Антон Фарб - День Святого Никогда

— Запомните: начать убивать — легко. Остановиться — труднее…

Напутствовав таким образом подрастающее поколение героев, он купил уютный полуподвальчик в Нижнем Городе, и переоборудовал его согласно своим вкусам и представлениям о том, каким полагается быть настоящему кабаку. Пол в кабаке был усеян соломой, столы и лавки — сколочены из толстых, грубо обструганных досок, а за стойкой бара из стены торчали дубовые рыла огромных, намертво вмурованных в кирпичную кладку бочек. Под потолком на ржавых цепях висели люстры из тележных колес, а воздухе витали винные пары и аромат здорового мужского пота. Над сложенным из нетесаного песчаника камином висела голова тролля; аналогичные трофеи были развешаны и на всех стенах. Это был беспроигрышный ход — оформить кабак в стиле тех дешевых провинциальных таверн, где привыкли коротать свой досуг герои во время командировок. В периоды «творческого застоя», которые в последние годы случались все чаще, герои, изнывая от безделья, шли к Готлибу, чтобы окунуться в до боли знакомую атмосферу придорожного трактира — вот только пиво у Готлиба, в отличие от провинциальных трактиров, всегда было свежее и неразбавленное, а официантки — симпатичные и отзывчивые (из-за пресловутой отзывчивости экс-горняшек Бальтазара Готлиб рвал и метал, не желая превращаться из кабатчика в содержателя борделя, но отказать своему любимому ученику, выбившемуся в драконоубийцы, просто не мог).

Феликс редко сюда захаживал, предпочитая заведения более спокойные и — в его понимании — уютные, куда, например, можно было бы без боязни привести Агнешку, и сейчас, переступив вслед за Патриком порог кабака «У Готлиба», он был до глубины души удивлен переменами, произошедшими там со времени его последнего визита. Удивление его носило, впрочем, скорее одобрительный характер. Гнилую солому из кабака вымели ко всем чертям, и надраенные половицы были ослепительно чисты; разливные краны за стойкой сияли, как пуговицы жандарма; сама стойка была заново облицована красным деревом, а круглые высокие табуреты обзавелись кожаными подушками; зубасто-шипасто-чешуйчатые морды со стен исчезли, дабы не портить аппетит посетителям; оный аппетит теперь стал еще одной статьей дохода Готлиба, о чем свидетельствовали звуки и запахи, доносившиеся из кухни, оборудованной в бывшем подсобном помещении — теперь в кабаке «У Готлиба» не только поили, но и кормили, что, собственно говоря, означало превращение кабака «У Готлиба» в одноименную корчму; превращение, по всей видимости, оказалось коммерчески выгодным, так как на стойке горбатился механический арифмометр для подсчета выручки, а в углу примостился дорогой музыкальный автомат; и в завершение всех этих трансмутаций знаменитые, многажды залитые пивом и изрезанные ножами, массивные и несокрушимые столы были кокетливо прикрыты скатерками в крупную красную клетку. На столах стояли вазочки, а в вазочках торчали букетики свежих цветов.

Оценив увиденное, Феликс рассудил, что столь разительные нововведения могли быть вызваны только полной сменой клиентуры. После закрытия Школы количество проживающих в Столице героев резко сократилось, и к Готлибу должны были зачастить клерки, цеховики и лавочники, работавшие по соседству. А клиент, как известно, всегда прав…

Единственным неизменным элементом клиентуры — или интерьера, тут как посмотреть — оставался Бертольд Черный, герой легендарный и спившийся. Похожий на кобольда сморщенный старичок сидел на своем привычном месте и был уже (или еще) пьян. Причем пьян мертвецки, что, однако, не мешало ему посасывать пиво и бормотать себе под нос что-то рифмованное. Больше в кабаке не было ни души.

— Ну и где твоя Марта? — спросил Феликс, усаживаясь за стол.

— Сейчас придет…

Официантка и в самом деле не заставила себя ждать, но, насколько мог припомнить Феликс, Марта была стройная и рыженькая, а эта симпатяшка оказалась темноволосой и пышнотелой.

— Что будем заказывать, мальчики?

— Давно меня мальчиком не называли… — усмехнулся Феликс.

— Ой! — широко раскрыла глаза брюнетка. — Извините, сударь, привычка!

— А где Марта?

— Марта сегодня будет не раньше одиннадцати.

— Ч-черт… — процедил Патрик.

— Тогда принеси мне пива, — сказал Феликс. — Темного, если можно. Ты что будешь?

— Эль. И пожрать чего-нибудь горячего! — грубо сказал Патрик.

— Кухня откроется только через час, — в тон ему ответила официантка. — Пока могу предложить бутерброд с ветчиной на ржаном хлебе. Или холодные сосиски.

— Опять всухомятку… — скривился Патрик. — Ладно, неси! И поживей! — добавил он. — Ну почему все бабы такие необязательные? — спросил он у Феликса.

Феликс пожал плечами и подтянул к себе блюдечко с арахисом.

— Ты куда-то торопишься? Вот и я нет. Обождем до одиннадцати.

Одновременно с заказанным пивом в кабаке появились первые посетители: трое кряжистых цеховиков, очевидно — с ночной смены, привычно оккупировали угловой столик, и сразу после них в кабак ввалились пятеро молодчиков с повязками добровольной дружины. Официантка грохнула на стол кружки с пивом и тарелки с бутербродами и сосисками и поспешила к новым клиентам, но Феликс удержал ее за локоток.

— А где Готлиб?

— Хозяин в конторе, — сказала брюнетка, легко освобождаясь от захвата и устремляясь навстречу жаждущим пива молодчикам. Дружинники тоже, по всей видимости, только что сменились с ночного патрулирования, но в отличие от цеховиков, не проявляли никаких признаков усталости: гоготали, стучали по столу и громогласно требовали подать «всего и побольше!»

— Ишь ты, — задумчиво сказал Феликс, глядя, как ловко управляется официантка с пытающимися облапать ее молодчиками. — В конторе… Ты можешь себе представить Готлиба — и в конторе?!

— Могу, — сказал Патрик с набитым ртом. — Я все теперь могу представить.

Феликс отхлебнул бархатное пиво и отправил в рот пару маленьких сухариков из черного хлеба, какими было заполнено другое блюдечко. Сухарики оказались солеными, и с пивом пошли просто замечательно. А ведь на столе было еще и третье блюдце, с соленой же соломкой! «Положительно, новый уровень обслуживания у Готлиба достоин всяческих похвал!» — подумал Феликс, смакуя холодное пиво.

Официантка тем временем приняла и выполнила заказы дружинников и цеховиков, и мимоходом заменила опустевшую кружку Бертольда на полную. Сделала она это напрасно, так как тем самым привлекла к старику совершенно излишнее внимание со стороны веселых молодцев с повязками на рукавах. Молодцы притихли, окунув носы в пивную пену, а потом принялись с загадочным видом перешептываться и перепихиваться локтями, бросая многозначительные взгляды в сторону вечно пьяного героя.