Кристофер Сташеф - Мудрец
Король оперся на локоть, уставился в землю, грудь его по-прежнему высоко вздымалась. Кьюлаэра чуть-чуть отодвинул меч. Наконец король отдышался и ответил:
— Я нарушил клятву — это моя судьба. Да, я отнесу золото богу.
— Мы не можем доверять ему, пока рядом с ним Мэлконсэй, — сказала Китишейн.
Король бросил на неподвижное тело дворецкого налитый кровью взгляд:
— Не бойтесь. Он предал меня, уговорив нарушить договор с Аграпаксом, шаг за шагом он привел меня к тому, что я начал помогать Боленкару, истязая свой народ. Он не будет больше моим дворецким.
— Что ты собираешься с ним сделать? — с тревогой спросила Луа.
— Я расквитаюсь с ним, остальное тебя не касается.
Кьюлаэра бросил на Китишейн исполненный сомнения взгляд, девушка едва заметно кивнула. Воин повернулся к королю.
— Тебе много о чем придется позаботиться, помимо устранения Мэлконсэя и заботы о нуждах своего народа. Мы сами отвезем богу золото.
Луа встревоженно вскрикнула, Йокот тоже забеспокоился, а Китишейн кивнула, хотя в глазах ее не было радости.
— Я был бы вам благодарен за это, — сказал, подумав, король, — но как я могу быть уверен, что вы, забрав золото, не отправитесь своей дорогой?
— Не сомневайся. — В голосе Миротворца слышалась такая искренность, что король изумленно посмотрел на мудреца, взгляд которого пронзал насквозь. — Мы сами отнесем золото улину. Верь мне.
— Хорошо, — ответил король, не в силах отвести от Миротворца глаз.
Мудрец кивнул и отвел взгляд. Король с облегчением обернулся к Кьюлаэре.
— Как ни странно, но я благодарен тебе. — Задержав взгляд на молодом воине, он добавил:
— Не сомневаюсь, что ты благородного происхождения.
Кьюлаэра засмеялся, а король, опешив, смотрел на своего соперника, не понимая, что сказал смешного.
Для сундука с сокровищами груз был невелик — большой ящик, чуть шире фута, чуть ниже фута, дюймов в девять глубиной, обшитый кожей, перехваченный медными полосами, — но двое солдат покраснели от натуги, когда принесли и поставили его между королем и Кьюлаэрой. Кьюлаэра посмотрел на ящик и возмутился:
— Это все? Выручка за первый урожай за много лет?
— Один золотой слиток стоит столько же, сколько весь первый урожай с наших полей, — ответил король, — другой — столько же, сколько первое потомство нашего скота. Перед тобой выручка за первый урожай за двадцать шесть лет.
Кьюлаэра не поверил и взглянул на Миротворца. Мудрец кивнул:
— Золото очень тяжелое, Кьюлаэра. Одна монетка стоит очень дорого. — Он повернулся к королю. — Но это только первый урожай, а твой народ снимает не по одному урожаю в год. У тебя на самом деле должны быть горы золота.
— Не так много, как вам кажется, — сказал король. — Большая часть была вложена в роскошную обстановку моего замка, в доспехи и оружие моих солдат, истрачена на жену и детей.
Кьюлаэра нахмурился:
— Что же ты тогда вернешь людям?
— Зерно, плоды и мясо, что я забрал у них этой осенью, как вы мне велели, — и впредь буду брать у них намного меньше.
— Ты должен забрать из чужого дворца домой своих жену и детей, — сказала Китишейн. Король улыбнулся:
— О, для того чтобы держать их там, золота осталось вполне достаточно. У них нет особого желания возвращаться сюда.
Китишейн посмотрела ему в глаза и поняла, что он не стремится во что бы то ни стало вернуть родных. Тем дворцовым жителям он наверняка казался неотесанным мужланом, а жизнь в его королевстве — скучным заточением. Она посочувствовала и королю, и королеве и понадеялась, что Кьюлаэра не будет настаивать на том, чтобы король отдал все золото.
Он не стал настаивать.
— С пропитанием ясно. Как поступишь с их одеждой и жилищами?
— Тут и золото не потребуется. Я буду оставлять им большую часть сотканной ими одежды, и когда они это поймут, то, не сомневаюсь, будут ткать гораздо больше. А с жилищами так: если я буду заставлять их меньше работать на моих полях и в замке, у них будет больше времени для того, чтобы чинить свои дома.
Точнее было бы сказать «хибары», но цель была благородна, и Китишейн не стала придираться.
Король повернулся к Миротворцу:
— Но как я теперь буду их защищать без моих заколдованных доспехов?
— Твой народ станет твоими доспехами, — резко ответил мудрец, — а ты должен будешь позаботиться о своем теле. Кроме того, ты владеешь знанием боевого искусства, знаешь, как воевать — этому научил тебя улин, и обладаешь волшебным мечом. Заслужи преданность крестьян, и ты снова станешь бичом варваров и разбойников с больших дорог.
— Надежда есть, — согласился король. — Мэлконсэй мертв, так что есть надежда.
— А жена, которую он тебе нашел? — тихо спросила Луа.
— Да. — Кьюлаэра поднял сундук и замер, потрясенный тем, насколько тот оказался тяжел.
Двое стражников, что принесли его, изумились еще больше и с ужасом покосились на Кьюлаэру. Сердито пыхтя, Кьюлаэра взвалил груз на плечо и сказал:
— Твоя жена разгневается, когда узнает, что богатства исчезли.
Король грустно улыбнулся:
— Она не захочет возвращаться в захудалое королевство, когда есть возможность преспокойно жить при дворе Высокого Монарха. Если вам придется снова пройти этой дорогой, вы увидите, насколько улучшится жизнь народа.
Когда они снова тронулись в путь, Китишейн сказала.
— Его жена не останется при дворе Высокого Монарха, узнав, что Мэлконсэй мертв или изгнан.
Глаза Миротворца согласно блеснули.
— Точно замечено. Откуда ты знаешь?
— Не то чтобы я знала. Просто предположила, — резко ответила девушка. — Все просто: жена — создание Боленкара, такое же, каким был Мэлконсэй, иначе дворецкий не остановил бы свой выбор на ней.
Луа испуганно вскрикнула:
— Что же будет с королем?
— Если нам придется снова побывать здесь, — мрачно произнес Миротворец, — мы узнаем, кто из них овдовел.
— Тогда давайте больше не будем возвращаться сюда!
Йокота как будто что-то озарило.
— А королевские солдаты, вдруг они тоже создания Боленкара?
Мудрец кивнул, чуть заметно улыбнувшись. Йокот развернулся, стал танцевать и бормотать. Как раз вовремя: в воздухе вспыхнули огненные цветы, в которые превратились пущенные в их спины стрелы.
— А я-то думал, ты так и не догадаешься, — сказал Миротворец гному, а потом повернулся к Кьюлаэре. — Тебе нельзя ходить по этому миру без защиты.
— Похоже на то, — ответил потрясенный Кьюлаэра мудрецу, а потом повернулся к гному. — Спасибо, друг.
— На здоровье, — сухо ответил Йокот. — Давай-ка посчитаем: ты спас мне жизнь дважды, и я тебе дважды.
— Мне придется постараться, чтобы обогнать тебя, — хмыкнул воин, посмотрел на Луа, потом — на Китишейн и добавил:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});