Наталья Соболева - Пламя и пепел

Да, что это было уже слишком, и меня сейчас почти невозможно понять. Но я чувствовала, что обязана выполнить просьбу Леграна — в конце концов, не так уж она была и велика. Кого еще он мог попросить? Видно, по каким-то своим причинам он только мне доверял — достаточно, чтобы знать, что я не украду, не обману. Я вроде как задолжала ему.

Так что, не обращая внимания на негодующие взгляды Этьена, я снова села за компьютер, и ему тоже волей-неволей пришлось взяться за работу — уж если все равно делать, то как можно быстрее. День, не ведая о нашей спешке, лениво клонился к закату, когда, наконец, мы удостоверились, что все в лавке Леграна было цело. Поставив последнюю «галочку», я закрыла файл и выключила компьютер.

— Значит, у них была только одна цель — найти меня, или нас. Не радует, но это, по крайней мере, понятно, — пробурчала я, — ну, поехали, обрадуем антиквара.

Однако Фредерик Легран не слишком-то обрадовался. Выглядел он уже бодрее и свежее, чем сегодня утром, и у меня немного отлегло от сердца — слава Богу, ничего непоправимого по моей вине не произошло, и он быстро поправлялся. Привстав повыше на подушках, Легран нахмурил брови и спросил:

— Вивиен, дорогая, а не нашли ли вы с Этьеном чего-нибудь лишнего?

— Нет, — я озадаченно помотала головой, — А что? Ты думаешь, тебе могли что-то подкинуть?

— Нет, — старик махнул рукой, отметая мое предположение, — Просто была одна вещь, такая особая, что я не внес ее даже в свой каталог. Небольшая хрустальная пирамидка с металлическими уголками, очень старая.

Я на всякий случай взглянула на Этьена — он молча покачал головой.

— Мы ничего такого там не встречали, — ответила я за нас обоих, — Что, очень ценная?

— Ценная, — голос Леграна снова незаметно поменял тональность, став глубже и как-то мелодичнее, — Ценная, только не в том смысле, в каком мы привыкли понимать, Вивиен.

Я насторожилась. Еще один артефакт? Да такой, о котором Скарабей что-то знал? Невероятно. А Легран продолжил:

— Эта пирамида принадлежала еще моему деду, а до него, наверное, и прапрадеду, и мне бы так не хотелось думать, что именно из-за меня она утеряна. Наверное, и сама по себе эта вещь очень ценная, но я никогда не пытался узнать, сколько она стоит, и продать, конечно же. Мне хотелось бы передать ее… следующему поколению.

Голос его постепенно стих, он опустил голову. Я погладила его по руке.

— Она найдется, Скарабей. Найдется. Выздоравливай.

Обязательно найдется — если нужно будет, я сама выгрызу ее из цепкой хватки тех, кому она зачем-то понадобилась.

Я сидела за большим письменным столом в номере отеля. К черту компьютер с хитрыми программами, нет ничего лучше старого доброго листа бумаги с парой фломастеров — и мозгового штурма.

Элементы странной схемы появлялись сами собой, без моего участия, но вот как соединить их? Что связывает пирамидку Леграна — несомненно, еще один ценный артефакт, который темные просто почувствовали — этот новый тревожный сигнал, и, в конце концов, нового Феникса? То, что Этьен выжил и стал Фениксом, до сих пор было загадкой, пусть без зловещего оттенка, как все остальные, но все же. Я радовалась тому, что он жив, что он рядом, и даже тому, что у него есть силы — потому что он был таким же, как я. Но объяснить этого все равно не могла. Не знаю, кто бы что подумал, если б на него упал кейс с миллионом долларов. Я лично поостереглась бы — вдруг следом за ним появятся другие претенденты на кругленькую сумму, готовые кого угодно за нее в клочки порвать? И если кто-то специально удачненько уронил этот кейс, чтобы натравить убийц? Нет, спокойствия эти загадки не добавляли.

А время-то поджимало. Тревожный зов усиливался, да и логика подсказывала, что следующий их шаг уже не за горами. А вернее, как раз там — в горах.

Слава Богу, наш «встроенный будильник» не только оповещал о скоплении негативной энергии, но и давал наводку, хотя иногда и весьма расплывчатую. Так или иначе, нам обоим было ясно, что происходить все будет в горах, и ко всем нашим проблемам добавлялась еще одна — как нам добраться, не зная даже точно, куда. Этот «радар» обычно работал по мере продвижения — чем ближе ты к месту, тем яснее представляешь себе, куда именно нужно идти. Походило на прогулку ежика в тумане.

В задумчивости я медленно провела пальцем по угловатой впадинке на своей ладони.

— Давно хотел спросить, а отчего это у тебя? Ну, шрам, — Этьен, сидевший поодаль на кровати, оказывается, приглядывал за мной и заметил мое нечаянное движение.

— Как-то у нас с тобой все о шрамах, — ухмыльнулась я, вспомнив о нашем знакомстве, — этот шрам — та отличительная черта, которая помогла тем «делегатам» опознать меня. Конечно, они и без того полагали, кто я, но, увидев шрам, окончательно удостоверились. В своем роде это принадлежность Феникса — но, в то же время, только для меня.

— Любишь ты говорить загадками.

— Куда уж без них. В общем-то это действительно нечто вроде шрама, но появился он не сразу, а вроде как накопился за все эти годы… Это след моих перерождений. Сначала была просто маленькая отметинка — я слишком сильно сжала свой анх, когда пришло время, — Этьен поежился, но я только махнула рукой, — да это не страшно, но просто как-то напрягаешься. Ну и вот, а потом уже анх сам каждый раз ложился углом в эту впадинку, так она и получилась. Теперь уж ее не изведешь, — я снова ухмыльнулась.

Забравшись рукой в растрепанные волосы, я снова обратилась к насущным проблемам.

— Зачем им нужна эта пирамидка, никак не могу понять…. — прошептала я себе под нос.

— Какая разница? Ты ведь согласилась со мной, что нужно торопиться, у нас нет времени на раздумья над шарадами! И вообще… — Этьен одним махом оказался у стола и теперь нависал надо мной, сверкая глазами.

— Знаешь, я не слишком-то представляю себе, как можно идти в логово ко льву, не запасшись при этом оружием! — я тоже вскочила, — Или, на худой конец, капканом или лассо. Если мы не будем знать, что им нужно и что они задумали, мы никак не сможем построить свою тактику. Мне кажется, это элементарно, — съехидничала я. Мда. Хочешь — не хочешь, а напряжение прорывается.

— Дослушай меня, — он уже смотрел спокойнее, и я тоже постаралась не волноваться, — Мне кажется, ты не слишком представляешь себе другое — как будешь забираться в горы. Ты хоть когда-нибудь занималась альпинизмом?

— Ну, на моей памяти — нет.

— Вот! И поэтому я предлагаю — уж нет, я просто заявляю — что я пойду один. Если ты так любишь логику, прикинь — если со мной что случится, у тебя будет шанс еще побороться. Если мы уйдем оба — это будет наша единственная возможность. А неподготовленный человек в горах — это почти наверняка катастрофа.