Осень бедствий (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна

- Мне нужно наладить нормальную жизнь в городе и округе, а сам я... - Илья поморщился и не стал договаривать. Свои способности он отлично знал, чего уж там!

Не дано!

Как военный... ладно, до того же Валежного ему - как ползком до Борхума! Если б не Анна - никакой карьеры бы Илья не сделал, принцесса стала его шансом, а он лишь грамотно использовал ее любовь.

Не гражданский...

Это так просто кажется, что легко наладить быт в городе. А на самом деле...

Перед чиновниками Илья испытывал какой-то даже и суеверный страх. Жуткий...

Вот сидит человек, серенький, скромный, вроде и ничего из себя не представляющий, ты его пальцем, как клопа, раздавишь. Но тронь!

И вони будет, что с того клопа! И убытков...

Как им это удается?

А как ему удастся наладить быт в городе?

Илья догадывался, что сделать надо многое. Ввести комендантский час - первое. Нечего по улицам шляться. Патрулировать город, хватать всех, кто шляется по ночам - и в тюрьму. За кем жена - дети придут, тех выпустим, остальные и посидят - хуже не будет. Используем на полезных работах. К примеру - чистка сточных канав и уборка мостовых.

Очень полезно.

А главное - нужно! Освобожденцы-то этим не занимались! Главное ж в человеке что?

Правильно, душа! А куда он гадит, так то дело вторичное... хоть бы и под кустиком - пышнее будет. Кустик, не человек...

Обратиться к горожанам, разъяснить, что власть здесь императорская. Даже если императора нет на троне, это не значит, что порядок нарушать можно. Восстановить пенитенциарную систему, которую развалили освобожденцы, выпустив на улицы всю шваль. Это называется - классово близкие.

Сразу ясно, кого поддерживать не надо. Кому могут быть близки уголовники? Явно не ангелам!

Наладить снабжение, обеспечить охрану крестьян, чтобы продукты поступали в город бесперебойно... даже от мыслей дурно делалось. Добровольные отряды, что ли, создать? Дружины?

Как вариант...

Илья сидел за столом в кабинете градоправителя, и думал, что не справится. Валежный бы справился. А он...

Не его это. Совсем не его...

А только делать-то все равно надо. Вот и будет.

Итак...

Начнем с бумаг. Не все ж документы эти твари на подтирки пустили? Должно и что-то остаться. А там - видно будет!

Русина, поместье Алексеевых.

- Ирочка! Гошенька! Радость-то какая!

- Баба Надя! - Гошка взвизгнул - и повис на шее у женщины, лет шестидесяти. Та крепко обняла внука, потом перевела взгляд на дочь.

- Вы к нам надолго?

- Надолго! - Гошка был твердо в этом уверен. - Мама Рина сказала - на год!

- Вот и чудненько, вот и ладненько... - заворковала женщина. - Гоша, солнышко, пойдем, я тебя в детской устрою. Рина, твоя комната свободна.

- Спасибо, мама.

- Да что ты, деточка! Хорошо, что ты дома!

Ирина выдохнула. Словно пружина лопнула, которая держала ее все это время.

- МамА, а папенька что?

Круглое, словно масляный блин, лицо Надежды Алексеевой, помрачнело.

- У папеньки голова болит, ты его не беспокой.

Голова болит. Интересно: в запое - или с похмелья? Ирина понимающе кивнула, болит, конечно, нет, беспокоить не будем...

А Гошка был счастлив.

Гошка трещал, как заведенный.

Про дорогу, про лошадку Симку, про сломавшуюся карету, про дядю Пахома, который подвез их на телеге, про...

Ирина привалилась спиной к косяку, и на миг позволила себе закрыть глаза.

Дома...

За обедом Алексеева не было. Зато бабушка трещала, как заведенная, выспрашивая дочь и про Звенигород, и про последние новости, и про Воронова...

Интересно же!

Ирина послушно рассказывала.

Свою мать она знала - та любопытна до крайности. Пока все новости не вытянет, не успокоится, а потом будет еще с полгода делиться ими с друзьями-знакомыми-приятелями...

А как иначе?

Глушь, захолустье, сюда не то, что освобожденцы, сюда почта-то не всякий раз доходит! А интересно ж! А любопытно!

