Виктор Ночкин - Могила повелителя

На ужин здесь предлагали дичину, эти места славились охотой. Людей в «Веселом олене» оказалось совсем мало.

— Тихо у вас, — заметил Бремек хозяину.

Тот, медлительный мужчина с седыми усами, оглядел зал, будто желал убедиться, что слова клиента не расходятся с действительностью, потом кивнул:

— Да, ваша милость, маловато. Вот с урожаем покончим, понаедут охотники, и будет в «Веселом олене» людно да шумно. А нынче — изволите видеть, спокойствие. Как прошли на север добрые братья из Дома Света, так и тихо сделалось.

Бремек не опасался, что в нем признают рыцаря Ордена, после приключившегося на юге несчастья ловчий сильно исхудал, да и лицо порядком изменилось. Хотя усилиями лекарей шрамы разгладились, но черты стали несколько иными, впадины и выпуклости сместились, к тому же появилась бородка — Бремек не брился, пока хворал, а теперь лишь подровнял заросли на подбородке. Прежде ловчий бороды не носил.

— Да, так вот, орденские братья, — продолжал хозяин. Должно быть, ему было скучно и хотелось поговорить. Владельцы странноприимных заведений частенько оказываются болтунами. — Носятся, носятся… Вид у них важный, а толку — чуть.

— Да как же, — Бремек по привычке вступился за честь братства, — а Лорд Тьмы Кордейл? Его Орден одолел.

— Верно, — кивнул седоусый. — Орден и Лажваш Моровая Язва. Говорят, Лажвашу достался заговоренный меч Графа, а Орден завладел всеми землями покойного. Стало быть, ради земель добрые братья старались, кровь проливали, а?

Ловчий с удивлением понял, что его не возмущают слова трактирщика. Прежде бы добрый Бремек такого не спустил! А сейчас — даже кивнул.

— Вот я и говорю… Ордену поначалу, когда он только начал на ноги подниматься, многие богатые люди подарки делали, мол, на борьбу с Тьмой жертвуют. Так мне отец рассказывал, говорил: Орден теперь — самый богатый помещик в Круге. Теперь, я слыхал, еще двум Лордам конец пришел, и что же? Где победитель? Он заграбастал владения Феттаха? Или взял золото Прекрасного Принца? Да нет, какое там… говорят, некий ловкий молодец пришел, убил Лорда Тьмы — и дальше в путь. Ничего себе не взял, не за тем, стало быть, сражался. И еще, говорят, он от денег отказался, когда раамперльскую общину от оборотня избавил! Одно слово — герой! Слыхал ты, какие песни о нем на юге сложили? Мне купцы рассказали, один, когда налакался, даже пытался напевать… еще вина не желаете? Нет?.. Южанам мое вино по душе. Тот купец даже петь принялся, твердил — в песне все правда, все, как есть!

Трактирщик улыбнулся и покачал головой.

— Смешные люди, песням верят… Но песня, кажется, и впрямь хороша. Хотя и пьяный безголосый купчина пел, а как-то так странно мне сделалось, будто своими глазами увидал:

Зло крадется по чащам ночною порой.Нет ни жалости, ни добра,Сколько смертной тоски! Ты слыхал этот вой?До утра, до утра…

Седоусый тяжело, с бульканьем в горле, вздохнул.

— Вот ведь, снова как морозом продрало по спине! Будто волчий вой услыхал, будто сам вижу, как волк по улице прошел, прямо у моей двери! Вот какая песня… И, надо же, слова запомнил я. Так вот, я и говорю — о таком герое песни поют! А об Ордене ты песню слыхал? Разве что охальные куплеты.

— Герой, говоришь, — задумчиво промолвил Бремек.

— Конечно, герой — если не за деньги жизнью рисковал.

Бремек задумался: а ведь и впрямь, как простой народ может воспринимать поведение Корди?

— А ты слыхал ли о собирателях зла?

