Элиезер Юдковский - Гарри Поттер и методы рационального мышления

— Я подозревал, что ты так ответишь. Жаль говорить тебе, Том, но любой, кто способен сыграть роль Волдеморта, и есть Волдеморт.

— А, — профессор Квиррелл назидательно поднял палец. — В твоём рассуждении, старик, есть логическая дыра. Любого, кто играет роль Волдеморта, на языке моралистов следует назвать «злом», здесь мы сойдёмся. Но, возможно, настоящий я — это абсолютное и непростительное зло, удивительно отличающееся от меня в роли Волдеморта.

— А вот это, — сквозь зубы ответил Альбус Дамблдор, — меня совершенно не волнует.

— То есть, ты наверняка считаешь, что очень скоро от меня избавишься, — сказал профессор Квиррелл. — Весьма любопытно. Моё бессмертное существование наверняка зависит от того, смогу ли я как можно скорее понять, в какую ловушку ты меня поймал, и как из неё выбраться.

Профессор Квиррелл на секунду замолчал.

— Но давай для начала бессмысленно потянем время и поговорим о другом. Как получилось, что ты дожидался меня внутри Зеркала? Я думал, ты будешь совсем в другом месте.

— Я и есть в другом месте, но, к несчастью для тебя, одновременно я и в Зеркале. Я всегда был здесь, с самого начала.

— Что ж, — со вздохом сказал профессор Квиррелл, — значит, моя маленькая попытка тебя отвлечь пропала зря.

Тут Альбус Дамблдор не сдержал ярости.

— Отвлечь?! – прорычал он. Сапфировые глаза гневно сверкнули. — Ты убил мастера Фламеля, чтобы меня отвлечь?!

Профессор Квиррелл посмотрел на Дамблдора возмущённо:

— Несправедливость твоего обвинения меня оскорбляет. Я вовсе не убивал того человека, который был известен тебе, как Фламель. Я просто приказал сделать это другому.

— Но как ты мог?! Даже ты, как ты осмелился? Он был хранителем всего нашего знания! И все эти тайны навеки утрачены для волшебного мира из-за тебя!

Улыбка профессора Квиррелла стала резкой.

— Знаешь, я всё никак не могу понять, как это твой извращённый ум считает, что для Фламеля бессмертие допустимо, но при этом, когда к бессмертию стремлюсь я, это делает меня чудовищем.

— Мастер Фламель никогда не опускался до бессмертия! Он… — у Дамблдора дрогнул голос. — В его жизни просто давно закончился вечер, а он, ради всех нас, так и не ложился спать, он растягивал и растягивал свой день…

— Не знаю, помнишь ли ты, — как будто невзначай спросил профессор Квиррелл, — как однажды к тебе в кабинет пришёл Том Риддл? Как я умолял тебя, на коленях умолял представить меня Николасу Фламелю, чтобы я мог попроситься к нему в ученики и когда-нибудь изготовить ещё один Философский Камень для себя? Если хочешь знать, это была моя последняя попытка остаться хорошим человеком. Но ты отказал мне и, вдобавок, прочёл нотацию о том, как недобродетельно бояться смерти. Я ушёл от тебя в гневе и отчаянии. Я решил, что если меня в любом случае будут называть злом — просто за то, что я не хочу умирать, — то мне незачем оставаться хорошим. И через месяц я убил Абигейл Миртл, чтобы получить своё бессмертие другим способом. Потом я больше узнал о Фламеле, но твоё лицемерие всё так же выводит меня из себя, и именно поэтому я всегда старался причинить тебе и твоим людям больше страданий, чем я бы причинял иначе. Мне часто казалось, что ты и сам это понял, но у нас никогда не было возможности поговорить откровенно.

— Нет, — не дрогнув ответил Альбус Дамблдор. — Я отказываюсь принимать даже малейшую долю ответственности за то, во что ты превратился. К этому целиком и полностью привели твои, и только твои решения.

