Александр Важин - Властелины дорог

– Да иди ты. Придумаешь тоже. Съел я, наверное, чего-то не то.

Но образ рыжеволосой красавицы незаметно просочился и поселился в голове, затмевая собой даже красного волка. Десятилетие реявшее знамя мести стало постепенно угасать, словно потеряло поддержку ветра обиды, что развевал его все это время. Теперь же знамя тоскливо поникло, померкнув перед женским обликом.

Так продолжалось несколько дней. Каждую ночь Шура гнал мысли о ней, и не мог заснуть.

Понуренный стяг расплаты вновь встрепенулся, когда беженцы из Хэма поведали, что вчера видели на дороге найта. И на его коляске скалился тот красный зверь, что в тот же миг вновь пробудился от кратковременной спячки в голове Шуры.

Волк выгнул спину, потянулся, зевнул и стал осматриваться по сторонам, снова завладевая разумом молодого найта.

Останавливаясь в кемпингах Плойны, Шура внимательно слушал сказителей. Дорожные байкари большей частью прекратили сказывать байки и легенды, а доносили вести с восточных рубежей Объединенного Королевства.

Сильная армия вторглась в земли Баделенда. Легкая назидательная победа королевской армии все откладывалась, а захватчики все глубже продвигались по территории Королевства. Передовые отряды королевских солдат пали под натиском борнийцев и многочисленных наемников из покоренных Борнией стран. Более половины земель Хэма уже топтали сапоги бойцов короля Бистия, недавно провозгласившего себя императором Великой Борнии.

Голубой мотоцикл двигался навстречу войне.

Ближе к землям Хэма навстречу "Планете" начали попадаться мотороллеры, в кузовах которых тряслись раненые. Шура нерадостно смотрел, как мимо проплывают изможденные обескровленные лица, тела с отрубленными конечностями, грязные повязки с темными запекшимися пятнами.

Найт вспоминал разудалой вид солдат, идущих на войну. Он ведь знал, что все будет именно так. Может теперь военачальники королевской армии поумнеют и станут осмотрительнее?

Королевские полководцы словно услышали мысли Шуры. Когда "Планета" въехала на землю восточной провинции, Загу пришлось обгонять шагающих по дороге солдат. Разглядывая строгие ряды пополнения, Шура сразу же отметил сосредоточенность на лицах, отсутствие ненужного лоска и подтянутость. Обманчиво-небрежно держали солдаты щиты и копья, и в этой небрежности чувствовалась уверенность.

Проезжая мимо, Шура одобрительно кивал. Наверняка это шагали солдаты с ближайших застав на северной границе. На войну спешили настоящие бойцы.

Вскоре на дороге показался еще один отряд. Солдаты заняли большую часть утоптанного пути, и "Планета" медленно огибала шагающих бойцов.

– Это полный неважнец! Надеюсь, нам хоть жалование повысят за войну? - услышал Шура голос, показавшийся ему знакомым.

Он тронул Зага за плечо и, пока "Планета" медленно объезжала отряд, найт рылся в закромах памяти. Неужели это Чесс? Приятель, с которым он сдружился в отряде на северной границе.

Разбуженная память вызвала к жизни воспоминания о былом, о тех временах, когда он лишь учился сражаться. До копов захотелось поговорить с Чессом. Приобретенная осторожность тут же предостерегла: стоит ли открываться старому приятелю? Ведь на Шуре все еще висит убийство капитана, хотя Чесс и другие сослуживцы наверняка одобрили поступок Шуры. Да ладно, решил молодой найт, война все-таки, кому будет дело до Шуры. Кроме Каннинга, конечно.

Когда защитники границы остановились на короткий привал, "Планета" медленно подкатила к стоянке.

Часовой вопросительно смотрел на найта, остальные бойцы заинтересованно глазели на мотоцикл.

– У меня тут родственник, - сказал Шура часовому, приложив палец к губам. - Вон тот, длинный, у которого ухо разорвано. Хочу его обрадовать.

Пока его приятели небрежно-завистливо рассматривали найта, Чесс откинулся на траву и, заложив руки за голову, мирно дремал.

Кода Шура поднял Большое Жало, часовые предостерегающе вскинули свои копья.

Они были готовы броситься на найта.

Наконечник Большого Жала быстрее мысли ринулся к отдыхающему солдату. Острие пощекотало ребра почивающего Чесса, тут же вернувшись назад. Будто не замечая нацеленные в него копья, Шура гаркнул:

– Эй, охламон! Всю войну проспишь.

Долговязый солдат подхватился на ноги, хватаясь за меч. Его узкие черные глаза настороженно ощупывали ухмыляющегося найта.

– Спокойно, ребята, - Шура опустил копье. - Я лишь хочу поговорить с Чессом. Он мой родственник дальний. Приятель, ты не против отойти в сторонку, пошептаться? - Шура положил копье на коляску, показывая свободные руки.

Пограничники были бойцами опытными и знали, что если бы найт хотел на них напасть, то наверняка бы не остановил мотоцикл. Воин дороги не стал бы так легкомысленно подставлять себя на расстояние удара пехотного копья и тем более меча.

Продолжая опасливо коситься на незнакомого найта, Чесс подошел к мотоциклу.

– Садись, дружище, отъедем немного в сторонку. Ни к чему нам лишние уши.

Чесс осторожно присел на коляску.

– Через пять минут выдвигаемся, - крикнул вдогонку сержант.

– Чего хочешь? - спросил Чесс, когда "Планета" остановилась в метрах в двухстах от стоянки.

Шура снял шлем.

– А так узнаешь?

Солдат пристально вглядывался в лицо с глубокой вертикальной складкой на лбу, в короткий ежик волос, в паутину шрамов. Постепенно на лице Чесса зажигалось узнавание.

– Заморыш? - неуверенно прошептал он. - Побей меня Шварц Негер!

– Да, Жердина, да. Меня теперь называют "Оса", - улыбнулся Шура.

– Ух ты! - вскричал Чесс, и в его глазах зажглась зависть. - Добился таки своего, - хлопнул он ладонью по коляске.

– Есть такое. Ты как?

– А я все так же. Неважнецки. Иные копят денежки, о будущем помышляют. А я все жалование пропиваю. Жизнь и так коротка, чтобы хранить удовольствия на потом. Знаешь, я ведь уже сержантом был, да загулял как-то по первое число - и вот снова простым бойцом землю топчу. А ты много заколачиваешь?

– На бензин хватает.

– А тут война неважнецкая эта приспела. Помнишь еще баберов? Думаю, что борнийцы не страшнее наших варваров будут.

– Я видел их. Они сильны и умелы. Но не страшнее баберов, это точно.

– Разберемся как-нибудь. Да, наделал ты шороху, перед тем, как сбежать. Долго тебя вспоминали с благодарностью, что того стервеца неважнецкого завалил.

Со стоянки Чессу уже махали рукой.

– Ты не рассказывай обо мне, ладно? - попросил Шура.

– Не вопрос. Только Бадру и Ведичу расскажу, помнишь их? Они обрадуются, что у тебя все в масле. Это ж надо - Заморыш - и вдруг могучий найт, - Чесс ухмыльнулся. - Ну, мне пора. Свидимся еще, когда вражин разобьем.