Александр Абердин - Парадиз Ланд 2-1

       Поэтому никаких денег у Фомина он брать не стал и аэропорт поехал не на "Аудюхе" с мигалками, а на своей старенькой "восьмёрке", переодевшись в светло-серую китайскую ветровку и нацепив на голову кепку, скрывшую его лысину, по которой его мгновенно узнавали все, кому это было нужно. Маскировка была, конечно, не ахти какая, но зато весьма надёжная. В этой кепке его даже бывшая жена не узнала бы, потому что он гордо нёс по жизни свою загорелую блестящую лысину и нисколько не комплексовал по её поводу.

       Борт из Москвы прибыл строго по расписанию и уже через полчаса он нашел глазами в толпе Павлову, которая, как он и предполагал, тоже была одета неброско, и быстро оглядывала встречающих через большие дымчатые очки. Увидев его, она сделала глазами едва заметный знак и пошла куда-то вбок, словно хотела обойти толпу бомбил, предлагавших ехать хоть до Сургута. Сделав удивленные глаза, он засеменил за ней, лавируя в толпе, и, махая рукой, громко позвал Павлову, назвав её первым же женским именем, пришедшим ему на ум:

       - Эй, Лилька, постой, это ты что ли?

       Та, удивленно улыбнувшись, посмотрела на него поверх очков и спросила неуверенным голосом:

       - Генка? Столбов?

       Подойдя ближе, Толмачев быстро шепнул женщине:

       - Я Толмачев, из областной, по факсу из Москвы. - После этого принялся разыгрывать из себя мужчину средних лет, вздумавшего подзаработать частным извозом и, неожиданно для себя, встретившего в аэропорту одноклассницу.

       Забрав у Павловой её дипломат и большую дорожную сумку, он немедленно принялся весело тараторить, расспрашивая о людях, которых никогда не существовало и, ловко пробиваясь вперед, вывел московскую следовательшу из зала прибытия и подвел к своей "восьмерке". Сев за руль и быстро поехав в сторону города, он коротко спросил даму:

       - Куда ехать?

       Та назвала крохотную ведомственную гостиницу нефтяников. Ничему не удивляясь, он быстро погнал машину по указанному адресу и не стал задавать московской гостье никаких вопросов. Это не вызвало у неё никакого удивления и вскоре она сама выдала ему оперативное задание, проявив при этом удивительную осведомленность и сказав голосом не терпящим никаких возражений:

       - Григорий Вадимович, проведите сегодня в половине третьего, совещание следственной группы, но всех не собирайте. Мне нужно, чтобы на нём были следователи Воробьев и Никитин, судмедэксперт Самсонов, а также пригласите, заодно, вашего нового эксперта-криминалиста Лукину. Меня им представлять не надо, и, вообще, сделайте, пожалуйста, так, чтобы никто не знал о моем прилёте. Это очень важно для нашего дела. Начальство известите только о том, что я прилетела и уже приступила к работе. Запомните, Григорий Вадимович, меня здесь нет, в Москве все тоже думают, что я в отпуске и отдыхаю сейчас в Турции. И вот ещё что, постарайтесь провести совещание таким образом, чтобы все смогли высказать даже самые фантастические версии по делу Василиска, а я посижу в сторонке и буду внимательно слушать. Можете меня представить своим людям, скажем... - Павлова на несколько секунд задумалась, а потом, усмехнувшись, сказала - Хотя бы, как экстрасенса из Красноярска. Тогда никто не станет задавать мне вопросов и я смогу без помех во всём разобраться. Главная ваша задача сделать так, чтобы ваши люди постарались отойти от стереотипов и взглянули на проблему со всех сторон.

       Вот этого, честно говоря, Толмачев от московской следовательши совсем не ожидал. Она, почему-то, решила услышать мнение самых опытных его следователей и молодой девчонки, которая возомнила себя великим криминалистом. Вежливо кивнув головой, он поинтересовался:

       - Вы, что же, Екатерина Константиновна, хотите устроить мозговой штурм?

       Та молча кивнула головой и Толмачев продолжил развивать свою мысль:

       - Тогда нам следовало бы привлечь к этому ещё и Свиридова, он ведь первый начал заниматься Василиском и у него есть кое-какие новые соображение по этому поводу. Он считает, что под Василиска работают сразу несколько человек, целая банда убийц, которые выдают себя за маньяков.

       Павлова недовольно поморщилась и отмела кандидатуру молодого, но перспективного, следователя Свиридова самым решительным образом, резко сказав:

       - Меня не интересуют всякие глупости, Григорий Вадимович. Из того, что мне известно, я уже сделала вывод, что у вас в области завелся маньяк похлеще Чикатило. Так что пусть Свиридов оставит при себе свои выводы, меня они не интересуют.

       Музу Эрато, сидевшую в машине, быстро ехавшей по городу, действительно интересовали только те люди, которых она назвала следователю Толмачеву. Она уже навестила их всех этой ночью и проделала с ними примерно то же самое, что и со всеми прочими своими клиентами, - поэтами и поэтессами. Это уже дало свои плоды и с самого раннего утра все четверо походили на сомнамбул. Причем, сильнее всего её магический поцелуй подействовал не на молодежь, а на старого судмедэксперта Самсонова, который вот уже два часа пытался дозвониться старшему следователю областной прокуратуры Толмачеву и сообщить ему нечто важное.

       Высадив Павлову неподалеку от старинного купеческого особняка, Толмачев невольно поразился тому, сколь привлекательна была эта, немолодая уже, женщина, сзади. Отогнав от себя грешные мысли он снял с головы кепку и быстро поехал в прокуратуру. На то, чтобы собрать нужных людей у себя в кабинете, у него оставалось чуть более часа. Когда же он приехал на место, то сразу же выяснилось, что как раз с этим никаких проблем у него не будет, куда труднее ему было вытурить из кабинета Свиридова, зарывшегося в бумагах и следователя Опанасенко, которому осталось доработать до пенсии всего каких-то три месяца.

       Приглашенные Павловой товарищи были весьма удивлены тому, что старший следователь собрал не всю следственную группу, но Толмачев быстро пресек разговоры и велел всем хорошо подумать о том, что они смогут сообщить экстрасенсу, вызванному из Красноярска прокурором области. Только тогда, когда все приглашенные расселись по своим местам, он подумал о том, как же Павлова, не предъявляя своего удостоверения, сможет войти в здание прокуратуры, но она появилась уже через три минуты и сделала это самым неожиданным для него образом.

       Он так и не понял, как эта женщина смогла измениться за какой-то час. В аэропорту он встречал, в общем-то, ничем не примечательную серую мышку в больших очках с гладко зачесанными тёмными, с проседью, волосами, одетую пусть и дорого, но очень неброско. Поэтому, когда дверь открылась и в его кабинет вошла эффектная полногрудая блондинка лет тридцати, одетая в красивое летнее платье нежно сиреневого, с голубыми и зеленоватыми рисунками, цвета, он её не узнал. Блондинка, в которой можно было узнать Павлову только по очкам, да, ещё по её удлиненному носу, мило улыбнулась и, глядя в повестку, которую она держала в руках, представившись, спросила: