Александр Лукьянов - Раб сердец

      -Скоро моим придётся уходить. -сказал вдруг Славобор.

      Задумавшийся было Скурата встрепенулся и вопросительно глянул на друга.

      -Куда? -поразился он.   

       Славобор пожал плечами: -Туда, где понадобимся. Малые палаты наше отделение почти привело в порядок. Вставим новые окна, закончим обшивку - и всё. Потом придут печники, маляры, столяры. У вас-то, конечно на башнях работы побольше, не сразу управитесь.Тупики,  закоулки, повороты. Крыши, опять же.

      Скурата неопределённо хмыкнул. Славобор считался лучшим мастером на стройке. В его отделении железный порядок и лучшие трудовые показатели. Только вот приятелей у него почти нет, один Скурата. В одиночестве любой бы спятил, кроме Славобора. А ему работа заменила всё: семью, детей, друзей и знакомых. Наверное это не очень хорошо. Вот у него, Скураты, есть Светлана, ждёт в Матюкалинске. «Вдвое счастлив человек радостно идущий на работу и столь же радостно с неё возвращающийся.» - сказал тот же Бран. Значит, я - счастливый человек, решил Скурата.

      У подъёмного моста к ним присоединился начальник отделения каменщиков Пряма Ступка.

      -А, хомяки самодовольные... -вместо приветствия с отвращением сказал он.

      -С чего бы это «хомяки»? - спокойно осведомился Славобор. -Доброе утро, кстати.

      -Кому доброе, а кому... Хомякам брёвна и доски доставляют по расписанию, а мне, несчастному, кирпичи третьего дня не довезли, вчера - тоже. Ну, сколько можно?

      -Напористее нужно быть. -нравоучительно заметил Славобор. -Хвать поставщика за шиворот и трудовое расписание ему в нос: -«Где положенное? Отчего не вовремя?»

      -Угу. -согласился Пряма. -А он тебе в ответ: «Мастерские в Чистограде только начали восстаналивать, у меня каждый кирпичик на счету, не вы одни...»

      -Напористее будь. -повторил Славобор.

      Они вошли в распахнутые ворота входной башни. Дорогу перешёл матёрый полосатый котище. «Кыць-кыць-кыць!» -радостно завопил Скурата. Кот метнулся на свежеструганную балку крыши и сверкнул оттуда глазами.

      -Скоро кошку привезут. -пообещал Пряма. -Со следующим обозом обещали.

      -Конец местным лягушкам. -сделал вывод Славобор. -Половину он уже сожрал.

      -Так уж половину... -усомнился Скурата.

      -Да ты на морду и бока посмотри, он скоро с медведя будет.

      Пряма спустился в подвалы. Они были осушены, каменщики выкладывали их кирпичом, но сыростью тянуло всё-таки очень заметно. Славобор свернул налево к малым палатам, а Скурата поднялся по лестнице на второй этаж Большой башни. Там уже находилось его отделение. Здоровенные парни в одних холщовых штанах сидели на пахнушем чистым дубом полу и подоконниках, а один из них самозабвенно терзал гусли. Прочие не очень в лад, но с удовольствием распевали стихи Видимира Обстоятельного:

Ах неженатая я единица!Брана спросил я: «Не надо ль жениться?Есть у меня на примете юница,Шустрая рыженькая озорница.

-Нравятся мне подчинённые. –задумчиво сообщил Скурата в пустой угол. –На работу пришли вовремя, сидят, поют.

      -Руководителя ждём. –отложив гусли ответил плотник. –С указаниями.

      -Сейчас укажу. –пообещал Скурата.  -Значит так, сегодня предстоит…

      …Славобор с помощником отправились за отделочными досками. Склад был устроен под навесом у входной башни.    

      -Слав, а Слав… -сказал шепотом помощник. – Ух ты! Кто это?

      Славобор замер. Во дворе показалась  стройное создание в испачканном красками сером балахоне и сером же платке поверх уложенных русых кос.  Создание  с  заметным  усилием  несло ведра с льняным маслом.

Стычка

      -Доброго дня! - сказали плотники.

      Девушка вздрогнула, остановилась и поставила вёдра. На  её лице изобразился  испуг. Мастера переглянулись.

      -Может быть, помочь? –с надеждой спросил помощник. -Мы плотники, обшиваем малые палаты.

      Девушка прищурилась и поправила  платок.

      -Ах вот оно что. - сказала она,  подняла вёдра и вошла в терем. Помощник взглянул  на Славобора. Тот смотрел вслед девушке.

      -Иди.  -сказал  помощник.  –Быстро! Вёдра тяжёлые, девушка слабая,  пригожая,  а  ты вон какой здоровяк. Всему отделению стыд, ежели не поможешь.

      6.

      Из лешелюбских войск оборонявших Поползаевск двести бойцов являлись личной охраной Леня Поползая и первых чиновников. В самые голодные дни осады для них всегда находились обильные пайки, по каковой причине о сдаче отряд не помышлял. Воевода Кромеша заранее продумал план ухода.

      -Дрисливые хомяки бегут из города сейчас. -говаривал он на совещаниях. -Мы хватаем дураков и вешаем за трусость. Потому что сами - умны и расчётливы. Мы-то уйдём в последний миг, когда брановы ратники ворвутся в Правительственную Хоромину. И выведем Поползая с его дармоедами. Тогда правителям не только не в чем будет упрекнуть нас, верных защитников народоправия, но даже придётся награждать. За мужество и стойкость, за заботу об отцах города, хе-хе...

      Однако Лень Поползай оказался не таким уж выжившим из ума - за десять дней до падения города он тихо и незаметно исчез вместе с начальником службы государственной безопасности и телохранителями.

      -Сука! -разочарованно сплюнул Кромеша. -Ладно, остались еще жирные уроды, трясущиеся за свои драгоценные шкуры, выручим их, пусть благодарят.

      В день взятия Поползаевска отряд воеводы с шестнадцатью подопечными чиновниками и их семьями совершил дерзкий бросок в неожиданном для осаждавших направлении - к Полуденным Вратам. Пути им никто не преградил, через сутки изматывающего пути по ледяной хляби весеннего бездорожья поплзаевцы достигли заброшенной деревни, где остановились передохнуть. Там-то и произошло совершенно естественное преображение сознательных защитников свободы и народоправия. Они тщательно обобрали чиновников, наивно прихвативших семейные ценности, изнасиловали их жён и детей. Осмелившихся возражать прирезали.

      -Уроды! -орал Кромеша, выкатывая глаза. -Придурки! Не хватило мозгов сообразить, что теперь один путь остаётся - в разбойники!

      -А ты куда собирался улепётывать? -рассудительно возразил один из сотников. -В столицу? Ну, обгонишь Брана с его ребятами на пару месяцев. Ну поблагодарят тебя Крысень с головастиком. Ну, навесят на брюхо блестящих цацек за отвагу. Так что с того? Потом опять драпать, теперь уже из столицы? Неужто не допёрло, что это - начало конца. Каждый теперь о своей башке должен печься. И чем умней эта башка, тем старательней будет о себе думать.