Владимир Жариков - Четырнадцатое, суббота

- Летим! - скомандовал я.

- Только не домой! - предупредила девица.

- Не домой, не домой, - успокоил я. - До первой харчевни.

Я надеялся, что Вольф сменит меня за рулем, то есть, тьфу, за штурвалом… Короче, за управлением нашим летательным аппаратом, но он предложил новой спутнице руку и усадил ее рядом с собой на пассажирское место. И смотрел он на нее каким-то особенным, как мне показалось влюбленно-восхищенным взором. Так, еще один. То Лешек со своей русалкой, теперь Вольф с этой пигалицей… Там, глядишь, и Левка, наш почтенный отец семейства, в кого-нибудь втюрится! Просто не поход, а выездной дом свиданий! Придется мне одному завершать операцию и в гордом одиночестве возвращаться к Бэдбэару в Алмазную долину, поскольку влюбленных не интересует ни высшее образование, ни человеческая сущность с попутным исправлением характера, ни жалование за три года. Конечно, я не вправе их заставить, да и они не обязаны мне помогать, но есть у меня опасения, что в одиночку пленить шемаханскую принцессу мне будет непросто, все-таки я рассчитывал на их помощь.

Поскольку уже смеркалось, я летел низко, над самым лесом и все равно чуть не проскочил разрезавший чащу леса поперек нашего курса тракт. Сделав крутой вираж (что вызвало отчаянный визг новой пассажирки, но Вольф тут же успокоил ее, прижав к себе), я направил ковер вдоль дороги, и вскоре мы увидели строения постоялого двора. Там находилось несколько построек: собственно трактир, конюшня, кузница, был оборудован загон для лошадей и даже посадочная площадка для ковров - участок коротко скошенной травы и мачта с полосатым чулком, указывающим направление и силу ветра. Позади постоялого двора, отражая закатные лучи проснувшегося под конец дня солнца, сверкнула река.

В трактире было немноголюдно, а из кухни доносился аппетитнейший запах. Нет, не шашлыка, не жаркого, не борща, а свежей выпечки. Этот аромат свежайшего хлеба, горячих булочек, пирогов и ватрушек просто чуть не сшиб нас, изголодавшихся, с ног. В моем кармане оставался еще целый ендрик из двух, полученных мной в кассе НИИКоГО, поэтому, не стесняясь в средствах, мы заказали роскошный ужин, хорошего вина и всем по отдельному номеру. Трактирщик извинился и сказал, что свободных пяти комнат у него нет. Пришлось поселить в отдельный номер девчонку, а нам расположиться вчетвером. Но и этого было достаточно, чтобы почувствовать себя человеком: до того надоело спать под открытым небом, умываться из реки или ручья и утирать мо… э… физиономию рукавом. Здесь хоть были простыни, полотенца и рукомойник.

Пока трактирщик накрывал на стол, мы немного, как смогли, привели себя в порядок. Вольф долго крутился перед зеркалом, расчесывая моей расческой свою густую, перец с солью, шевелюру.

- Покраситься, что ли? - спросил он, ни к кому, собственно, не обращаясь. - Только в какой цвет, в черный? А, может, в рыжий?

- И будешь похож на гривистого волка, - сказал я.

Да, мужик, похоже, втюрился по-крупному. Может быть и хорошо, может, через эту деваху мы выведаем какие-нибудь подходы к принцессе? Пигалица, судя по всему, из знатной семьи, возможно, имеет выход в свет и с августейшими особами якшается.

Ужинали мы впятером, нашей тесной компанией. Точнее, пока что за столом нас было только четверо - наша великосветская гостья выйти еще не соизволила. Больше в трактире никого не было - все остальные немногочисленные постояльцы разбрелись на покой по своим апартаментам. Мы, как галантные кавалеры, вернее, как дураки сидели за накрытым столом в ожидании. Вообще, со стороны пигалицы это невежливо. Баранина и свинина, конечно же, подождут, но пироги-то надо есть с пылу, с жару, пока они пышные и с хрустящей корочкой!

Наконец она явилась. В своем белом дорожном костюме (и как он до сих пор мог оставаться белым?!), и красной бейсболке на голове. Только черные кудри распустила по плечам, до этого у нее волосы были заплетены в косу.

- Ой! Пирожки! - воскликнула она, хватая сразу два, еще не успев усесться на лавку.

- Красная шапочка, я тебя съем! - сказал Вольф, заигрывая.

- Не ешь меня, Серый Волк, - кокетливо ответила девица. - Вон, смотри, сколько тут всего вкусного.

- Да я пошутил, я вообще почти вегетарианец.

- А пироги действительно замечательные! - продолжала щебетать девица. - Надо будет бабушке немного захватить, она их очень любит. Вы же отвезете меня к бабушке?

Мы пожали плечами.

- Вот вы, - она обратилась ко мне, - спрашивали, нет ли у меня каких-нибудь родственников, у которых я могла бы переждать до примирения с отцом. А я вам отвечаю: у меня есть двоюродная бабушка, тетя моей покойной матери. Вы отвезете меня к ней?

- Всенепременно! - тут же расстелился Вольф.

Господи, неужели все влюбленные мужики такие дураки? Интересно, при взгляде со стороны, я рядом с Катькой тоже веду себя как идиот?

- А где живет ваша бабушка? - поинтересовался я.

- Не так далеко, в Даймондтауне.

- О-паньки! Вообще-то мы в конечном итоге собираемся туда. Может быть, каких-то пятьсот верст - это и не крюк для бешеной собаки, но мы проделали нелегий путь, чтобы выполнить в Шема Ханстве одно важное дело. На обратном пути мы вас с удовольствием закинем. Если хотите, поживите день-другой в этом трактире.

Девица гневно стрельнула на меня глазками.

- Не расстраивайся! - сказал Вольф (они уже на "ты"!). - Этот вопрос мы еще обсудим. На худой конец, я знаю тут недалеко одно надежное местечко, где можно на пару дней схорониться.

- Но у меня с собой нет ни вещей, ни денег. Моя дорожная сумка была привязана к седлу и теперь, наверно, в животе у одной из тех жутких тварей. Мне даже не во что было переодеться, чтобы выйти к столу, пришлось в этом дорожном костюме…

- Он тебе очень идет! - заметил Вольф. - Ты выглядишь в нем просто как принцесса!

- А я и есть принцесса, - тихо произнесла она. - Только тс-с-с!

Девушка покосилась в сторону трактирщика, не подслушивает ли. Но тот был занят бокалами за своей барной стойкой и даже не смотрел в нашу сторону.

- Вам я откроюсь, вы, кажется, порядочные люди и не наймиты моего отца. Да, я - шемаханская царевна. Отец хочет насильно выдать меня замуж за человека, которого я не люблю, за правителя Алмазной долины. А мне плевать на всякую там дипломатию и эту чертову политику! Я не хочу и все!

Черт побери, вот так компот!

В это время трактирщик вышел из-за стойки. Мне показалось, что он, все-таки, слышал наш разговор и направляется к нам, чтобы отобрать у нас принцессу и препроводить ее во дворец к отцу. Но он поменял направление и открыл ставни на одном из окон, выходящем на улицу. Оказалось, что там, за окном, и не улица вовсе, а смежное помещение, хотя я готов был поклясться, что это наружная стена и никаких пристроек там и в помине не было. Через окно ворвалась громкая музыка (раньше ее не было слышно), в помещении за стеной шел разухабистый перепляс.