Седоусый покачал головой.

— Вроде что-то такое говорил проповедник… или нет? Не помню я. Какие-то выдумки — Орден и попы много такого сочиняют, чтобы им больше платили.

— Иногда и проповедника не мешает послушать, — заметил охотник. — Среди их братии умные люди попадаются, начитанные.

— Да кто их разберет-то, начитанных? — трактирщик всплеснул руками. — И потом, говорю же, у них свой интерес. Им больше врать выгодно!.. Орденские, вон, на север проехали. Это что значит? Война у них с Лордом Ройнгардом? А если победят добрые братья, то и Айхерн себе возьмут, под свою руку? А? Это тебе не герой… Вы, господин мой, ночевать у нас будете? Желаете ли комнату снять? Или как эти, орденские, торопитесь?

— Нет, — покачал головой охотник, — я не как орденские. Я теперь не тороплюсь.

Волчонок вернулся в здание представительства. Его не смущал вид крови и растерзанных тел — хищный зверь воспринимает подобные предметы намного проще, чем люди.

— Книгу-у! Мою-у книгу-у… — проныл щенок, бродя по комнате в поисках утраченного сокровища.

— Оденься, — велела Элина.

Девушка присела над Ленлином, осторожно приподняла голову, положила на колени и принялась разглаживать спутавшиеся окровавленные кудри. Май с радостным визгом показал книгу Феттаха — обнаружилась позади стола, в тени.

— Сейча-а-ус… одежду-у…

В зал медленно втиснулся Ботвейль. Толстяк, пыхтя, волок Кервина, тот едва переставлял ноги. Рыцарь опустил собрата на пол и вытер вспотевший лоб.

— Хоть один выжил… хорошо, что я своих по домам отправил, когда все началось.

— Он напал… очень быстро… — прошептал Кервин. — Мы не ждали…

— Да хоть бы и ждали, — буркнул Ботвейль. — Это собиратель, он же двух Лордов Тьмы прикончил… И зачем вы сюда явились, а? Так тихо у нас было, спокойно, мирно… Так нет ведь, непременно в Хейлане нужно было резню устраивать! Как я теперь отчитаюсь перед Домом Света? А городскому Совету что буду говорить? А?

Последние реплики он адресовал пришельцам. Май не слушал, он, сопя, натягивал одежку. Элина печально поглядела на рыцаря.

— Мы не хотели. Мы искали Корди. Он должен был пройти здесь, потому что после Феттаха — следующим будет Лажваш.

— Угу, — буркнул Ботвейль. — А мне здесь порядок наводить… или бросить все, да и податься по Кругу? А что, буду сражаться, пить вино и распевать веселые песенки! А порядок пусть другие наводят.

— Мы сейчас уйдем, — пообещала Элина, — и не будет больше никаких неудобств. Вот только Ленлин в себя придет, и уйдем.

— Куда вы уйдете? Без лошади, с этим вот…

— Мы можем взять одну из лошадей, на которых приехали орденские, — не открывая глаз, объявил Ленлин.

— Так ты уже пришел в себя? А чего не подал вида? — Голос Элины прозвучал подозрительно напряженно.

— Мне нравилось, как мои волосы гладишь. — Поэт сел рядом с девушкой. — Так что, добрый брат, мы заберем лошадь, а? У магистра жеребец — ох, какой!

— Идиот, — буркнул Ботвейль, — лошадь Архольда… э, покойного Архольда… я говорю, такие кони не для бродячих рифмоплетов. Ладно, идемте, выберем для вас лошадку попроще. Но услуга за услугу. Прежде чем уйти из Хейлана, поговорите с местными шишками. Скажете, что на представительство Ордена напали неизвестные разбойники, и мы сражались… ну, вместе с добрым Архольдом. Проклятие, здесь бы не помешали десятка два трупов разбойников… Проклятие! Наши добропорядочные хейланцы, конечно, поглядывали в щелочки.