Наталья Резанова - Шестое действие

– Не такая уж редкая история в наши дни, господин Файт. Но вы могли бы поискать счастья в Эрденоне или в Свантере – там есть нужда в образованных людях.

– Сам не понимаю, что меня здесь держит. – По тому, как Петер-Пауль опустил глаза, Мерсер догадался, что счастья он, несомненно, искал, но не нашел. – Разве что из привязанности к родным местам… к церкви, где меня крестили.

– Но в Открытых Землях тоже можно сделать карьеру. Сюда притекают большие деньги…

– Притекают. Только куда они деваются, хотел бы я знать? У кого из этих… нынешних… ни спросишь, на все ответ: «Капитал в обороте». На школу не допросишься, на дела милосердия – ни за что, Господу денег и то жалеют. Эта жалкая серебряная планка в алтаре, которую давно пора заменить, дабы не свидетельствовать о варварстве нашем…

– Как сказать… Я слышал, что в древности в Карнионе серебро ценилось дороже золота. Не случайно тамошние нотабли носят знаки отличия из серебра. И это древнее изображение апостолов – свидетельство не варварства, а глубокого почитания святынь.

– Чтобы оправдать собственную скупость, можно наплести что угодно.

Мерсер волен был понимать это как намек: настало время для второй кружки. Однако Файт еще ничего не сделал, чтоб ее заслужить.

– Я вспомнил, в какой связи мне приходилось слышать название вашего родового гнезда. Там хранилась какая-то древняя реликвия Эрда, не так ли?

– Наконечник копья святого Хамдира. Увы, мы лишились его, так же как и всего достояния. Быть может, если бы святыня по-прежнему охраняла наш род, Файты вернулись бы к процветанию.

– Святыня пропала бесследно?

– Вовсе нет. Она в Свантере, в церкви Св. Николая. Когда я учился в Эрденонском университете, то специально ездил в Свантер, чтобы своими глазами взглянуть на эту великую реликвию, о которой с детства слышал от матушки. Из уважения к моему имени капитул допустил меня к святыне. И вы знаете, господин ван Бойд, что самое удивительное? – Файта так захлестнули воспоминания, что он даже позабыл зыркнуть в сторону стойки. – Матушка не рассказала мне одного важного обстоятельства. Но ее нельзя винить – она тоже не видела копья. Так вот, наконечник был каменный!

– Каменный? – Мерсер нахмурился.

– Да, и совсем черный! Наподобие тех черных камней, что добывают в Междугорье. Гладкий и блестящий, словно полированный. Но это, конечно, был не такой камень. Те – ломкие. Наконечник больше моей ладони, в виде листа, края его остры как бритва, и в него можно смотреться, как в зеркало.

– Но все же это камень – не железо и не стекло.

– Вот именно! Представляете, какой силой должен был обладать человек, способный камнем пробить драконову чешую? Воистину, Господь направлял руку воителя. А что до того, что камень черный, здесь у меня свои догадки. Это кровь из сердца дракона навеки окрасила его. Никто не станет отрицать, что кровь у драконов черная и густая, как смола. Все источники подтверждают это…

– И давно наконечник копья хранился в вашей семье? – спросил Мерсер, одновременно сделав знак слуге наполнить кружку. Это действие еще больше вдохновило учителя.

– О, с незапамятных времен! Мои предки поселились здесь много веков назад, когда земли еще назывались Заклятыми. Теперь над этим принято смеяться, но я-то знаю, что чудовища, с какими им приходилось сражаться, были настоящими; равно как и дракон, сраженный святым Хамдиром. Я даже полагаю, что они были соратниками… то есть мои предки и святой Хамдир, а не дракон…

Из сложной словесной конструкции Файту помог выпутаться зычный голос:

– Господин Файт! Никак вы здесь?

В дверях гостиницы, уперев руки в бока, стояла мощная тетка. По своим статям, будь она помоложе, эта особа вполне могла служить моделью для любой картины Кнаппертсбуша – хоть для героической римлянки, хоть для подруги Геркулеса. Но лучшие годы нимфы миновали, зато она, в отличие от своих живописных подобий, не молчала.

– Господин хороший! За вами из школы присылали и велели передать, что ежели вы опять в понедельник будете с перепоя маяться, то от места будет отказано. Ступайте, господин Файт, домой, нечего вам в этом притоне распивать и у проходимцев разных на водку клянчить, не то буду стоять тут и с места не сойду!

Посетители не слишком бурно отвечали на эту речь, за столами раздались редкие смешки. Похоже, для завсегдатаев это был привычный аттракцион.

Несчастный потомок древних воителей встал и, не говоря ни слова, побрел к выходу, где его подхватила бывшая нимфа – экономка или хозяйка дома, где он квартировал.

Так Мерсер и не узнал окончания истории про копье святого Хамдира… а возможно, что-то в ней было. Гладкий черный камень, похожий на осколок черного зеркала. И что б ему в Свантере не заглянуть в эту церковь, каждый ведь день мимо ходил – нет, тогда его другое занимало. Ладно, не будем отклоняться с пути, но на всякий случай запомним.

2. Крепость и город. Брат и сестра

В Карнионе, говорят, снег выпадает раз в столетие, и там это повод для праздника. В Эрде, где зимы долгие и морозные, от эдаких праздников деваться некуда. Открытые Земли, вклинившись между ними, не ведают южной жары, но зима там не в пример легче эрдской. Причиной, вероятно, хребет Эрдского Вала, защищающий этот край от снегопадов. Но от пронизывающих ветров горы не спасают, особенно с тех пор, как большую часть здешних лесов пустили под топор. Так что поздняя осень – начало зимы в Открытых Землях – время не самое вдохновляющее, по крайней мере для тех, кто от природы не безнадежно мрачен. Небо, даже в те дни, когда не было дождя, затягивал темный покров – то ли тучи, то ли дым от многочисленных заводских труб. Вереск и заросли дрока в пустошах цветом напоминали запекшуюся кровь. Города тоже не ласкали глаз, при том что строили их выходцы из краев, знаменитых своим пристрастием к красоте и комфорту. Амне, Ганделайн, Уриарк, Китейн, Монзуриан – независимо от того, кому принадлежали заводы и рудники, были похожи если не как близнецы, то как близкие родственники.

Строения были не грубые, но простые и суровые. Эти земли, в сравнении с Карнионой и даже Эрдом, были обжиты совсем недавно, и многое здесь имело сходство с пограничьем, внезапно оказавшимся в центре империи. Мерсера удивило обилие деревянных построек в городах – это рядом с Древней Землей, где даже крестьянские дома были каменными. Камня здесь тоже было достаточно, но, очевидно, из дерева строить было быстрее и дешевле. Надо полагать, в первые десятилетия своего существования поселения в Открытых Землях были обнесены деревянным палисадом. Но с тех пор городские стены оделись камнем. Чудес фортификации здешние зодчие не являли. Приземистые квадратные башни крепостей напоминали о давно минувших веках, когда уповали при обороне не на расширение угла обстрела с помощью ронделей, больверков, орильонов и прочих имперских ухищрений, а на толщину внешних стен. Дальше этого военно-техническая мысль не пошла, вероятно потому, что в Открытых Землях даже в самые неспокойные годы не случалось серьезных сражений с применением артиллерии.