Владеющий (СИ) - Злобин Михаил

Наложница на эту перебранку, равно как и на брошенное в ее сторону оскорбление, не обратила никакого внимания. Она прекрасно знала о непримиримой зависти и злобе, исходящих от других женщин поместья, и с первого дня научилась ее игнорировать. Всякую прачку, кухарку, горничную или посыльную очень трогало, что Ирида покупала право жить под крышей этого богатого дома исключительно своей красотой, а не трудом. А потому злые языки постоянно источали яд, к которому у наложницы выработался иммунитет едва ли не с первого дня.

А уж сейчас, когда она ждала встречи со своим ниспосланным самим ангелом ребенком, ее и вовсе чужое злословие никак не могло задеть. Ее разум был целиком поглощен мыслью, что она совсем скоро увидит своего мальчика. Нужно только как-нибудь дожить до полуночи…

Весь день Ирида провела словно в болезненном бреду. Время тянулось очень медленно, уподобляясь текущему сквозь игольное ушко меду. Женщина даже не обратила особого внимания на Таасима, который пытался что-то ей сказать, но, наткнувшись на безразличие и прострацию, быстро ретировался, нарочито хмуро супя брови. Мать, конечно же, пыталась заставить себя обратить внимание на старшего сына, которого она и так видит очень редко, но предстоящая встреча просто вытеснила все посторонние размышления из ее головы.

Наследник Атерна так и ушел, разобидевшись на нее, а Ирида не смогла заставить себя сосредоточиться и поговорить с ним. В таком полуживом состоянии она и ходила до самой ночи, словно привидение, пугая своими внезапными и молчаливыми появлениями прислугу. И только лишь когда темнота начала заявлять окружающему миру свои права, в разуме наложницы наметилось небольшое просветление.

Ирида ждала полночь, как какой-то особый праздник. Как кульминацию всей своей жизни. Как момент, ради которого она прожила все свои годы. И когда наступил назначенный час, наложница отправилась вверх по лестнице, молясь Воргану, чтобы никого не повстречать в огромном доме. И стоило этому желанию оформиться в мысль, как судьба, словно в насмешку, тут же столкнула ее с тем человеком, которого она меньше всего в жизни хотела бы сейчас видеть…

— Что ты здесь делаешь, Ирида? — От раздавшегося позади женщины строгого и властного голоса у той едва не подогнулись коленки.

Красавица медленно повернулась, уже зная, кого увидит, и медленно поклонилась.

— Домин Ноир, прошу простить меня, я не хотела потревожить вас… — тихо сказала она, с трудом различая собственный голос. Сердце столь мощно сокращалось, разгоняя кровь по венам, что каждый его стук отзывался в ушах гулким грохотом, словно удар молота по металлическому листу.

— Я спросил, что ты здесь делаешь?! — Строго напомнил глава рода. — Ты же знаешь, что я не люблю повторять дважды.

— Знаю, домин. — Ирида покладисто наклонила голову еще ниже, боясь оторвать взгляд от пола. — Я просто прогуливаюсь, мне уже вторую ночь не спится.

— Ясно. Завтра покажешься целителю, поняла меня? Хочу, чтобы Гермут тебя осмотрел.

— Поняла, домин. — Наложница готова была согласиться сейчас с чем угодно, лишь бы Атерна ее отпустил. — Я сделаю, как вы приказываете.

— Я и не сомневался, — с некоторым довольством хмыкнул мужчина. Он наслаждался своей властью над людьми, хотя, обычно, и не опускался до демонстрации своего превосходства.

Ноир внезапно сделал шаг вперед и взял женщину за подбородок. Чуть ли не силой заставив смотреть ему в глаза, он прошептал, жадно разглядывая женственные черты ее лица:

— Ты все так же прекрасна, Ирида, как и тогда. Как и двадцать лет назад. Мой взор ликует, когда я гляжу на твою бархатную кожу, а мой разум начинает тосковать, когда понимает, что твоя красота не будет вечной.

Наложница молчала, пытаясь за безразличием скрыть свою тревогу и легкую брезгливость. Нет, Глава Атерна ей был симпатичен, как мужчина. Сильный, статный, мужественный. Перед ним бы мало какая женщина смогла устоять, даже будь она знатного происхождения. Но никакой земной муж не может сравниться с пылом и нежностью небесного создания! А потому свои непосредственные обязанности перед Ноиром Ирида отбывала как повинность. И аристократ не мог не заметить этой перемены.

