Ричард Кнаак - Огненный Дракон

— Что-нибудь еще? — Голос короля ощутимо дрожал.

— Пока нет. Да, освободи одно крыло дворца для меня и моей свиты. Угощение можешь доставить прямо туда. — Тома усмехнулся зубастой пастью. — Это избавит тебя от необходимости лицезреть нашу трапезу.

Меликард вздохнул с явным облегчением.

— Я полагаю, — Тома повернулся к пленнице, — ваш приятель появится еще до полудня. Не правда ли?

— Думаю, — она тряхнула огненной шевелюрой, — ты недооцениваешь его возможностей. Он может оказаться чуть-чуть круче, чем ты предполагаешь.

— Плевал я на его возможности синим пламенем. И ты, и город у меня в когтях. Я рассчитываю на его сущность. Врожденная доброта, а не страх пришлет его прямо ко мне.

И он обернулся к свите. Гвен вынуждена была про себя признать его правоту. Кейб никогда не позволит разрушить из-за него город. Особенно после Мито Пика. И нападения на Пенаклес.

Пенаклес… Грифон, наверное, думает, что она их бросила. А если верно то, что она знала о лохиварцах, они будут лезть и лезть на стену, пока всех их не перебьют или пока не падет Пенаклес.

Натан всегда учил ее не оставлять людей в опасности. Она уже дважды нарушила это правило — ради него и ради Кейба. И, как она неожиданно поняла, по одной и той же причине.

Грифона занимали две вещи. Во-первых, конечно, откуда берутся бесконечные полчища солдат Черного? С этим придется как-то бороться. Управится ли он с самим Черным? Это вторая проблема. А Мгла покрывала многие мили и наползала волнами на город. Как же Черный Дракон ухитряется создавать и удерживать столько?

Его изначальная уверенность в Библиотеках понемногу таяла. Такого, чтобы все было написано открытым текстом, в Библиотеках вообще не бывает. Надо было усомниться с самого начала.

Ноги Грифона плюхали по жидкой грязи болотца. Если такое возможно, окрестности Лохивара ухитрились стать еще грязнее с тех пор, как он последний раз тут был. Были бы у него крылья, как у того существа, имя которого он носил… Но у него были разве что крылышки. И он обычно прятал их под одеждой.

Еще шаг. Его чуткий слух уловил плеск воды, бьющейся о твердую землю. Сперва он задумался, какой же глубины это болото? — пока наконец не догадался.

Еще часа два похода убедили его в правильности печального предположения. Он все-таки сбился с. пути, и шум был плеском восточного моря…

Ну и ладно. Хотя бы почва твердая. И животная его часть, и человеческая донельзя устали от зыбкой и липучей трясины. Здесь хоть можно идти быстро. И тихо.

Впереди показалось что-то вроде факелов — не иначе, гавань. Сквозь мрак он различил три больших парусника — и несколько человеческих фигур. Может, драконы, может, лохи-варцы — отсюда не определить. Большая их часть охраняла подступы к кораблям — надо заметить, довольно необычной постройки, — а двое-трое брели куда-то вдаль.

Послышались шаги стражника, но солдат его не разглядел. Грифон лишний раз убедился, что для супа, который здесь зовется воздухом, его глаза подходят лучше. А вот пролезать под скрюченным деревом, которое словно нарочно решило расти вбок, при его росте оказалось не слишком приятно.

Стражник прошел рядом, даже не заметив его. Глаза пти-цельва сузились: этот не был лохиварским зомби. Это показывала и походка, и незнакомый облик. Очень забавно. По крайней мере этого в случае чего можно взять живым. Лохиварец будет драться насмерть.

Футах в четырех или пяти стражник остановился. В руках его было копье с зазубренным наконечником, с пояса свисал меч. В темноте лица видно не было, к тому же мешал шлем. Шаги его были медленны: то ли устал, то ли почуял Грифона. Он дождался, пока стражник повернется спиной, и с кошачьей грацией прыгнул.

Удивлены оказались оба. Устал солдат или нет, но силушка у него была медвежья. К счастью, зажать первым движением рот удалось. Но надо было поспешить, иначе это ненадолго.

Грифон прошипел в ухо солдату:

— Сдавайся, или я раздеру тебе когтями лицо!

Он не был уверен, поверят ли ему, и когда тело солдата обмякло, сдержал облегченный вздох.

Вынув меч солдата, он наставил на него острие и отпустил руку. Взгляд воина метнулся к копью — но в драке оно отлетело на несколько шагов.

— Повернись! — скомандовал Грифон.

Пленник повиновался. Этот парень и вправду смахивал на медведя. Он пробурчал себе под нос слово, которое было понятно независимо от языка.

— Да, — ответил птицелев, — я — Грифон. А кто ты такой, подождет. Далеко ли мы от логова Черного Дракона?

Воин помотал головой.

Приставив острие меча к горлу стражника, Грифон повторил вопрос и получил более содержательный ответ. Хорошо, что все читалось у пленника на лице, а то он мог бы принять предыдущий ответ за чистую монету.

Он разрезал свою веревку пополам, половиной спутал ноги, чтоб его пленник мог идти, но не бежать, вторую накинул петлей на шею и все таким же шепотом произнес:

— Руки я тебе оставил свободными для отвода глаз. Веревки на шее в этом тумане не заметят. Попробуй крикни, ударь, побеги — и я придушу тебя прежде, чем ты пикнешь. И не думай, будто у меня не хватит сил. Понял?

Стражник осторожно кивнул. Он задумался, выбросить ли меч, но решил, что раньше времени пользоваться Рогатым Клинком и обнаруживать вспышку силы не стоит.

Они шли чуть ли не час. Страж не делал глупостей: явно поверил Грифону. И правильно сделал.

В пещерах, к его удивлению, Мглы не было. Это его не радовало: будет лучше видим для врагов. Правда, он почувствовал прилив сил, но от чего — от свежего воздуха или колдовского меча? Второе, пожалуй, вернее.

Голос Черного был слышен далеко за пределами тронного зала. Король гневался. Временами он замолкал, словно ждал чьего-то ответа.

И все это время — никакой стражи. Грифон себя не обманывал: хотя монарх и кинул основные свои силы против Пенаклеса, ни один Драконий Король добровольно не оставит себя без защиты. А уж тем более Черный, страдающий недоверием пуще всех прочих.

С мечом наготове Грифон тихо шагал навстречу цели. Стали слышны и другие голоса: люди. Или, скажем так, человеческие образы. Уверенности нет. Они спорили. Подобравшись поближе, он получил прекрасный обзор через боковой коридор.

И люди, и страшный Правитель были к нему в профиль. Как и тот стражник, люди были одеты в мохнатые черные доспехи, головы прикрывали шлемы в виде волчьих голов.

— Я сказал все, что мог, мой господин! Больше там не будет по меньшей мере три сезона!

Черный змей поднес голову на длиннойшее прямо к лицу говорившего. Из ноздрей и рта вырывался горячий и вонючий дым.

Шипение:

— По-моему, ты не понял, Д'Шай! Время, время — вот что главное! Еще неделя — и я раздавлю Пенаклес и проклятого ублюдка-правителя!