Сергей Джевага - Серый маг

– Быстро ты… Не тяжело таскать одновременно бремя веры и рыцарской чести?…

– Так получилось,- выговорил Птиц. С силой сжал кулаки, постарался успокоиться. И – о чудо! – это почти удалось. В голове отчетливо щелкнуло, возникло болезненное ощущение раздвоения. Как тогда, в бою с демоном-перевертышем посреди Логебора. Из глубин подсознания хлынула волна пустоты. А вместе с ней пришли уверенность и сила. Часть разума будто отступила за грань тела.

«Время есть,- понял послушник,- шанс тоже. Вард мог ударить сразу же, но почему-то предпочел говорить. А значит, остается пространство для маневра… Но Тьма! Как же отвратительно получилось! Он и думать забыл о погоне. Решил, что каратели и рыцари погибли. Ан нет… аукнулось».

Де Гирео вперил в послушника внимательный немигающий взгляд. Поднял руку, потрогал свежий шрам на скуле и проворчал:

– Конечно же получилось случайно. Но теперь ты еще и клятвопреступник.

– Алар милостив,- с неожиданным для себя равнодушием ответил Птиц.

– Зря надеешься,- сказал де Гирео. В глазах воина сгустилось ледяное бешенство, пальцы с силой сжали рукоять клинка.- Светозарный, быть может, и помилует. Но я покараю.

– В чем я виновен? – полюбопытствовал Ирн.- В том, что не дал себя убить сразу?

– Да! – отрубил Вард.- Я потерял людей и силы, иерархи усомнились во мне. Но твоя голова вернет расположение Эр-Денира…

– Стать на колени? – с иронией осведомился послушник. Успел удивиться собственным смелости и равнодушию. Но как-то мельком, отстраненно. Красноречиво осмотрел пол, стер подошвой несуществующую пыль.

– Шутишь,- хмыкнул де Гирео.- Ошалел со страху? Иной бы лизал сапоги и умолял о пощаде.

– Какая гадость,- скривился Птиц.- Что за противоестественные наклонности?…

– Люди почему-то цепляются за жизнь,- произнес рыцарь, растянув губы в подобие улыбки.- Дураки – думают, что смогут вызвать жалость или сострадание. Но я искренне рад, что ты не такой… Убивать тебя будет несказанно приятнее.

На лице де Гирео не отразилось ни единой эмоции. Но выдали глаза. В них послушник увидел смерть. И хотя рыцарь расслабил мышцы и стоял в свободной позе, Птиц заметил дрожь пальцев на рукояти меча. Поколебался – неужели рискнет ударить?… Да, паладин достаточно безумен для такого опрометчивого поступка.

– Простите,- встрял барон. С сомнением посмотрел на Птица и Варда.- Вы знакомы?…

– Самую малость,- ответил послушник.

– Виделись мельком,- добавил рыцарь.

– Хм… – пробормотал Леке. Нахмурился, пожевал губами.- В таком случае предлагаю распить кувшин лучшего вина. За встречу.

Барон изысканно поклонился, сделал приглашающий жест. Ни воин, ни послушник не отреагировали. Де Гирео заметил мешок, изобразил на лице добродушное выражение.

– Свитки там? – нейтральным тоном спросил Вард.

– Нет,- ровно произнес Птиц. Отступил на шаг, вжался

спиной в колонну и чуть согнул ноги в коленях. Зря, конечно. Теперь воин увидел, что он готов к прыжку.

– Зачем хоть крал? – с сарказмом произнес посланник иерархов.- Возомнил себя великим магом? Власти и Силы захотелось?

– Тебе действительно интересно? – поинтересовался послушник.

– Честно говоря, плевать,- с ухмылкой признал де Гирео.- Просто хочу знать мотивы.

– Боюсь, ответ тебя не удовлетворит,- съязвил Птиц.- Свитки нужны, чтобы спасти мир от Тьмы.

– О-хо!…- поперхнулся рыцарь.- Даже так? Ты умеешь удивлять, парень! А позволь узнать, каким образом намереваешься изгнать Мрак? Будешь швырять бумаги в «проплешины», пока те не закроются? Или встанешь на табурет и прочитаешь с выражением?

– Нет,- произнес Ирн. Вспомнил слова Лохматого, разомкнул онемевшие губы и добавил: – Но есть человек, который знает способ… в отличие от зажравшихся служителей, коим удобно наличие «прорывов».

– Ересь, дорогой,- с удовольствием произнес де Гирео.- И я как рыцарь Ордена имею право вынести приговор…

– Кто бы сомневался.

Послушник выдержал яростный взгляд врага. Дернул уголком рта, быстро посмотрел за спину Варда. Вновь перевел взор на рыцаря, задумчиво потер подбородок. В разрыве портьер показалось небо. Зыбкие закатные лучи в последний раз мигнули и погасли. И одновременно туман уплотнился, мрак вступил в законные права. Легкий шепоток промчался по залу, стало заметно холоднее. А люди почти неуловимо изменились. Поначалу Ирн подумал, что показалось. Но присмотрелся к ближайшему аристократу, вздрогнул…

Кисти рук и шея приобрели сероватый оттенок, обзавелись густым узором капилляров. Голова как-то разом усохла, кожа плотно обтянула череп. Волосы – безжизненный парик, рот – узкий угольный росчерк. Глаза потускнели еще больше, а белки залило желтизной. Мужчина лениво прихлебывал вино, периодически наполнял бокал. Но теперь в движениях появились плавность и грация дикого зверя. Ноздри широко раздувались, жадно втягивали запахи. А из-под губ то и дело показывались зубы… белоснежные и ровные, чуть заостренные.

«Вот почему тянули так долго,- отстраненно подумал Ирн.- Для того и играли. Потому что днем слишком слабы. А с приходом ночи обрели облик и силу, которые придал неизвестный колдун. Потому шут так торопливо скрылся. Ловушка захлопнулась, овцы попали в окружение волков. И самое смешное – Вард тоже».

На лице парня отразились сомнение, тень страха. Де Гирео по-бычьи наклонил голову. Мышцы на шее натянулись, словно воин хотел оглянуться. Но сдержался, погрозил пальцем.

– Не думай, что куплюсь на старую уловку,- напряженно хохотнул рыцарь. Помедлил, протянул руку: – Свитки!

– Нет,- твердо сказал Птиц.

– Парень, не глупи! – рявкнул де Гирео.- Не надейся на то, что тебе кто-то поможет. Я убивал принцев на коронации, уходил из крепостей невредимым. Мне не впервой… Возьму тубус так или иначе. И поверь, в твоих интересах подчиниться. Тогда умрешь быстро… Свитки!…

Рыцарь нетерпеливо надвинулся на послушника, потянул меч из ножен. По лезвию побежали алые блики. Показалось, будто клинок обагрен кровью. В отшлифованном металле, словно в зеркале, отразились смутные силуэты… Вард застыл как изваяние. Широкое лицо побагровело, на лбу вздулись вены. А Птиц улыбнулся и развел руками.

– Тебе надо было оглянуться,- сказал парень.

Словно лики потусторонних существ, из темноты проступили фигуры людей. Бледные и искаженные картинки, картонные фигурки. Только что сидели за столами, пировали. Ходили по залу, стояли у выхода… И без какого-либо перехода оказались рядом, в пяти шагах. Молчаливая толпа, грозная в своем внимательном молчании: стражники, гости, вельможи. Равнодушные лица и чудовищно застывшие маски, ладони на рукоятях клинков. А в глазах зловещие искры… Куклы. Механизмы.