— Четыре года назад ты вернулась ко мне, — продолжал высокородный, не выпуская из сильной руки подбородка женщины, — но ты изменилась. Я не чувствую в тебе того темперамента и горячности, как в те годы, когда мы были молоды.

— Ты отнял моего ребенка… — тихо прошептала Ирида, не совсем отдавая себе отчет. — Это не могло не отразиться на мне…

— Но ты все же вернулась, — мягко возразил Ноир, удивляя собеседницу своим спокойствием. — Ты пришла ко мне, чтобы я спас какого-то простолюдина, а следовательно, ты приняла мои правила. Ты окончательно отказалась от Таасима, пусть у тебя и ушло на это столько лет.

— Я… я…

— Молчи, Ирида. Не вздумай спорить со мной. Это мой сын и мой наследник. У тебя на него нет совершенно никаких прав. Я это говорил тебе с того самого дня, как ты понесла.

Наложница ничего не ответила, понимая, что сейчас этим может сделать только хуже. Спорить с Атерна это вообще была самая дурная затея, какую только можно вообразить, а уж сейчас, когда на кону стояла их с Данмаром встреча, так и подавно!

— Почему ты ушла так надолго? — Внезапно спросил Ноир. — Разве я относился к тебе плохо? Почему ты предпочла моему крову жизнь среди простолюдинов в грязи и нищете? Что там было такого, чего не было у меня?

На этот раз от желания Ириды уже ничего не зависело. На прямые вопросы хозяина дома здесь принято отвечать предельно честно и емко. Пусть она сейчас ощущала страх и вообще не желала касаться темы своего прошлого, но ей пришлось себя пересиливать.

— Там я чувствовала себя человеком, а не бесправной зверушкой, которую держат в клетке ради своего развлечения.

Сказав это, наложница сама обомлела от своей наглости и неизвестно откуда взявшейся смелости. Эпизоды ее юности вдруг снова пронеслись перед глазами, напоминая о тех черных днях, когда она бродила и молилась смерти, чтобы та поскорее ее прибрала к себе. И вся эта боль пополам с горечью, бродившая в ней все эти годы, излилась сейчас в одной этой ее фразе. Бессильной, по сути, и безобидной, но Ирида настолько боялась перечить Ноиру, что даже она казалась равноценной прыжку в пропасть…

— Так вот какого ты мнения обо мне? — Холодно поинтересовался аристократ, убирая руку от ее лица. — Знаешь, меня уже начинают терзать сожаления, что я не отправил вместе с Гермутом в тот день своих людей. Хотел бы я взглянуть в глаза тому человеку, что заменял меня все эти годы.

По спине женщины пробежал ручеек ледяного пота. Не ведая того, Атерна озвучил самый глубокий ее страх. Ирида с самого первого дня боялась, что движимый ревностью аристократ попытается разыскать ее новую семью и навредить им, лишь бы у нее не осталось другого выбора, кроме как остаться с ним. Самая главная причина того, почему она боялась даже смотреть в сторону пригорода, чтобы своим интересом не привлечь ненароком внимания высокородного и не пробудить в нем ревность.

— Все в вашей воле, домин… — как можно безразличней попыталась пожать плечами наложница, чтобы не выдать волнения.

Ноир немного помолчал, сверля женщину внимательным взглядом, как будто искал в ее мимике признаки неискренности.

— Ступай Ирида, — изрек он наконец. — Завтра покажешься Гермуту. Я хочу, чтобы твоя красота сохранялась как можно дольше.

С этим напутствием аристократ развернулся и зашагал прочь, более не удостаивая дрожащую наложницу вниманием. А женщина, с великим трудом переведя дух, поспешила дальше, уже мечтая вырваться на свежий воздух. Вперед и наверх. На встречу к своему мальчику…

О том, как Ирида пролезала на крышу, ей не хотелось и вспоминать. Вокруг тьма и ветер, внизу лишь сплошная чернота, из-за которой не видно даже земли, а каждый шаг отнимает невероятно много сил, держа в небывалом напряжении. А если б она зацепилась за что-нибудь платьем и повисла на какой-нибудь консоли, то и вовсе страшно представить, чем бы это свидание для нее закончилось. Но нет в этом мире существа упорней и целеустремлённей, чем мать, спешащая к своему ребенку.