Елена Кипарисова - Фея мёртвого города

Мне пришлось развернуться и уныло поплестись обратно домой, провожаемой любопытным взглядом дворника, который наверняка никогда не видел полуголых девушек ранним утром. А что если Марк действительно отнес их в какой-нибудь приют, что и казалось, конечно, слишком нереальным для такого самовлюбленного существа как он. Да и кто бы принял эту одежду ночью? Но факт оставался фактом - мои вещи пропали бесследно, и в данном случаем мне оставалось только мечтать о пустых полках, все, лишь бы не видеть этот карнавал радужных цветов.

Дверь так и осталась открытой после моего поспешного побега, я вошла в квартиру и громкое ею хлопнула, но Марка, видимо, это мало волновало, или он уже успел привыкнуть к подобным истерикам.

Я застыла на перепутье, стоило ли вновь наброситься на мужчину, уже изначально понимая, что этим ничего не добиться или смириться и вернуться в свою комнату. В этот раз победил рассудок, а точнее жесткий цейтнот - мне стоило поторопиться, чтобы успеть на занятия.

Обычно на все хватало часа, из которого сорок минут уходило на сборы, сегодня половину из этого времени я уже растратила на бессмысленные споры.

В шкафу ничего не изменилось - буйство красок, вызывающее дикое раздражение. Мне захотелось разреветься, как маленькой девочке, которую насильно заставили повзрослеть, отобрав и выбросив любимые игрушки. Но времени на это уже не осталось, часы на стене предательски тикали, отсчитывая секунду за секундой. Я закрыла глаза, сосчитала до десяти, а потом встряхнулась, запирая весь свой негатив под замок. Это удалось с невероятным трудом, но дышать стало легче, а в голове прояснилось. Мне пришлось присесть и поднять с пола платье, которое было первой вещью, что я вытащила из гардероба. Времени искать что-то другое просто не было, да и обилие красок выглядели пугающе, словно способное обжечь меня или даже укусить.

Печально, но плотные черные колготки, до которых не добрался Марк, не спасли ситуацию, как и строгий пиджак-фрак, оставшийся еще с выпускных экзаменов в школе, кода я прятала в его потайных карманах шпаргалки по алгебре. Этот безумный рисунок подавлял собой все, закрывая даже меня саму. Но больше всего пугала новая стрижка, оказавшаяся недостаточно длинной, чтобы завязать волосы в хвост, который получался жалким обрубком, злившим меня еще сильнее.

Я посмотрела в зеркало, не узнавая эту девушку. Стало ли лучше? Черт, нет. Казалось, теперь

Марк украл меня у меня самой. Это было так нечестно, что сердце сжалось, пропустив удар и выпав из ритма. Снова и снова уходило что-то важное, а мужчина оставался победителем, проворачивая это так легко, словно проделывал не первый раз на своем веку. Чьи еще жизни он вот так бесцеремонно разрушил, подстраивая под себя.

Мне хотелось выбраться отсюда, уйти, словно от проблем можно было сбежать, вот так хлопнув дверью. Но я все-таки сделала это, просто ушла, притворяясь, что ничего не случилось, но мир вокруг пульсировал, кружась перед глазами словно во сне. Мои движения стали резкими и неуклюжими - ключи, выпавшие из рук и звонко отскочившие от каменного пола, каблук, соскользнувший со ступени, практически сбросивший меня с лестницы - нервы натянулись дрожащей струной, грозясь лопнуть от напряжения. Я не хотела сдаваться, но силы утекали так быстро, словно воздух в поврежденной резиновой лодке. День только начался, но он уже не заладился, с самого начала не предвещая ничего хорошего.

Раздражение только росло, когда прохожие торопливо обгоняли меня, каждый раз задевая то плечами, то огромными сумками. Стало только хуже, когда я поняла, что катастрофически опаздываю, оставляя Машу один на один со строгим преподавателем, когда маркетинговое исследование покоилось у меня, собранное по частям еле как.

Кто бы сомневался, что мое отсутствие осталось незамеченным, и пара началась, как ни в чем не бывало. Я сделала глубокий вздох, лишая лицо всяких эмоций, уже совершенно готовая к очередной лекции на повышенных тонах о значении пунктуальности, к тому же, определенно заслуживая ее. Но с моим приходом аудитория замерла, словно у кого-то был пульт, способный поставить мир на паузу. Однокурсники отняли головы от своих тетрадей, обернувшись в мою сторону, и так и замерли, преподаватель нахмурился, недовольный тем, что его прервали, даже

Ирка Плетьина с одной из своей прислуги, застыли у доски, позабыв суть своего выступления.

Незаметного появления не получилось, казалось, где-то взорвалась бомба, и оставались считанные доли секунду, пока ступор сменится паникой.

- Вы ошиблись аудиторией, - бросил Иван Григорьевич, махнув в мою сторону рукой, и призывая закрыть дверь с обратной стороны. - Не мешайте занятиям.

- К сожалению, нет. Извините за опоздание, - ответила я, опуская взгляд в пол и проскальзывая внутрь, быстрым шагом добираясь до задних парт, где сидела Маша, пытаясь сделать вид, что что-то дописывает и очень занята.

Аудитория ожила, напоминая сонный улей, из которого доносилось слабое, но настойчивое жужжание. Определенно мой внешний вид произвел на них неизгладимое впечатление. Первое, что я увидела - округлившиеся глаза подруги, оценивающе скользнувшие по моему лицу и наряду.

- Обалдеть... - прошептала она достаточно громко, чтобы это услышал преподаватель.

- Давайте прибережем свою личную оценку до перерыва, Мария, а вы, Ветрова, надеюсь, потратили эти полчаса на тщательную подготовку вашего исследования, другого оправдания не существует.

Я заметила, как Маша вжала голову в плечи, страдальчески пряча взгляд в пустой тетради. Что ж, день действительно не задался, становясь все хуже. Теперь мне еще предстояло публичное унижение перед двадцатью подростками, которые давно уже искали козла отпущения.

- Мы пропали, - простонала подруга, на миг даже позабыв о моей смене имиджа. - Может, стоит изобразить внезапный приступ аппендицита или эпилептический припадок?

- Он то тебе и в тот раз не поверил, - хмыкнула я, вспоминая прошлый год, когда Маша так переиграла, что забыла, с какой стороны должны раздаваться колики. На парту легла стопка листов, которые из-за спешки чуть не остались дома. - Но у нас есть вот это. Что либо потопит нас окончательно, либо сделает нашу смерть долгой и мучительной.

- Неудачный же ты выбрала день, чтобы опоздать.

- Как будто приди я вовремя, это бы помешало ему над нами поиздеваться. Хотя да, прости, что не нашла времени на выходных, чтобы поработать над исследованием.

- Не глупи, - прошептала подруга, хватая черно-белые листы. - Ты сделала это все сама?

Господи, это наше спасение!

- Реклама глянцевых журналов эксплуатирует образ сексуальности, - пропищала Ирка, не отрываясь от своего листка, и стало понятно, что она видит этот текст впервые, а работа выполнена на заказ или куплена у старшего курса.