Конец академии (СИ) - Курзанцев Александр Олегович "Горный мастер"

- Подожди, - произнес я негромко, но этого хватило,чтобы девушка замерла на месте, напряженно ссутулившись. - Скажи, что произошло?

Она обернулась, затравленно глядя, но ничего не ответила и я спросил вновь, - Может я тебя чем-то обидел? Или, - тут я улыбнулся, - я настолько плох был в тот раз в постели?

Вот только реакция на мои слова вышла совсем не такой как я ожидал. Внезапно губы Арины задрожжали, а из глаз покатились слезы.

- Ты чего? - спросил я немного шокированно. Неужели действительно обидел? Но та вхлипывая, вдруг произнесла:

- Всё, не могу больше врать, ненавижу себя, ненавижу! Уж лучше пусть выгоднят, но хоть совесть так грызть не будет!

- Ты чего? - вновь повторил я, теперь уже совсем ничего не понимая.

- Всё обман, всё! - тише ответила она, а затем, глотая слова, принялась рассказывать, о том, что было в ту ночь, которую я никак не мог вспомнить.

Сначала с недоверием, затем всё больше холодея и чувствуя как растет внутри сосущая пустота, я слушал, как команда, моя команда, с которой я и на тренировках был и в баню ходил, банально меня использовала. Жидко обделавшись и подтеревшись, словно туалетной бумагой. Да еще и заставив чувствовать вину за произошедшее. Лихо - ничего не скажешь. И я, похоже, знал, кто подал такую идею. Еникеева, - её план, как пить дать. Еще и бутылку вискаря дорого не пожалела, верная подруга - куда деваться. Вот только не для меня, я-то за резинотехническое изделие номер два сошел и только.

Сказать, что мне стало гадко на душе - ничего не сказать. И ведь сидели сейчас, пили со мной, обсуждали, как ни в чем ни бывало. Твари. В душе поднялась тягучая и жаркая волна гнева. Молча я вернулся обратно, краем глаза проводил прошмыгнувшую на своё место минёршу, затем, обведя взглядом вольготно расположившихся курсат, негромко но полным яда голосом, произнес, - Я всё знаю. Арина мне рассказала.

Разговоры за столом плавно стихли и девушки повернулись ко мне, а я продолжил, - Рассказала, как вы тут меня в бессознательном состоянии возбудить пытались. Подругу выгораживали, - растянул побледневшие от злости губы в подобии улыбки, - вот только обо мне у вас ни единой мысли не возникло. Ни одна не задумалась, а что нужно для Петра Иванова, всех интересовала только судьба Арины, а затем и своя собственнная шкура.

Девушки молчали, слушая меня, а я переводил взгляд с одной на другую, внимательно вглядываясь в лица. Кто-то опускал взгляд, краснея, кто-то наоборот бледнел, лишь княжна, продолжала безучастно смотреть куда-то в сторону.

- Ну а ты? - обратился я к ней, после недолгой паузы, сжав кулаки и опершись ими о скрипнувшую столешницу, - Всё утверждала, что любишь меня. Куда же делась твоя любовь? Ах-да, наверное подруг на мужиков не меняешь, понятно. А вы? - я снова посмотрел на остальную команду, - Радостно бросились ей помогать.

- Не радостно, - хмуро ответила за всех Элла, - мы просто хотели помочь Арине.

- Ну да, она же девушка, а я, всего-лишь, какой-то парень. Ладно, хрен с вами, - выпрямившись, я зло скрипнул зубами и добавил, - я иду спать. Но запомните, завтра первый и последний раз, когда да я с вами участвую в соревнованиях. Выиграем, проиграем, плевать. Но больше нам с вами не по пути.

Площадка, что выпала нам по жребию, представляла собой городской квартал с полуразрушенными, как от бомбежки, зданиями, зиявшими пустыми проёмами окон, с кучами битого кирпича, воронками в растрескавшемся асфальте и даже, похоже, я присмотрелся, системой подземной канализации. По крайней мере, люки были не бутафорские и детальность проработки местности давала надежду, что проектировщики учли и этот момент.

Полностью экипированные и вооруженные, мы занимали стартовую позицию, ожидая сигнала к началу игры.