— Почему-то меня это не удивляет, — сказал профессор Квиррелл. – Мне теперь даже любопытно, а какую ответственность ты на себя принимаешь? Я давно пришёл к выводу, что у тебя есть какая-то выдающаяся способность заглядывать в будущее. Ты совершал слишком много поступков, которые казались бессмысленными, но каким-то абсурдным образом они оборачивались тебе на пользу. Так скажи мне, ты заранее знал, каким будет исход в тот канун Дня всех святых, когда я оказался на время повержен?

— Да, я знал, — ответил Альбус Дамблдор, спокойным, холодным тоном. — В этом я признаю свою ответственность, но тебе этого всё равно никогда не понять.

— Ты устроил так, чтобы Северус Снейп услышал пророчество и передал его мне.

— Я позволил этому случиться, — ответил Дамблдор.

— И я явился туда, взбудораженный тем, что теперь наконец знаю своё будущее, — профессор Квиррелл покачал головой, изображая грусть. — А великий герой Дамблдор пожертвовал своими невольными пешками, Лили и Джеймсом Поттерами, только чтобы избавиться от меня на несколько лет.

Взгляд Дамблдора был твёрдым, как камень:

— Джеймс и Лили охотно бы сами пожертвовали ради этого жизнью, если б только знали.

— И своим ребёнком тоже? – спросил профессор Квиррелл. — Почему-то я сомневаюсь, что Поттеры были бы рады оставить его на пути Сами-Знаете-Кого.

Дамблдор едва различимо вздрогнул.

— Для Мальчика-Который-Выжил всё закончилось довольно неплохо. Ты ведь хотел превратить его в себя, да? А вместо этого сам превратился в труп, а Гарри Поттер стал тем волшебником, которым следовало бы быть тебе, — в глазах за стёклами очков-полумесяцев появилось что-то похожее на привычные для Дамблдора искорки. — Всё ледяное великолепие Тома Риддла, укрощённое, чтобы служить теплоте и любви Джеймса и Лили. Интересно, что ты почувствовал, когда увидел, каким бы мог стать Том Риддл, если бы только вырос в любящей семье?

Профессор Квиррелл насмешливо скривил губы:

— Я был удивлён, можно даже сказать, шокирован столь бездонной глубиной наивности мистера Поттера.

— Полагаю, весь юмор ситуации от тебя ускользнул, — теперь Альбус Дамблдор, наконец-то, улыбнулся. — Как же я смеялся, когда всё понял! Когда увидел, что ты создал Доброго Волдеморта, чтобы он противостоял Злому — как я смеялся! Сам я никогда не подходил на эту роль, но Гарри Поттер, когда повзрослеет, прекрасно с ней справится.

Альбус Дамблдор перестал улыбаться.

— Хотя, полагаю, что Гарри придётся найти и победить какого-то другого Тёмного Лорда, поскольку тебя здесь уже не будет.

— Ах, да. Точно, — профессор Квиррелл попытался отойти от зеркала, но остановился прямо перед той точкой, в которой Зеркало перестало бы его отражать, если бы отражало. — Интересно.

Теперь улыбка Дамблдора стала гораздо холоднее:

— Нет, Том. Никуда ты не уйдёшь.

Профессор Квиррелл кивнул и спросил:

— Так что конкретно ты сделал?

— Ты отверг смерть, — ответил Дамблдор. — И теперь, если я уничтожу твоё тело, твой дух лишь снова вернётся, как бессловесная скотина, которая не понимает, что её гонят прочь. Так что я отсылаю тебя за пределы самого Времени, и ты будешь пребывать в вечно застывшем мгновении, откуда ни я, ни кто другой не сможет тебя вернуть. Возможно, когда-нибудь это удастся Гарри Поттеру, если пророчество говорит правду. Может быть, он захочет спросить у тебя, кто виноват в гибели его родителей. Для тебя пройдёт только миг — если, конечно, ты вообще вернёшься. В любом случае, Том, желаю тебе испить полную чашу.