Своих родителей Ирина Ивановна хорошо знала.

Отец, приземистый кривоногий мужичок, благодаря родственнику дослужившийся до капитана, а сейчас живущий в небольшом имении на пенсион и регулярно заливающий обыденность жизни крепкими напитками.

И мать.

Не первая красавица, нет...

Болтушка и хлопотушка, женщина любопытная, регулярно витающая в облаках и увлекающаяся новым течением, вроде лечения током или чудодейственной пользы полыни, но при том достаточно практичная и неглупая. И подтверждением ее ума служил тот факт, что никому из лже-лекарей, проповедующих о необыкновенной силе их снадобий, не удалось заставить ее сильно раскошелиться.

Парочка пузырьков?

Ладно...

А чтобы что-то большее? Уж простите, денег в доме нет, самой надо.

Надежда Юрьевна не была красавицей даже в молодости. Невысокая, толстенькая, с талией, которую даже в юности не мог обозначить ни один, самый жесткий корсет, с кудрявыми волосами и круглым личиком, с обаятельной улыбкой, увы - канонам красоты она не отвечала. Потому и спросом на брачном рынке не пользовалась.

Иван Алексеев тоже был не бог весть каким женихом - выпивал он уже тогда, и ладно б просто выпивал! Так ведь чудил потом так, что вся округа за головы хваталась. Сплетнями он соседей обеспечил тогда - на двадцать лет вперед.

То напьются, да решат в тореадоров поиграть! Только вот по пьяни быка с хряком перепутают.

То купаться пойдут, да вместо озера - аккурат в болото, хорошо хоть не утопли.

То к девушкам поедут, а попадут в монастырь... да ладно бы в женский! В мужской!

Родители Ивана за головы хватались. Женить бы его, так ведь кто позарится! А тут сошлись два одиночества. И Наденька не так, чтобы спросом пользовалась, и Иван... вот и окрутили молодых.

И ничего так, и детки хорошие пошли, что Иришка, что Илюшка. Сынок так очень удачным получился!

И на родителей не слишком похож? Ну так в прадедов-прабабок удался. Вот дочка - та копия отца, от щуплой фигурки до обезьяньего личика. Потому и замуж долго не выходила. Потому и личная жизнь у нее не слишком сложилась, даже когда женишок нашелся.

Ладно еще мужику можно быть раздолбаем, все одно охотница найдется, а вот Ирочка в довершение всего и дурость папенькину унаследовала. И на нее охотников не нашлось, пришлось брать, что под ногами валялось. К женщинам-то отродясь требования строже.

Но Гошку она любила.

И Надежда внука любила. Родной же!?

А что мать его великая княжна... это и вовсе хорошо! Творец видит, Творец дарит...

Постепенно, кто знает, и деньги появятся, и дочку могут фрейлиной взять... мало ли что в жизни бывает? Вот, Илюшке уже с карьерой помогли, правильно поохотился! И дочку, бог даст, пристроим!

Ирина рассказывала.

Надежда слушала.

А когда обед закончился, и дамы перебрались в дамскую гостиную, а зевающий Гошка ушел спать, подвела итог.

- Плохо все, Иришка. Надо брать добро, и да и уезжать, пока есть возможность. Не нам, так хоть вам.

- Мама!?

Такого Ирина Ивановна не ожидала. И рот открыла.

- Ежели эти освобожденцы императора приговорить не задумались... от всех остальных и подавно головы полетят. Вот что, дочка, собирайся-ка ты на воды!

- На воды?

- Да. В те же Герцогства.

- Не хочу я никуда ехать! В зиму-то! Мам, ты что!?

Надежда покачала головой.

- Какая зима? Осень только началась!

- Октябрь уж на дворе! - уперлась Ирина Ивановна.

- И что с того? Все одно ехать надо!

- Весной и поедем, - топнула ножкой дочь.

Надежда поглядела на детище.

Вот ведь... и если упрутся что муж, что дочь - так и не сдвинешь... Илюшке, что ли, написать? Да найдет ли его письмо?

Сложно это...

Надежда махнула рукой и вышла из гостиной.

Дурой она не была. Да, были у нее свои недостатки, но глупости среди них не числилось. А еще - чутье. Этим качеством обладали и Наденька, и ее сын...