Всего лишь человек (СИ) - Вэнхольм Доктор

Кстати о целительской магии, буквально в тот же момент, как взгляд Винсента зацепился за символы, расположенные в нескольких местах на стенах комнаты, парень встал с кровати и пальцем разбил линию, связывающую две печати.

— Целительские руны? — с некоторым напряжением в голосе тихо произнёс он, так и оставшись стоять на месте, сложив на правой руке три пальца будто бы намереваясь перекреститься.

— Я искренне рад, что ты чувствуешь себя лучше, но… — то ли Винсент действительно слишком глубоко о чём-то задумался, то ли просто не услышал шагов, но появление Сола для него стало настолько неожиданным, что тот буквально отскочил на метр и, ощетинившись, уставился на своего соседа, — Но тебе, во-первых, будет лучше присесть, а, во-вторых, я с превеликим удовольствием выслушаю из твоих уст, в какое дерьми-и-ище ты успел вляпаться и почему мне приходиться вытаскивать твою задницу с того света. Расскажешь?

— Я… Это очень сложно объяснить…

***

— Я… Это очень сложно объяснить, — Винсент отвёл взгляд в сторону, а затем сел на кровать.

— А ты попробуй, — с нажимом сказал я, намереваясь всё-таки услышать от него полную правду, — Времени у тебя достаточно, ведь я никуда не спешу.

— Помнишь, я говорил, что работаю на одного аристократа? — я кивнул, — Так вот — я тогда очень знатно набрехал. Никакого аристократа не существует. Единственный человек, на которого я работаю — глава стражи Гриобриджа. Спросишь, каким тогда хреном я оказался в Катрасе? Отвечу. Где-то полгода назад один ублюдок поднял тамошнее городское кладбище, причём поднял его так, что нарушил несколько имперских законов, за что должен был быть отправлен гнить в темницах до конца своих дней, однако вот незадача — сдох. Но, тем не менее, благодаря парочке очень хороших людей успел поведать о том, что делал он это не от того, что захотелось ему поднять мертвяков в захолустной лесопилке, а по приказу некоего заказчика, имя которого мы тогда узнать не смогли. Но вот что узнали, так это то, что ведёт своё существование в городе под названием Катрас…

— И вот я приехал сюда и начал искать ту дрянь, что решила устроить это там, — он резко вскинул руку в сторону окна, — А нет, стоп… Там же восток… Короче, не важно. Суть в том, что этот некто, как оказалось, является одним из местных довольно влиятельных шишек, поэтому всё то время, что я искал его, я старался быть настолько осторожен, насколько это только было возможным. Я делал всё, чтобы о моём существовании не знал никто. Чёрт, да я даже всех, в ком был уверен, проверял по несколько раз, чтобы точно не обнаружить никого с ножом у себя за спиной. Но, видимо, делал я это не слишком удачно, — последняя фраза приговором прозвучала из уст Винсента, — Ибо теперь кое-кто знает, что мне известно, где находится этот богатый выродок. Так что теперь мне впору бояться за свою жизнь.

— Так… А этим… Что от тебя вообще надо?

— Им… — Винсент замолчал, а затем слегка усмехнулся, — Им нужно, чтобы я не узнал информацию, которую может разболтать урод, пока ещё жив. В полдень его казнят, а до того времени я хочу наведаться туда и немно-о-ого поговорить с ним по душам.

— Так… — выдохнул я, намереваясь переварить сказанное, — Ты же понимаешь, что если какие-то типы уже попытались тебя убить, они попытаются сделать это ещё раз. И я искренне надеюсь, что они не в курсе, что ты находишься здесь.

— Не в курсе, — пробубнил мой сосед себе под нос, — Я от них катакомбами ушёл… Дай угадаю, скажешь, что я должен свалить из Катраса, — с печальной улыбкой он посмотрел на меня, — Свалю. Обязательно свалю. Но только после того, как завтра побеседую сам знаешь с кем.

— Ты же понимаешь, что за тобой могут следить? Ты сейчас в глубокой заднице, мой друг. В о-о-очень глубокой заднице. И тебе сейчас стоит не просто не отсвечивать, а сидеть настолько тихо, насколько это только возможно.

