Анджей Сапковский - Крещение огнём

Эльф сильно скривил покалеченное лицо, как будто воспоминания причинили ему боль.

— После первых успехов начались сложности. Нам не удалось уничтожить всех королевских чародеев, мы понесли большие потери. Погибло несколько магов-заговорщиков, другие кинулись спасать свою шкуру и начали телепортироваться. В какой-то момент исчез Вильгефорц, следом за ним — Риенс, а вскоре после этого Энид ан Глеанна. Исчезновение Энид я расценил как сигнал к отступлению. Однако приказа не отдавал, ждал возвращения Кагыра и его группы, которая, как только началась операция, направилась выполнять свою миссию. Поскольку они не возвращались, мы начали их искать. Из его группы, — Фаоильтиарна посмотрел в глаза нильфгаардскому агенту, — не уцелел ни один, все были посечены самым зверским образом. Кагыра мы нашли на лестнице, ведущей в Тор Лара, башню, которая во время боя взорвалась и развалилась на куски. Он был без сознания и ранен. Стало ясно, что поручения не выполнил. Объекта его миссии не было нигде, а снизу, от Аретузы, уже бежали королевские солдаты. Я знал, что Кагыр ни в коем случае не должен попасть им в руки, иначе он стал бы доводом активного участия Нильфгаарда в акции. Мы забрали его и спустились в подземелья, там погрузились на корабль и уплыли. Из моей команды уцелело двенадцать бойцов, в большинстве своем раненных.

Ветер нам благоприятствовал. Мы высадились к западу от Хирунда, укрылись в лесах. Кагыр пытался срывать с себя повязки, кричал что-то о спятившей девчонке с зелеными глазами, о Львенке из Цинтры, о ведьмаке, который вырезал его группу, о Башне Чайки и о чародее, который летал словно птица. Требовал коня, приказывал двинуться на остров, ссылаясь на императорские указы. В такой ситуации я вынужден был признать это бредом сумасшедшего. В Аэдирне, как мы знали, шла война, я считал более важным поскорее восстановить поредевшую команду и возобновить борьбу с Dh’oine.

Кагыр все еще был с нами, когда в контактном пункте я нашел ваш секретный приказ. Я был изумлен. Кагыр явно не выполнил своей миссии, однако не было никаких признаков тому, что он предал. Впрочем, я рассуждать не стал, решив, что это ваше дело и разбираться вам. Кагыр, когда его связывали, не сопротивлялся, был спокоен и покорен. Я приказал уложить его в деревянный гроб и с помощью знакомого hav’caare доставить на указанное в письме место. Признаться, я не намерен был ослаблять свою команду и дать им эскорт. Не знаю, кто уничтожил ваших людей в месте встречи. А о том, где это место находится, знал только я. Так что, если вам не нравится версия совершенно случайной гибели вашего подразделения, то ищите предателя у себя, поскольку, кроме меня, только вы знали время и место.

Фаоильтиарна встал.

— Это все. Все, что я сказал, — правда. Ничего больше я б не сказал даже в казематах Настрога. Ложь и выдумки, которыми, возможно, попытался бы удовлетворить следователя и палачей, вам скорее напортили бы, нежели помогли. Ничего больше я не знаю. Не знаю, где находятся Вильгефорц и Риенс. Не знаю, есть ли у вас основания подозревать их в предательстве. Заявляю также, что ничего не знаю о принцессе из Цинтры, ни о настоящей, ни о подложной. Я сказал все, что знал. Рассчитываю, что ни господин де Ридо, ни Стефан Скеллен не пожелают больше устраивать на меня ловушки.

Dh’oine уже давно пытаются меня поймать либо убить, поэтому я взял за правило в любом случае уничтожать всех участников засад. В будущем также я не стану выяснять, не имею ли случайно дело с подчиненными Ваттье либо Скеллена. На такие разбирательства у меня не будет ни времени, ни охоты. Я выражаюсь ясно?

Струйкен кивнул, сглотнул слюну.

— Бери коня, шпион, и убирайся из моих лесов.

— Значит, в том гробу тебя к палачу везли, — буркнула Мильва. — Теперь-то понимаю, хоть тоже не все. Почему ж заместо того чтобы затаиться где-нигде, ты за ведьмаком шлепаешь? Он на тебя зверски зол… Два раза жизнь подарил…

— Три.

— Два я видела. Хоть не ты ведьмаку на Танедде яйца перетряхнул, как я изначала думала, не знаю, стоит ли тебе без опаски снова под его меч переться. Я мало чего из вашего трепа разумею, но меня-то ты спас и глаза у тебя какие-то хорошие… Потому говорю тебе, Кагыр, кратко: когда ведьмак вспоминает тех, кто его Цирю в Нильфгаард уволок, то зубами скрежещет, аж искры летят. А ежели на него плюнуть, слюна зашипит.

— Цири, — повторил Кагыр. — Красиво ее зовут.

— Не знал, что ль?

— Нет. При мне ее всегда называли Цириллой или Львенком из Цинтры… А когда она была со мной… А она когда-то была… То не проронила ни слова. Хоть я и спас ей жизнь.

— Черт один, пожалуй, разберется в делах в ваших, — покачала она головой. — Поперекручены ваши судьбы, Кагыр, попутаны и повывернуты. Не на мой ум.

— А как тебя зовут? — вдруг спросил он.

— Мильва… Мария Барринг. Но ты говори — Мильва.

— Ведьмак едет не туда, куда надо, Мильва, — сказал он, помолчав. — Нету Цири в Нильфгаарде. Не в Нильфгаард ее увели. Если вообще увели.

— Как так?

— Это долгая история.

— Великое Солнце! — Остановившись на пороге, Фрингилья наклонила голову и удивленно взглянула на подругу. — Что ты сотворила с волосами, Ассирэ?

— Вымыла, — сухо ответила Ассирэ вар Анагыд. — И сделала прическу. Входи, садись. Брысь со стула, Мерлин!

Чародейка присела на место, которое с явным нежеланием освободил черный кот. При этом она не переставала рассматривать новую прическу подруги.

— Перестань пялиться, — Ассирэ коснулась рукой пушистых блестящих локонов, — к тому же я взяла пример с тебя.

— Меня, — расхохоталась Фрингилья Виго, — всегда считали чудачкой и бунтаркой. Но когда тебя увидят на торжествах или при дворе…

— Я не бываю при дворе, — отрезала Ассирэ. — А торжественные сборища должны будут привыкнуть. За окнами тринадцатый век. Самое время покончить с мнением, будто забота чародейки о внешности говорит о ее несовершенном и мелочном уме.

— Ногти тоже. — Фрингилья слегка прищурила зеленые глаза, от которых никогда и ничто не ускользало. — Не узнаю тебя, дорогая моя.

— Простейшее заклинание, — холодно ответила чародейка, — и ты убедишься, что перед тобой я, а никакой не двойник. Ну, давай шепчи, если так уж надо. А потом переходи к тому, о чем я тебя просила.

Фрингилья Виго погладила кота, который терся об ее ногу, мурлыча и выгибая спину, прикидываясь, будто выражает тем самым любовь, а в действительности намекая на то, что черноволосой чародейке неплохо бы освободить стул.

— А тебя, — проговорила она, не поднимая головы, — просил сенешаль Кеаллах аэп Груффыд, верно?