Я прошелся взглядом по спинам стоявших передо мной девушек, и зло усмехнулся. После вчерашнего вечера они старались смотреть куда угодно, но только не на меня. Что ж, тем лучше. Бесшумно достав пистолет из тактической пластиковой кобуры, я огладил пальцем спусковой крючок, не имевшего предохранителя имитатора оружия.

Оставалось совсем немного.

А затем, стоило прозвучать выстрелу судьи, как я открыл огонь.

- Мы с вами на семьдесят втором чемпионате по шарострелу, в прямом эфире, меня зовут Виктория Гусеева, и сейчас как раз первые пары команд занимают стартовые позиции на площадках комплекса. - Затараторила комментаторша в микрофон.

- Двенадцать пар, первый заход. Напоминаю, уважаемые телезрительницы, что с этого года, помимо стационарных камер, массово используются беспилотники, а значит, мы сможем увидеть уникальные кадры с самых зрелищных и горячих ракурсов. Но до начала боёв еще пять минут, поэтому немного расскажу о составе команд. И в первую очередь наша маленькая сенсация, первый за все семьдесят два года чемпионата участник-мужчина, в составе команды Екатериненской Академии. Кстати, команда идет одной из первых, и буквально совсем чуть-чуть осталось времени, перед тем как мы увидим, как такой смешанный состав поведет себя в бою.

Вот, кстати, оператор любезно предоставил нам изображение со стартовой позиции команды и вот он - участник с номером “Семь” на спине, чуть позади остальных - Пётр Иванов. Кстати, он не только первый участник-мужчина, он и первый мужчина-курсата высшего военного учебного заведения, что делает эту схватку вдвойне интересной. Жаль, мы пока не видим его лица и не можем сказать, волнуется ли он, всё-таки быть первым в чем-либо, серьезное испытание.

Смотрите, похоже, всё-таки волнуется, видите, еще до сигнала достал личное оружие. Но кто бы не волновался на его месте. О, а вот другой ракурс, похоже оператор подогнал поближе один из беспилотников. Лицо седьмого номера крупным планом, да, он сосредоточен и напряжен, но ни страха, ни неуверенности там нет. Похоже он настроен на победу.

Слышите, выстрел! И команды начинают… - тут тон комментаторши изменился, и голос буквально взлетел к потолку, - О нет! Что происходит?! Что он делает?! Вы видите это, видите?! Три, пять, шесть… Седьмой номер Екатерининской академии только что собственными руками вывел всю остальную команду из игры. Немыслимо, невероятно! Зачем, почему? Вопросы на которые у нас пока совершенно нет ответов. Но посмотрите на табло! Отсчет времени остановлен и к команде спешит сама главная судья чемпионата, судья высшей категории, полковница Фатеева. Мы видим как она заговаривает с Ивановым. Жаль нам не слышно о чем они говорят.

Смотрите, к разговору подключается капитана команды. Оня явно в бешенстве, машет руками, пожалуй, слишком агрессивно, и вот, пожалуйста, красная карточка, теперь, независимо от исхода боя, первому номеру участия в чемпионате не видать.

Как же поступит судья? Да, дружественный огонь всегда засчитывается, но подобной ситуации, чтобы своих сокомандниц расстреливали намеренно, я что-то не припомню. Да уж, действительно, непростая ситуация. Но смотрите, судья указывает остальным на выход с площадки. Значит переигровки не будет и седьмой номер остается один против полной команды противника. Что же, судья в своем праве. Вот только шансы на победу команды Екатерининской академии становятся совсем призрачными.

Но… Что он делает опять?! Вы поглядите, он забирает оружие сокомандниц. Нет, это правилами не запрещено, но всё полностью? Он даже заставляет снимать разгрузки и надевает их на себя. Он вообще сможет двинуться под таким весом? Кто-то пытается спорить, на Фатеева находится еще там и подтверждает право седьмого номера распоряжаться имуществом команды. Посмотрите, два автомата, винтовка, пистолеты, куча боеприпасов. Он сейчас мне дико напоминает персонажа из остросюжетного фильма “Команда” с Арнией Штирлицлагер, помните это полную брутальной женственности актрису. А тем временем отсчет времени снова запущен.

Тут комментаторша прервалась, глотнуть воды, и быстро пробежаться по остальным площадкам, кратко описав ситуацию там. Но там всё было более-менее стандартно и она быстро вернулась к уже прочно вошедшему в историю чемпионата, одним своим поступком, парню.