Мара Полынь - Плачущий король

Четвёртый придержал Корочку, стараясь оказаться как можно ближе к экипажу Императора. Кучер пришпорил коней, пытаясь прорваться, но ничего не вышло, и они застряли во всеобщей свалке. Думать времени не было, Страж просто пытался выжить сам и не потерять из виду экипаж. Да, он должен был защищать его. Но…

Наконец им удалось прорваться, и заметно поредевший отряд отправился дальше.

— Нужно было выезжать раньше, — услышал Четвёртый бормотание кучера, когда в очередной раз подъехал к карете поближе.

Весь рукав возницы был в крови, а из плеча торчало обломанное древко. Долго он так не протянет, но не его дело указывать, что да как. Страж огляделся, пытаясь понять, кто из своих не пережил стычки, но вроде бы все были здесь, даже прорицатель и лекарь. Другая беда, что второго такого нападения им, скорее всего, не выдержать. Третьего так точно.

Но отряд ехал всё дальше и дальше, а других противников больше не попадалось. Лес закончился, и на замену ему пришли многие квадрастрелы полей, время от времени пересекаемые ветрорезами и жилыми рощами. Холмы остались далеко на востоке: сейчас они вновь почти точь-в-точь повторяли дорогу в Приморье. Неужели они возвращаются туда? Вполне вероятно, ведь прибрежные леса Империи находились дальше всего от Равнины. Гвардейцы сгоняли беженцев с дороги, расчищая путь Императорскому кортежу.

Наступила ночь, но они довольно долго ехали в темноте. «Трус. Трус», — твердил про себя Четвёртый. Время от времени он ловил недовольные выражения на лицах других орденцев, но все молчали.

Они разбили лагерь среди полей. Простые походные тёмно-зелёные шатры, никаких разноцветных флажков, как это принято обычно. Страж долгое время не мог уснуть, размышляя, пора ли действовать, либо лучше пустить всё на самотёк. Он слышал, как по границе лагеря ходят дозорные. Похрапывание лошадей, мерное дыхание соседей по шатру. Завывание ветра. Нужно проявить выдержку. Поспешишь — и потеряешь всё. Ему представится ещё много шансов.

И действительно, днём, когда напряжение уже немного ослабело, и гвардейцы перестали тревожно вглядываться в каждого путника, на них повторно напали. Засада ждала в одном из ветрорезов, через которые пролегал их путь. Когда они въехали под древесную арку, их осыпал град стрел. Раненные кони вставали на дыбы, сбрасывая всадников, в белом снегу среди алых пятен крови лежали тела. Четвёртый пригнулся к холке Корочки. К счастью, ни одна стрела не задела ни его, ни его лошадь. Ещё мгновение, и на них посыпались враги. Завязался бой.

Так горячо Четвёртому не было даже в подземельях Сиенастей. Он клял всё на свете за то, что сейчас не в форме. Несколько раз ему удалось избежать клинка просто случайно, но не могло же так продолжаться вечно. Снег и кровь под ногами смешались в вязкую грязь, не давая нормально двигаться. Пришлось оставить лошадь и продолжить бой пешим. В боку кололо, дыхание сбилось, горло саднило от крика. Сколько противников у него уже было? Он потерял счёт. Прошло минут пять. Или десять. Но для Четвёртого бой растянулся в вечность.

Когда он с трудом развернулся, когда кончик меча уже неумолимо клонило к земле и он не мог поднять отнимающихся рук, никто не напал сзади. И перед ним никого не было. Страж огляделся, не веря себе. Дорога превратилась в кровавое месиво, где-то жалобно ржали лошади. Кто-то стонал.

Он сел прямо в грязь, пытаясь отдышаться. Экипаж Императора стоял, похожий на ежа, весь утыканный стрелами. Его лошади пали, а кучер лежал у колёс. С другой его стороны стояли, озираясь, Третий и Седьмой.

Четвёртый заставил себя подняться и шатающейся походкой двинулся к карете. Распахнул дверцу. Принцесса была мертва, стрела пробила глазницу. Император, пусть и окровавленный, дышал. Услышав звук проворачивающихся петель, он открыл глаза и уставился на пришельца. Наконец, опознав под слоем грязи и крови доспех своего, он улыбнулся.

— Позови лекаря, — сказал он, и это было последнее, что он произнёс в своей жизни. Короткий взмах клинка, и кровь, хлынувшая из распоротого горла, залила ещё белый воротничок и камзол. Император что-то неразборчиво булькнул, дёрнулся к горлу, пытаясь остановить кровь, и затих.

Четвёртый стоял и молча смотрел, как стекленеют глаза его заклятого врага. Последний из старшей ветви Императорского рода. Он выполнил свою клятву. Свершилась месть. Что-то должно было измениться, но нет. Не пели Духи, не расцвели цветы. Он не чувствовал ничего, хотя должен был бы радоваться. Даже ни одной слезинки не сорвалось с его ресниц.

Теперь неплохо бы добраться до Лиестанея и отблагодарить за огненные подземелья Сиенастей. Но на душе было пусто, а мысли казались онемевшими, чужими. Словно холод сковал его разум.

— Четвёртый! — услышал он сквозь туман, начавший обволакивать его сознание. Третий уже обошёл карету, до него оставалось всего несколько шагов. — Его Величество?

Страж несколько мгновений смотрел на него, пытаясь собраться. Видел ли Третий, что он сделал? Бросится на него сейчас? Нужно ли драться? Он понимал, что против другого стража ему сейчас не выстоять. Не в его состоянии.

— Мёртв.

— Проклятье.

Третий остановился рядом и заглянул в экипаж. В полутьме не было заметно, что кровь на камзоле совсем свежая. Четвёртый подобрался, готовый ударить в любой миг. Седьмой подошёл к заднему колесу и остановился там: он слышал, что сказал Четвёртый, и смотреть на Императорские останки у него не было никакого желания. И так слишком много тел вокруг.

— Что делать теперь будем?

— Нужно добить врагов, оказать помощь тем из своих, кто выжил, похоронить павших и возвращаться. — За многие годы Страж уже хорошо выучил, что нужно делать после окончания битвы. — Вернёмся к Лиестанею. Главе мы нужны больше, чем ему, — он кивнул на остывающего Императора.

— Так и поступим, — согласился Третий. Страж только сейчас заметил, как его напарник растерян.

Они поделили поле на три сектора и начали методично осматривать всех воинов. Нескольких противников пришлось добить. Четвёртый же расправился и с парой своих, так как выбрал для осмотра ту часть дороги, от которой хорошо просматривалась сторона экипажа, с которой он подходил, чтобы прирезать Императора. Выживших всё равно оказалось немного, и большинство в настолько тяжёлом состоянии, что везти их обратно в столицу не было смысла — скорее всего, доехали бы лишь хладные трупы. Да и в битве от них сейчас толку не было бы никакого.

Следующая задача — поймать разбежавшихся лошадей. Тут как раз подоспели первые путники. Раздались крики, началась паника, послышались рыдания. Но удалось зато пристроить встречных к копанию могил — не волкам же оставлять тела.