Маргарет Уэйс - Драконье крыло

Но эльфы были внизу, слишком далеко, чтобы услышать крик мальчика. К тому же у них сейчас были дела поважнее. Они сражались не на жизнь, а на смерть. Бэйну с его насеста было видно, что имперский боевой корабль и корабль мятежников сцепились, и он не мог понять, что происходит. Отсюда ему не было видно крови, льющейся на палубу, не было слышно воплей канатчиков, запутавшихся в своей упряжи, и пения эльфов-повстанцев, которые пытались, защищаясь, в то же время склонить нападающих на свою сторону.

Расписные драконьи крылья судорожно трепыхались в воздухе или беспомощно свисали на оборванных канатах. Абордажные крючья на длинных веревках намертво связали оба корабля. Эльфийские воины съезжали по веревкам или просто спрыгивали на палубу вражеского корабля. Далеко внизу кипел и вращался Мальстрим, и молнии то и дело озаряли фиолетовым светом его черные тучи с белой каймой.

Бэйн жадно смотрел на эльфов. Он не чувствовал страха – только сумасшедшую радость от ветра, бьющего в лицо, от нового приключения и от того, что замыслы его отца близки к исполнению. Падение корабля несколько замедлилось. Альфреду удалось немного раздвинуть крылья, так что магия начала действовать Но корабль по-прежнему был неуправляем и продолжал спускаться по широкой спирали.

Снизу послышался голос Альфреда. Бэйн не мог разобрать слов, но что-то в их ритме напомнило ему то, что произошло, когда на него упало дерево. Впрочем, Бэйн не обратил на это внимания. Эльфы были уже близко, они приближались к ним с каждой минутой! Бэйн уже видел их лица, запрокинутые навстречу кораблю. Он снова принялся кричать, но тут вдруг корабли расцепились и начали разваливаться прямо на глазах!

Хрупкие фигурки посыпались вниз, в пустоту. Бэйн был уже достаточно близко, чтобы расслышать вопли ужаса падающих в Мальстрим. Тут и там носились обломки корабля, поддерживаемые на лету собственной магией, и за них цеплялись эльфы. Кое-где, на обломках покрупнее, все еще сражались.

И маленький корабль Бэйна несся прямо в середину этого хаоса.

Кирские монахи никогда не смеются. Они не видят в жизни ничего смешного и любят подчеркивать, что люди часто смеются оттого, что кому-то другому плохо Однако в кирских монастырях не запрещено смеяться. Там просто никто не смеется, и все. Дети, впервые попавшие к черным монахам, иногда продолжают смеяться первые два-три дня (что тоже бывает нечасто, принимая во внимание, каким путем они туда попадают), но потом отвыкают.

И черный монах, что держал Хуго за руку, не улыбался, но Хуго видел смех в его глазах. Хуго, разъяренный, принялся отбиваться. Он дрался отчаянней, чем когда-либо в своей жизни. Но противник его был не из плоти и крови. Его нельзя было ни ранить, ни убить. Его нельзя было остановить. Он был вечен, и Хуго не мог вырваться из его рук.

– Ты ненавидел нас, – сказал черный монах, беззвучно смеясь, – ненавидел и все же служил нам. Всю свою жизнь ты служил нам.

– Я никому не служу! – крикнул Хуго. Но он уже устал бороться. Ему хотелось отдохнуть. Только стыд и гнев мешали ему впасть в желанное забытье. Ему было стыдно оттого, что он знал, что монах прав. А гнев охватил его оттого, что он так долго был игрушкой в их руках.

Отчаявшись, он призвал на помощь все свои тающие силы и ударил в последний раз, пытаясь освободиться. Это был жалкий, беспомощный тычок, который не испугал бы и ребенка. Однако монах вдруг выпустил его.

Хуго был застигнут врасплох и упал, лишившись поддержки. Но ему не было страшно: у него было странное ощущение, что падает он не вниз, а вверх. Он не погружался во тьму, а взлетал к свету.

– Сэр Хуго! – В тумане показалось испуганное и озабоченное лицо Альфреда.

– Сэр Хуго! Ох, слава сартанам, вы очнулись. Как вы себя чувствуете?

С помощью Альфреда Хуго удалось сесть. Он огляделся, ища монаха. Но его нигде не было. В рубке оказался только камергер да еще упряжь в куче перепутанных канатов.

– Что случилось? – Хуго потряс головой. Он не чувствовал боли – только нечто вроде легкого похмелья. Голова пухла изнутри, язык не помещался во рту. Ему случалось просыпаться в таком состоянии в трактире, рядом с пустым винным мехом.

– Мальчик вас чем-то опоил. Но это уже проходит. Я знаю, что вам сейчас плохо, сэр Хуго, но у нас неприятности. Корабль падает…

– Опоил? – перебил его Хуго. Лицо Альфреда расплывалось в каком-то тумане. – Он не просто опоил меня! Это был яд! Я умирал! – Его глаза сузились.

– Нет-нет, сэр Хуго. Я знаю, вам могло так показаться, но…

Хуго наклонился вперед, схватил Альфреда за шиворот, притянул к себе и заглянул в бледно-голубые глаза так пристально, словно пытался влезть камергеру в душу.

– Я умер!!! – Он стиснул руку еще сильнее. – Это ты меня оживил!

Альфред спокойно смотрел в глаза Хуго. Он улыбнулся, немного печально, и покачал головой:

– Вы ошибаетесь. Это был сонный напиток. Я ничего не делал…

Как мог этот слизняк врать так, чтобы Хуго ни о чем не догадался? И тем более как мог он спасти жизнь ему, Хуго? Его лицо было совершенно безмятежным, в глазах виделись лишь печаль и жалость, ничего более. Казалось, Альфред абсолютно неспособен что-либо скрыть. Кто-нибудь другой, может, и поверил бы ему – но только не Хуго!

Убийца знал этот яд. Он и сам не раз подливал его другим. Он видел, как они умирали – в точности так же, как он. И ни один из них не пришел в себя.

– Сэр Хуго, корабль! – настаивал Альфред. – Мы падаем! Крылья… они втянулись! Я пытался их вытащить, но у меня ничего не вышло.

Хуго только теперь обратил внимание на то, что корабль раскачивало. Он пристально посмотрел на Альфреда и отпустил его. Это еще одна тайна. Но если они сейчас рухнут в Мальстрим, он ее никогда не раскроет. Хуго тяжело поднялся на ноги, стиснул руками гудящую голову. Она была ужасно тяжелой. Хуго казалось, что, если он выпустит ее из рук, череп просто расколется и свалится с плеч.

Посмотрев в окно, Хуго убедился, что упадут они еще не скоро. Альфреду удалось замедлить падение, и Хуго легко мог наладить управление, несмотря на то что некоторые канаты порвались.

– Сейчас падение в Мальстрим – не главная опасность.

– Что вы хотите сказать, сэр? – Альфред подобрался к нему и тоже выглянул в окно.

Прямо на них смотрели три эльфийских воина Они были так близко, что можно было различить каждую деталь изорванной и окровавленной одежды.

– Эй, бросайте их сюда! – донесся с верхней палубы голос Бэйна. – Я их поймаю! Альфред ахнул.

– Его высочество говорил что-то насчет помощи эльфов…

– Помощи! – Хуго криво усмехнулся. Похоже, он ожил лишь затем, чтобы снова умереть.

Веревки с крюками взвились в воздух. Хуго услышал, как они ударились о палубу, заскрипели по дереву. Потом веревки натянулись. От толчка Хуго упал