БЧ. Том 5 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич

— Караульный Винтов! — кричит Дмитрий бледному безопаснику в галстуке. — Что происходит? Докладывайте немедленно!

Но караульный Винтов срать хотел на его «немедленно». С «калашом» наперевес безопасник несется в мою сторону. За что получает тычок Когтей в подбородок. Из пронзенного насквозь черепа брызжет кровь. Дамы снова визжат, Дмитрий матерится, ничего не понимая, я же, под шумок, рублю остальных преследователей. Между ударами успеваю опустить безжизненную Марию на пол. Булькают рассеченные глотки, отрубленные головы разлетаются по залу. Глядя на мясорубку, не одна барышня уже в обморок свалилась. Краем глаза замечаю молоденькую шатеночку, что при маме споткнулась. Смотрит на сечу, не отрываясь, вздрагивая при каждой новой жатве. При этом девочка ерзает ножками так, что всё платье ходуном ходит. Хм, вот так возбудители у барышни. Хотя, может, она просто хочет писать.

Только-только заканчиваю с «отрядом самоубийц», как сам Дмитрий напрыгивает на меня.

— Что ты наделал?! — в его руках вспыхивает огненный меч. — Мои люди! Моя сестра!

— Я ее спасаю, дебилоид!

— От моей же охраны?! С ума сошел! Отойди от нее!

Он наносит рубящий удар от плеча. Замечаю, что целится в руку, чтобы просто ранить. Ну хоть этот не совсем пропащий. Встречным взмахом Когтей развеиваю пламенный клинок. Второй рукой хватаю Дмитрия за воротник и, резко дернув, бросаю его в стену через весь зал. Графенок налетает новым фейсом на золотой канделябр, сминая штуковину в лепешку. Сам сползает на пол, больше не встает. Мужчины испуганно пятятся. Барышни ахают. Герой Туркменистана и Афгана повержен с одного удара. На самом деле, Дмитрий еще не до конца восстановился после лечения парамитой, оно опустошило парню «колодцы», но мне пофиг, пускай все думают, что да, с одного леща.

«Глазами Жамбы» оглядываю бледные лица гостей. Натыкаюсь на ту девчонку, что с меня глаз не сводит, тазом ритмично подрыгивая.

— Ты, — указываю Когтями на нежное личико и перевожу на Марию. — Живо лечи ее.

Девушка, покрывшись румянцем, делает решительный шажок вперед.

— Элиза! Не смей приближаться к нему! — кричит крупная мама.

— Всё в порядке, маменька, — лепечет барышня с дрожью приближаясь к графине. — Ее Сиятельству нужна помощь. Я могу помочь.

Звучит это двусмысленно: и я и Мария имеем одинаковый титул «Ваше Сиятельство». Кому она оказывает услугу? Махнув Когтями, отхожу в сторону от девушек, чтобы не нервировать мамашку.

— Мой сын! — раздается громоподобный рев с порога. — Моя дочь!

Вот и папашка явился. Сам граф Юрий Долгоногий. На вечере его что-то не было. Не успеваю обернуться к старику, как огромная комета из огня сносит меня в окно.

Градгроба за хвост!

Словно бумажный самолетик, меня выкидывает на улицу. Бахаюсь о булыжник тропинки и, сделав перекат, избегаю еще одного огненного водопада. Я оказываюсь посреди гигантской черной прогалины. Мощеный камень прогорел насквозь, как уголь.

Огненный Полковой впечатляет. Но теперь, вдали от людей, я спокойно включаю Отвод. Пускай хоть спалит до основания свою усадьбу, не достанет.

— Бесонов! Ты ранил моих детей!

Мощным прыжком седой граф спрыгивает со второго этажа на землю. Спружинившие ноги выпрямляются. Лицо Юрия искажено гневом и болью.

Хмуро смотрю на него, почесывая кожу вокруг дырки на плече. Жжется, сука.

— Бесонов! Гордыня затмила твои глаза! Думаешь, что тебе позволено присваивать власть над чужими Домами?! Бородовы, Настьевы…теперь покушаешься на Долгоногих?!

Усмехаюсь.

— Если речь про чайный домик, то ваша дочь сама меня туда зазвала.

— Речь про то, что она ранена! — из его широкой ладони в небо устремляется огненная колонна. Луч смерти прямо.

— А, вот оно что. Так это не я.

— Врешь!

Юрий собирается повернуть ладонь, тем самым ударив меня столбом пламени. Только не выходит — графа резко сносит в сторону. Столб огня падает на крышу одноэтажной пристройки. Домик сразу вспыхивает, из дымящихся дверей выбегают перепуганные слуги.

