Дмитрий Суслин - Крутой пришелец

Римляне дрогнули, а когда десять из них оказались на полу, оглушенные или покалеченные, побежали.

Наташа и Диоген бегали со своими арбалетами и больше мешали, чем помогали. Нам приходилось следить еще и за ними, чтобы не дай бог с ними что-то случилось. К счастью обошлось. Наташа умудрилась даже всадить стрелу в зад одному из убегающих солдат, и тот заорал, как резанный.

– У тебя всегда лучше всего получаются уколы, – похвалил я ее.

Геркулес уже тащил двоих пленников. Один был простой легионер, другой центурион, правда в этот раз совсем не было усов.

– Где Святые братья? – спросил я, приставив к горлу центуриона лезвие меча. – Куда их повели?

– Не скажу, – прохрипел тот. Он был задушен ремнем от собственного шлема и поэтому говорил с трудом.

– Героя из себя строишь? – хмыкнул я.

– Да! Можете меня пытать.

– Пытать? Тебе этого так хочется? Будь по твоему!

Не думайте, что я такой кровожадный. Просто другого выхода не было. Времени, кстати тоже. Я сделал знак Стелле. Она подошла к центуриону и пальцем надавила ему на какую-то точку за ухом. Тот задергался, как чертик на резиновом шнурке, забил кривыми ногами и заверещал:

– Ой, больно! Мамочка! Все скажу, все скажу, только не мучайте меня так, люди добрые.

– Говори!

– Наместник приказал увести их в атриум, хочет утопить прямо в бассейне!

– Предать моих братьев такой позорной смерти! – закричал я.

– Ой, не убивайте меня, не убивайте! – тут же опять завопил центурион. – У меня трое детей и престарелые родители. Я их единственный кормилец и поилец!

– И меня тоже пощадите! – закричал и легионер. – Я тоже единственный кормилец. У меня шестеро детей, беременная жена и больная старая мать.

Мы бросили их на пол.

– Быстро ведите нас к бассейну! И быстрее. Если мы опоздаем, то вы умрете! И не пытайтесь бежать. Я Третий Брат и умею убивать одним взглядом.

Центурион и легионер резво вскочили на ноги и побежали по широкому светлому коридору, по бокам которого, словно деревья в парке, возвышались мраморные колонны. Мы за ними. А за нами бывшие узники. Оказывается они не убежали в город, а присоединились к нам. Оружие они подобрали на земле. После нашей с римлянами разборки, его там было порядочно.

Так что в атриум, который находился прямо в центре дворца, там же был и бассейн, мы ворвались целой толпой. Как матросы в Зимний дворец. Я со знаменем, которое соорудил из плаща центуриона, впереди.

И как раз вовремя.

Здесь был весь цвет римской ерихонской знати во главе с наместником Гнусом Помпением. Всего наверно человек сто. Наместник сидел на троне завернутый в белую простыню, словно только что вышел из бани. Его гордую чисто выбритую голову венчал несколько небрежно сделанный из золота лавровый венок. Шея у начальника римских оккупационных властей была невероятно длинная и жилистая, от чего Гнус Помпений походил на орла-стервятника. Остальные римляне тоже были завернуты в разноцветные простыни, кажется у них это называется тоги, физиономии у всех были полны ожидания. Они уже наслаждались зрелищем начавшейся казни, и все смотрели в одну сторону. Как раз туда, где несколько воинов подталкивали к бассейну двух высоких и симпатичных парней.

Слава богу! Мы успели!

– Эй, не время сейчас купаться! – Мой громкий по-пионерски звонкий голос подхваченный эхом прокатился над залом.

Несколько охранников преградили нам дорогу. Зря они это сделали! Все пятеро тут же дрыгая ногами полетели в бассейн.

– Хотя кое-кому водные процедуры не помешают, во всяком случае остудят голову, – закончил я, широким шагом направляясь к наместнику. Стелла и Геркулес шли сбоку от меня и самым грубым образом отшвыривали тех, кто пытался преградить мне дорогу. Вскоре в бассейне барахталось человек тридцать, стражников, рабов и прочих знатных особ.

– Охрана! – закричал наместник, видя, как мы неумолимо приближаемся к нему, лицо его исказилось от страха. – Стража! Убить этих троих! И всех остальных тоже.

Откуда-то опять появились трое охранников, но мы их тоже не стали обижать и отправили в бассейн к товарищам. Наместник вскочил с трона и хотел сделать ноги, но Геркулес положил ему на грудь руку и пригвоздил его обратно к бронзовой спинке. Увидев мое лицо в такой близости от себя, наместник затрясся, как лист на осеннем ветру. Такое чувство, что он меня откуда-то знает.

– Значит ты тут будешь главный? – строго спросил я римлянина. – Гнус Помпений, римский наместник в Земле Обетованной, это будешь ты?

Тот закивал так старательно, что венок слетел с его головы мне под ноги. Я не упустил удовольствия наступить на него. Венок громко хрустнул. Наместник ахнул и жалобно шмыгнул. Его тощий кривой нос побелел от ужаса. А я мило улыбнулся:

– Ну раз ты главный, дружище, тогда сейчас же огласи помилование этим двум приятным парням.

– Третий Брат! – выдохнул наместник. – Это ты?

– Пусть будет так, – согласился я. – И не заставляй меня повторять дважды, или еще хуже того – ждать. А то я в гневе ужасно нервный. Могу тебя запросто…

Я так и не успел придумать, чем посильнее напугать Гнуса Помпения, как тот сполз с трона и упал передо мной на колени:

– Не надо, не делай этого! Я все сделаю, что ты скажешь.

– Тогда вели своим гориллам отпустить моих братьев.

– Они уже свободны!

А он прав. Святые братья оказались не такими уж овечками, увидев, как обернулось дело, они схватили стражников, что толкали их воду и отправили в воду вместо себя.

– Большое мерси! – обрадовался я и брезгливо отпихнул наместника ногой. Затем увидел узников, который окружили римлян со всех сторон и решил им сделать подарок. – Всех присутствующих здесь римлян после водных процедур отправить в темницу. Затем запереть ворота и позаботиться об обороне дворца. А то ведь, там еще пятьсот легионеров осталось, кажется.

– Ура! Да здравствует Третий Брат! – закричали бывшие узники и радостно стали сгонять римлян в кучу и вязать им руки веревками.

Так, кажется пора теперь заняться своими делами. Где там мои братишки?

Святые братья уже сами направлялись ко мне. Лица их светились от счастья, в то время как мое все больше перекашивалось от удивления.

Конечно я этого ожидал, к этому готовился и к этому стремился всеми фибрами души, пройдя сквозь все испытания, что уготовила мне и моим спутникам капризница судьба. И все же, когда этот момент настал, я с трудом поверил в происходящее. Такое чувство, что увидел себя в зеркале. Вернее в двух зеркалах. Или того хуже, вдруг взял и раз троился. Ко мне подходили с руками распростертыми для объятий два моих отражения. Словно вышли из зеркала. Две моих точных копии. При чем, копии в буквальном смысле этого слова.