Джоэл Розенберг - Меч и Цепь
«Эллегон! — Карл взглянул вверх. Ничего — только облачка да пара птиц. — Где ты?»
«Посмотри назад».
Карл оглянулся: позади них с синего неба падала знакомая тень.
«Я всегда возвращаюсь из дозора этой дорогой», — сказал дракон.
Пока дракон приземлялся, Морковка и Пиратка фыркали и плясали на месте; остальные кони галопом помчались кто куда, всадники тщетно старались совладать с их паникой.
Тэннети, ругаясь, натягивала повод Пиратки.
— Тише… да тише, черт! Этот дурацкий дракон хочет напугать тебя, а не есть.
«Я тоже рад тебя видеть, Тэннети».
— Следующий раз предупреждай, ладно?
— Прекратите, вы оба! — рявкнул Карл. — Эллегон, как Энди-Энди? А ребенок?
Столб пламени взлетел к небесам.
«Долго же ты собирался спросить».
«Не играй со мной, Эллегон».
«Твои жена и сын здоровы».
Сын. Карл тряхнул головой. Если кто-нибудь когда-либо хотел дочь…
— Держись подальше от моего сына, Дейтон, — прошептал он. — Оставь его в покое.
На равнине Эйя и Чак заставили своих коней перейти на рысь; скакуны Ахиры и Пейлла по-прежнему мчались галопом.
— Вдобавок ко всему их еще и с конями обращаться надо учить. — Тэннети похлопала Пиратку и протянула руку к Карлу. — Дай мне свой повод.
— Чего?
Она ткнула пальцем в дракона.
— Думаю, ты смог бы уговорить Эллегона отвезти тебя домой — а я соберу остальных и завтра приведу их в долину.
Заманчиво, но… Карл отвечает за отряд — значит, должен и довести его до дому.
«Болван».
— Болван, — эхом откликнулась Тэннети, возводя очи горе. — Эллегон, объясни Карлу, что почувствует его жена, если он задержится на день дольше необходимого.
«Н-ну… Вряд ли Андреа обрадуется. Она, знаешь, и так волнуется: по ее расчетам, ты уже должен быть дома».
—Ты уверен, что здесь безопасно?
«Я как раз закончил облет, Карл. — Дракон потянулся. — А впрочем, возможно, ты прав. Я чую здесь неподалеку кроличий садок: твой отряд запросто могут сожрать, если ты их не защитишь. Но — чтобы тебя успокоить — я готов, когда доставлю тебя домой, вернуться и понянчить Ахиру и всех остальных».
— Поводья! — Тэннети щелкнула пальцами. — Отправляйся.
Карл засмеялся.
— Уговорили. — Соскочив с Морковки, он бросил поводья Тэннети. — Увидимся завтра. — Он влез на спину дракона.
Крылья дракона шевельнулись… все быстрей, быстрей… вот они уже стали невидимы, лишь ветер от них поднимал и кружил траву и пыль. Карл зажмурился.
Эллегон прянул в небо.
«У меня точные инструкции, куда тебя везти». — сообщил он, набирая высоту.
Внизу промелькнули Чак и Эйя. Карл помахал им.
«Эллегон?»
«Помолчи немного: я собираюсь прибавить скорость».
Крылья его заработали еще быстрей, ветер вышибал из глаз Карла слезы.
Карл опустил голову на жесткий драконий бок и вцепился покрепче.
«Почти долетели».
Взмахи крыльев замедлились.
Карл поднял голову. Они летели над выжженным подъемом, что вел к долине. Его покрывала зелень; скоро и памяти не останется о бушевавшем здесь пламени.
Внизу открылась долина. Когда Карл покидал ее, все поселение состояло из деревянного палисада, каменного очага и двух повозок.
С тех пор кое-что изменилось. Более тридцати бревенчатых хижин вытянулось вдоль берега озера, к нескольким были пристроены загоны для коней и скота.
Дети возились у деревянной пристани — на миг они перестали играть, чтобы помахать пролетающему над головой Эллегону.
Там, где прежде был только лес, теперь простирались поля, делянки бобов и море ржи, трепетавшей под ветром.
Крепость была достроена; стена окружала пять домов, один из которых был водяной мельницей. Эллегон, колотя крыльями, снижался к лишенному растительности двору.
Мельница?
«Ага. Рикетти неплохо потрудился, да?»
—Нет. Потрудились неплохо вы все.
Виртуозно избегнув паутины выдолбленных стволов-желобов, по которым вода текла в пять домов, дракон приземлился внутри стены. Карл спешился.
«Добро пожаловать домой».
Справа, из открытой хижины, откуда валил дым, выглянуло знакомое лицо. Уолтер Словотский, в кожаном фартуке, с кузнечным молотом в руке, отбрасывая на бегу молот, выбежал на двор.
— Карл?! — Словотский протянул ему руку, убрал, помотал головой. — А, к черту! — И облапил Карла.
— Ты же мне позвоночник сломаешь, черт этакий, — улыбнулся, высвобождаясь, Карл.
Словотский хмыкнул.
— Вполне могу. — Он обернулся. — Кира! Они… — Он осекся. — Все…
— Мы потеряли Фиалта, остальные все целы. — Не считая Раффа. Хотел бы я, чтоб он…
«Позже, Карл, позже. Возвращению домой полагается быть счастливым».
«Много ты знаешь о счастье».
«Я учусь. Уолтер, отведи его к ней».
Не переставая говорить, Словотский повел Карла к хижине в дальнем конце двора.
— Жаль, я не знал, что ты вернешься сегодня! Лу повел людей на другой край долины. Он нашел там пещеру с летучими мышами, и мы наконец-то собрались выкурить их.
— Мыши?.. — Карл положил руку на меч. — Доставляют вам неприятности?
— Нет, — засмеялся Уолтер. — Простые летучие мыши из тех, что едят фрукты. Могут, конечно, покусать, но Телларен — это наш клирик — живо все вылечит.
— Клирик?
— Из секты Паука. Приполз однажды, полумертвый от голода: попал в беду в Терранджи. Пользы от него много, хотя мы с Энди не раз ругались с ним насчет цен. Этот паразит требовал…
— Тогда зачем их выкуривать?
Словотский лукаво улыбнулся.
— Догадайся. Что можно получить с летучих мышей? Что они производят в избытке?
— Детенышей. Что еще… еще по… — Ну конечно.Карл приподнял ладонь. — Ясно. Я так понимаю, вы нашли еще и серу?
— Умница. Ив здесь нет. Но и дуб, кажется, тоже подходит. Взять кристаллы селитры из любой древней кучи дерьма, добавить серу и измельченный древесный уголь, и — пожалуйста!— порох. Конечно, все немного сложней — но не слишком.
Может, луки мне и не понадобятся — в конце концов.
— Это все Рикетти. Он вспомнил, как читал, что Кортес использовал мышиное гуано для получения пороха.
— Вот уж не думал, что Лу историк.
— Только когда дело касается техники. — Словотский кивнул. — Он уже сделал немного пороха — воняет при горении немилосердно, — а я сейчас работаю над кремневым ружьем.
Словотский остановился перед дверью хижины и умолк.
— Все потом. У нас будет куча времени. Она там, Карл. — Словотский уже трусил прочь. — Я пошел к Кире. Мы ждем приплод.
Карл открыл дверь и вошел.
Хижина была уютной и чистой — от обожженных досок пола до потолочных балок, на которых висели незажженные масляные лампы. Бисерная занавеска прикрывала дверной проем в стене против входа.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});