— Да прекрасно это я понимаю, — взорвался он, едва не перейдя на крик, — Но ты поставь себя на моё место. Вот просто поставь и пойми, что завтрашний день — мой последний шанс раскрыть, по какой причине устроили воскрешение в Гриобридже и стоит ли ожидать чего-то подобного где-то ещё.

— Если да, — стал он говорить гораздо тише, — то это может спасти не одну жизнь. И для этого мне стоит лишь поговорить с одним человеком.

— Куда ты хоть направишься?

— К пыточных дел мастеру, — сказал Винсент и, видя моё непонимание, продолжил, — В Катрасе мужик, что во время казней рубит головы, работает ещё и неофициально, по-тихому приканчивая тех, кто кому-то неугоден, а также немного развлекаясь с ними путём причинения тем различного рода увечий.

— И ты уверен, что ему на двести процентов можно доверять, — с саркастичной интонацией сказал я, а затем отошёл к окну, — Знаешь, я бы тоже точно доверял мутному типу, который пытает и казнит людей.

— Он сам по себе, — холодно буркнул Винсент, — И никак не связан с местными аристократами. Так что да, я ему доверяю и даже не на двести, а на триста процентов.

— Просто пойми, что завтра я никак не смогу тебе помочь, если что-то случится…

***

Высокие стены каменного тоннеля всем своим весом давили на человека, что осторожно продвигался по коридорам Катрасских катакомб. С небольшим фонарём в одной руке, с кинжалом в другой он медленно, стараясь не издавать ни звука, так, чтобы ни единого пошаркивания не раздалось из-под подошв ботинок, шёл по этим, казалось, бесконечным проходам.

Километр за километром Винсент шёл, вглядываясь в темноту и вздрагивая от каждого шороха, что напоминал людской шаг среди пустоты. Едва ли не через каждые пять метров он резко оборачивался, направлял в пустоту свет фонаря и всматривался во мрак, как будто бы надеясь увидеть там небольшой огонёк, что следует за ним по пятам. Однако же всё, что попадалось на его взгляд, это крысы, не обращавшие на человека никакого внимания — собственно, как и он на них — и иногда насекомые.

Ровно до того момента, как не увидел свет впереди.

Винсент так упорно искал за собой слежку, что не сразу понял, что впереди него в конце коридора замаячил огонёк. Осознание этого пришло спустя каких-то пару секунд, так что парень тут же рванул в ближайший проход, на ходу туша фонарь.

И как же повезло, что вдоль стены тоннеля был разбросан какой-то мусор, за которым Винсенту удалось укрыться. Присев за полуразбитый деревянный ящик, он буквально слился со стеной и стал прислушиваться к голосам, что начали доноситься с приближением носителя фонаря.

— Так я-то думал, что у них тут реально оживший утопленник завёлся, — возмущался обладатель мужского, но достаточно высокого голоса, — Что какого-то бедолагу прикончили и скинули его тело в канализацию, что он сгнил и восстал из мёртвых и начал кошмарить кого-то, кто спускался сюда. Трущобные ж постоянно этими путями пользуются, вот и наткнулись на него, а он их брата и прикончил. Нас же так уверяли, что там реально что-то есть, а это оказались… Как ты их там назвал!?

— Гнильцы, — ответил куда более низкий и хриплый голос, — Успокойся, Густав, ты прекрасно знал, что это дело дурно пахнет во всех смыслах. И в любом случае заказ есть заказ. За то, что мудень попытался нас нае***ь, заплатит вдвое, а то и втрое больше.

— Да-а-а, — довольно протянул первый, — Растрясём этого урода. Он должен пожалеть, что вообще разместил это сраное объявление на доске, — а затем последовал злорадный, ядовитый смех, от которого Винсент ещё сильнее вжался в стену.

Затихли разговоры, исчезли шаги, скрылся за стеной тоннеля фонарный свет, и лишь тогда Винсент вновь вышел в проход и двинулся дальше.

Ему осталось пройти каких-то полтора километра, и он будет на месте. И он шёл, всё также оглядываясь и боясь увидеть хоть кого-нибудь за своей спиной.

Железная дверь, что буквально сливалась со стеной, возникла внезапно. Если бы не металлическая ручка, в которой отразился фонарный свет, Винсент наверняка прошёл бы мимо, однако маленький блеск, попавший в глаза, заставил его остановиться, ещё раз осмотреться и только затем постучать.