Филип Фармер - Бегство в Опар

— Доктора произвели вскрытие, необходимо было определить, умерла ли она вследствие отравления, или колдовства, или потому, что великая Кхо так пожелала. Доктора представили заключение, в котором сообщалось, что какой-то ее орган был болен в течение некоторого времени, затем прорвался, выпуская свои яды в организм.

— Твой брат с семьей спустились с гор — он начал там работать после твоего отъезда — и мы похоронили ее в полдень.

Хэдон понимающе кивнул.

— Я принесу в жертву превосходную корову на ее могиле, когда появится такая возможность. — Затем Хэдон заплакал вместе с отцом. Немного погодя Лалила потрясла его за плечо, и он взглянул на нее.

— Начались схватки, — сообщила она.

Хэдон поднялся, вытирая глаза. Снаружи доносился резкий голос Фебхи. Она устроила разнос людям Короля за то, что они вторглись в убежище, хотя бы даже и случайно. Они убили привратника в храме, и Кхо вряд ли простит им это.

Полковник, стоявший во главе королевского отряда, кричал, что солдаты, сотворившие это, мертвы, что они заплатили за все. Как бы то ни было, она должна признать, что произошел несчастный случай, а следовательно, богохульства не совершилось. Фебха ответила, что не даст втянуть себя в спор, но святотатство имело место, случайно или намеренно. Полковник начал говорить что-то, но она велела ему замолчать. Затем затрубили медные трубы, забили барабаны, и люди закричали:

— Король! Король!

Хэдон подошел к жрице средних лет, стоявшей позади толпы внутри входа:

— Дарбха!

— Да? — Узнав его, жрица заулыбалась и вскрикнула:

— Хэдон!

— У моей жены, Лалилы, — родовые схватки, — волновался он. — Ее следует поместить в Палату Луны.

Дарбха с трудом смогла оторваться от событий на улице. Хэдон произнес громко:

— Вот Лалила! Ты знаешь о пророчестве относительно ее ребенка?

— Да, мы знаем, — ответила Дарбха. — Вчера услышали об этом .

Она протолкнулась сквозь людскую массу и заговорила с Клайхи, стоявшей за дверью. Клайхи неохотно оставила свой пост, но осмотрев Лалилу, принялась действовать весьма быстро. Она подозвала к себе трех жриц и отдала распоряжения поместить Лалилу в приготовленную для нее палату.

Хэдон поцеловал Лалилу:

— Все будет в порядке!

— Я надеюсь! — сквозь слезы произнесла она. — Но боюсь, здесь произойдет что-нибудь ужасное, Хэдон! И очень скоро!

— Если это и так, ты все равно ничего не сможешь сделать, — проговорил он. Мороз прошел по его коже, даже шея дернулась, но он сохранял внешнее спокойствие, будто слова Лалилы не имели значения.

— Ты должна идти с Клайхи. Все будет хорошо. Сейчас мы в храме, а согласно предсказанию, жизнь нашего ребенка будет долгой и славной, если он родится в этих стенах.

Клайхи заговорила с четвертой жрицей:

— При первой же возможности сообщите Фебхе. Скажите ей, что Лалила здесь и скоро родит.

Клайхи и остальные собрались вокруг Лалилы; потом одна из них завела протяжную песнь, и они поспешно увели Лалилу. Хэдон вернулся к двери. Его вряд ли допустили бы в Палату Луны, все равно он ничем не мог успокоить ее.

Отец Хэдона выглядел озадаченным. Очевидно, жрицы ничего не сказали ему о пророчестве. Хэдон стал объяснять, но его прервал туш, исполняемый трубами и барабанами.

— Позднее, отец, когда будет время. — И стал прокладывать себе сквозь толпу путь к входу в храм.

Появился Король, а с ним еще сотня солдат. Король и его жена стояли друг против друга в пространстве меж своих солдат, стояли буквально нос к носу и орали друг на друга. Гамори был плотного сложения с крючковатым носом и синеватым подбородком, с густыми и темными волосами, но и седины хватало. Волосы локонами свисали ниже плеч, скрывая таким образом то обстоятельство, что он давно лишился правого уха. Его отсекли во время схватки, в которой Кумин потерял руку.

Фебха, будто устав спорить и опасаясь окончательно потерять свое достоинство, резко оборвала разговор. Она направилась к храму, слыша раздававшиеся ей вслед вопли Гамори. Он приказывал ей вернуться, но Она — Королева и верховная жрица, а потому ее положение выше — не обращала на него внимания.

Лицо Гамори побагровело; в смятении он выхватил копье из рук стоявшего рядом солдата. Крик ужаса разнесся над толпой, в которой находилось много и его людей. Хэдон закричал, предупреждая Фебху об опасности, и ринулся к ней, намереваясь защитить ее. В тот же миг и офицер вооруженных сил Королевы побежал вперед на ее защиту. Гамори что-то прорычал — Хэдон уловил лишь выражение его лица, но не смог разобрать слов — и метнул копье в лицо офицера. Лезвие вонзилось ему в рот; он опустился и, пытаясь ухватиться за ножны, упал на спину. Со стороны людей Королевы раздался шум, они пошли в атаку. Хэдон обхватил Фебху за талию и буквально понес ее к храму, выбирая путь между ее солдатами и воинством Короля. Гамори сейчас мог бы проткнуть его со спины, но Король сам, развернувшись спиной, бежал под защиту копий своих солдат. Затем копья взметнулись с обеих сторон, и две силы, столкнувшись, перемешались в людском водовороте свирепой схватки.

Уже в комнате Хэдон отпустил Фебху. Она неистовствовала в течение нескольких минут, затем, будто ей плеснули водой в лицо, успокоилась.

— Мои люди погибнут; противник превосходит их числом, — промолвила она. Она призвала к себе трубача, который по ее приказу протрубил сигнал к отступлению. Мгновение спустя многие люди Королевы вырвались на свободу. Около двадцати оказались в палате; остальные пали на поле боя.

Фебха отдала еще один приказ, и над огромным входом опустилась решетка. За ней последовала прочная железная дверь, которая блокировала вход в храм и не позволила бы людям Гамори, пожелай они того, проникнуть внутрь.

— С этого момента между нами война! — кричала Фебха. — Мы будем действовать немедленно! Она пристально посмотрела вокруг, увидела Клайхи, направлявшуюся к ней, и спросила:

— В чем дело?

— Женщина Хэдона, Ведьма с Моря, — проговорила Клайхи. — Ее поместили в Палату Луны. Но родовые схватки прекратились. Они оказались ложные.

— Так или иначе, держите ее там, — распорядилась верховная жрица. — прорицание должно исполниться. — Она посмотрела на Хэдона:

— Добро пожаловать домой, смельчак. Хотя возвращение печально и ужасно! Однако нельзя сказать, что такое трудно было предвидеть! Что ж, Гамори показал всем, к чему стремится, мне-то это давно известно. Он хочет вознести Пламенеющего Бога выше Матери Всего. И он желает, вовсе не случайно, поставить себя выше Королевы. Ты видишь, Хэдон, его агенты тоже слышали о пророчестве, и Гамори опасается этого ребенка. Он боится также и того, что ты, хоть и лишен права на трон в своей Империи, можешь захотеть провозгласить себя королем в его стране. И потому он справедливо опасается моей попытки свергнуть его и сделать королем тебя.