Василий Чистяков - Холодный оружейник Кинга - 3
Первый глава клана Рок, в чьем теле уже вволю погулял Шторм. Человек, которого я лечил. Которому вшивал в тело созданные мной артефакты. Мой первый... лабораторный мыш... эксперимент... производственная ошибка?
Я не заметил, как перескочил Полетом к маяку в своей комнате для медитаций. Лед и Лава окружают меня. Тепло и влажно. Жестко и жарко. Все эти слова здесь, в средоточии моих Стихий, ничто не означают. В Паре и Лаве, сидя на полу, сотканном из нитей Льда. В комнате, напоенной моей силой, я словно в утробе матери.
Но откуда это чертово чувство вины?
Закрыть глаза.Я стою на яшмовой равнине. Светлые прожилки цвета травы в тени на фоне цвета болотной воды. И бесконечная, светло-голубая бездна равнодушно-льдистых небес смотрит в глаза. Достаточно только поднять голову.
Внутренний мир больше не испятнан потеками лавовых слез и облаками Пара, как было в мгновения моего сражения со Стражем. А он ведь до сих пор где-то здесь. Пусть мир и изменился немного, пусть та фигура, с которой мне пришлось столкнуться тогда, и отступила, но окончательной победы я не одержал. Не бывает окончательных побед. Особенно, - над самим собой.
Те, кто думал иначе, но ошибался, - глупцы.
Те, кто думал так, и оказался прав, - мертвы. Одержавшие полную и окончательную победу над собой, - мертвы полностью, окончательно и бесповоротно.
Неплохой способ защититься от Эдо Тенсей, кстати - победить себя, разгромить свою суть.
Никто не сможет призвать душу, по-настоящему канувшую в небытие.
Я посмотрел влево. Меж матово черных гор, просвечивая обсидиановые склоны, окрашивало одну из долин желто-золотым светом, бьющим словно из-под горизонта. Кажется, так и тянет чистой детской радостью, радостным щебетом птиц и ласковой прохладой предутреннего ветра.
Я повернул голову. Да, долина напротив тоже светила. Желто-оранжевый свет осени, заката и светлой грусти. И шуршания ломающихся под детскими ногами опавших листьев. И Лавы, омывающей тело нового клинка.
Безразличие сверху, светлые чувства на западе и востоке, матово-черные горы на всех остальных направлениях компаса. С таким отношением, не удивительно, что сейчас я стою перед лестницей, уводящей меня вниз.
Любопытно, а где ненависть, горе, ярость, наконец? Куда мое подсознание засунуло их?
Не верю, что мой внутренний мир может быть ограничено черными горами вокруг, яшмовой плитой, небом над ней, и парочкой залов внизу.
Надо быть честным с собой. Хотя бы иногда. Хотя бы чуть-чуть.
Я прихожу сюда успокоиться и подумать. Куда-то же мой негатив девается?
Ступеньки соприкасаются с сандалиями бесшумно. Ни толчка от соприкосновения с опорой на излишне большой скорости. Ни обратного ощущения потери опоры, отступающей под тяжестью человеческой поступи. Идеальная лестница моего внутреннего мира - яшмовые ступени, наклоненные снизу-снаружи вверх-внутрь стены. Коридор на разрезе напоминает трапецию
Я - яшма, мой мир, - яшма. Каменная плита в основании моего внутреннего мира. Лестница, проходящая в этой плите. Все здесь оформлено в эти цвета. Зелень и зеленый. Разводы травянистого на фоне болотного. Успокаивает. Меня.
Наконец, лестница заканчивается. На триста шестьдесят пятой ступени. Как и всегда.
Кажется, камень, метровыми квадратными плитками которого выложены стены и потолок этой залы, зовется песчаником. Не знаю, как бы отреагировал кто-то еще, оказавшись в это зале - идеальном кубе со сторонами в девятнадцать метров. Пустой зал. Лишь в середине стоит круглая тумба, в углах комнаты, - фигуры.
Длинные волосы собраны в косу. Сквозь переплетающиеся пучки волос выглядывают двухсантиметровые шипы. Если подойти поближе, можно увидеть за спиной манекена, символизирующего Бъякую, моего вымышленного брата, металлический шарик на кончике косы. А еще посчитать царапины на латных перчатках. Эта моя маска не слишком часто дралась врукопашную. Но, все же, сражения оставили свой след на ее снаряжении.
Манекен в кирасе и разгрузке. Нет оружия в руках, нет латных перчаток. Опустошитель, гарант лояльности тех, кто в гражданскую войну поддерживал наших противников.
Другой закутан в плащ с капюшоном. Кожаные перчатки, закрытая одежда. Ничто не демаскирует личность манекена. В точности, как должно было быть у оригинала.
Старик Тобимару стоит, чуть наклонив голову к левому плечу. В прическу по типу ананаса, где хвост словно разбит на десяток листьев, вплетены колокольчики, - по одному на кончик каждого пучка.
И у всех, вместо лица, - гладкая поверхность.
Мои милые маски. В отличие от Плачущего Снега, виденные очень многими. Наверное, я сроднился с вами. А может, то, что они стоят здесь, в центральном зале, означает, что я сожалею о чем-то? Тогда это пустое. Решение принято, одобрено начальством и так далее.
И играет красками вихрь коричневого, белого, голубого и оранжевого над верхней плоскостью тумбы.
Ладно, хватит заниматься психоанализом. Все равно бессмысленно пытаться понять свой внутренний мир. Только страхов всяких напридумываю. Избавился от мешающего работать чувства вины, - молодец. Теперь можно и в реальный мир. Для совершения реальных дел.
Дракон и Баканеко. Лед и Кошка.- Странно, все же, что я не знала об этом вашем эксперименте.
- Знала. Просто не запомнила.
- Наруто?!
- Успокойся. Я же сказал, что не запомнила. Про "забыла", - ничего не было. Память тебе, во всяком случае, насколько мне известно, никто не правил. Просто информация была дана разрозненно, подана как рутина, к тому же кусками. Поэтому у тебя не сложилась цельная картинка. Никаких техник - просто небольшое манипулирование подачей информации.
- Снова идеи Оружейника?
- Мир, который он видит в своих видениях, отличается от нашего. В частности, за неимением техник, тамошние жители здорово обошли нас в механике и ее производных, а также промывании мозгов безо всякой чакры. Получается медленно, зато охват населения сумасшедший. Будь у нас двадцать лет на подчинение информационных служб Великих Стран, этой глупой войны бы не случилось. Просто наши соперники бы захотели мира, свободы и справедливости, а союзники стали бы, так или иначе, подчиненными. Причем безо всяких войн. Жаль, что пришлось работать по грубому сценарию.
- А как же План?
- А кто сказал, что План - прямая? Он ветвится, подобно дереву. Только есть переходы с одной ветви на другую. Ветка Плана, на которой мы живем, - не самая лучшая. Но все же и не из пессимистичных прогнозов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});