Не понимаю в чем дело. Пока из-за спины упавшего Юрия не возникает София. Судя по разрушенной прическе, княгиня тоже прыгнула в окно. Серебряные волосы ниспадают на точеные плечи, роскошный бюст тяжело вздымается.

Еще одним гравивихрем София разбивает тропинку у ног поднимающегося Юрия. Он испуганно пятится назад.

— Граф, вы сильно погорячились с обвинением к моему возлюбленному, — добродушно улыбается княгиня. — Но ничего, я вас остужу.

Юрий молчит, косясь на меня. Топот сапог заполняет тишину. Безопасники и вассалы Долгоногих окружают нас кольцом.

София отходит ко мне, встает рядом, меридианы накалены. Она готова драться вместе со мной в неравном бою. В неравном, потому что у Долгоногих нет и шанса.

— Отец! Стой! — дрожащий женский голос разрывает напряженную тишину. Растрепанная Мария выбегает на террасу. Ослабевшая графиня едва стоит на ногах. Она хватается за баллюстраду, чтобы не упасть. На исцеление ушли все ее силы. — Артем не нападал на меня! Он танцевал со мной в чайном домике, когда ему выстрелили в грудь с улицы! Мы ничего не делали, — неожиданно добавляет, покраснев. — Только танцевали.

— Вот как, — сразу теряет боевой дух Юрий и переводит сожалеющий взгляд на меня. — Возможно, произошла ужасная ошибка. Я изучу записи камер, проведу расследование и тогда вернусь к вам, надеюсь, с обычным разговором. Прошу простить, князь.

— А я вас прошу сдаться. Вы под подозрением.

— Что? — округляет глаза Юрий.

— Артем? — в отчаянии шепчет Мария, вцепившись в перилу балюстрады.

Обогнув Софию, я шагаю к графу. По дороге достаю телефон и, не глядя, набираю номер. Безопасники поворачивают стволы автоматов следом за мной, готовые выстрелить. Плевать. Смотрю только на Юрия. Точнее на его меридианы. Если вздумает снова атаковать — ему конец.

— Да? — берет трубку японка.

— Аяно, немедленно пришли в поместье Долгоногих взвод Мечей и половину «зорь». На меня только что напали их люди. Еще взвод отправляй за Рудковским. Больше никому нет веры, будем допрашивать под Якой всех подозреваемых. С цесаревичем? Нет, не согласовывай. Можешь уведомить в процессе. Ну и что? Пускай рвет и мечет, мне плевать. Ты со мной?

Из динамика слышится:

— Всегда.

В глазах Юрия читается потрясение и недоверие.

— Это действительно полковник Кимура? Неужели волчица цесаревича подчиняется тебе?

Игнорирую вопрос.

— Жду, — сбрасываю вызов. Продолжаю смотреть в глаза Юрию:

— У вас два пути, граф. СДАТЬСЯ. ИЛИ. УМЕРЕТЬ.

Вспыхивают Когти. Сияние молний на миг ослепляет всех. Вокруг графа образуется электрическая клетка, он в ужасе отшатывается от высоковольтных прутьев. Мария вскрикивает, ноги не удерживают барышню, и она падает на колени. София злорадно улыбается. Ропот безопасников — страх и бессилие. Смятение перед истинной силой.

Я сжимаю кулак — и клетка схлопывается.

Кап. Кап. Сырой подземный ход остается позади, и генерал-полицмейстер выбирается из туннеля за пределами поместья. Сейчас спасение в побеге. И от кого? От шестнадцатилетнего солдафона. Как же жалко! Сгорающего со стыда Максима забирает поджидающий армейский внедорожник. Водитель трогается, огибая буреломы и овраги.

— Полковник, вы привели его? Мой дом в осаде, по нему рыщут «зори» — рычит Максим в мобильник, надсадно дыша. Горло перехватило от страха. — Нужно действовать быстро. Я даже не мог предположить, что Перун посмеет проводить задержание меня и Долгоногого. Настоящий произвол. Он подчинил армейских коммандос и никакой «Пересмешник» ему не понадобился. Этот школьник опаснее атомной бомбы.

— Ваше Превосходительство, заключенный доставлен.

Из трубки достается истеричный смех и завывания: «Громовые волки…хи-хи! Гром и шатания!»

Хоть бы сработало. Нужен лишь обманный лабиринт, который задержит Перуна и даст время его убить. Патрон БЛД-16 действует, значит, надежда еще есть.