Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – вильдграф

Крылья мои сами по себе растопырились шире и так же сами, поймав едва слышный сигнал, повернулись под углом к встречному ветру, погашая скорость. Далеко внизу словно бы течет широкая река изумрудной зелени. Будь это на лугах, кто бы заметил, однако на серой каменистой насыпи это бросилось в глаза, словно в лицо плеснули водой.

Река зелени будто только что выплеснулась из-под земли, идет широко, нащупывая дорогу. Я начал медленно и осторожно снижаться, пока зелень не разбилась на отдельные пятнышки, а потом на крохотные фигурки.

Тролли идут колонной по десять или чуть больше в ряд, что меня удивило, как-то с этими зеленокожими понятие дисциплины не вяжется, лавой – другое дело, а тут чуть ли не римская когорта.

Снизился еще, ага, лица покрыты слоем пыли, ноги вообще в корке грязи, прекрасная маскировка, хоть и невольная. Идут целеустремленно, но усталость уже чувствуется в каждом движении. Все с боевыми топорами и палицами, вроде все просто, но в умелых лапах и простая палка грозное оружие…

Я пролетел вперед, оглядываясь и проверяя, в ту ли сторону двигаюсь, куда топает это грозное войско. Еще два небольших холма, затем разом открылась, даже распахнулась широченная долина с большим лагерем из множества шалашей и наскоро вырытых землянок: тролли и на кратковременных привалах предпочитают быть ближе к земле.

Множество костров, как и в любом лагере, ко мне под облака мощно прут ароматы пережаренного и горелого мяса, крепкого пота и плохо сдерживаемой ярости мужчин, которых держат слишком близко друг к другу.

Я не двигался, растопырив крылья, вроде бы застыв в пространстве, только оно почему-то медленно двигается подо мною, у воздушных масс свои гольфстримы, ниагары и незримые пороги.

Я посмотрел по сторонам, в сухо-туманном пространстве зеленеет лес, справа и слева серые шипастые спины каменистых возвышенностей, чуть левее сиреневые конусы циклопических руин, таинственная старина, в глубине сокровища… но какие сокровища, когда навстречу оркам на марше выметнулись крохотные фигурки кентавров! Врубились, потеснили, завязли, началась ожесточенная сеча…

Я сдвинул крылья и позволил воздушным струям нести себя в ту сторону, где должен быть их лагерь. Если бы не это, уже жадно всматривался бы в мощные траурно-черные изваяния, полузасыпанные золотым песком, старался бы понять, что это изображает, и что под этими жаркими дюнами…

Ага, вон он… Мог бы еще раньше почуять по запаху… Я опустился в ближайший лес, сейчас если все небо закроют драконы, никто не заметит, огляделся и начал всякий раз пугающий переход в тело человека.

Едва пришел в себя, услышал со стороны опушки дикие крики, грохот копыт, притих на пару минут, потом начал потихоньку пробираться между деревьями. Грохот копыт нарастал, через мгновение кентавры выметнулись на открытое пространство: огромные, храпящие, дикие. Отсюда, снизу, из-за веток кустов просто чудовищные: нижняя часть как у боевого рыцарского коня, а человеческий торс мощнее, чем у призового борца – широчайшие плечи в валунах тугих мышц, могучие спина и грудь, толстые мускулистые руки.

Знатоки говорят, один кентавр стоит трех рыцарей, а если сравнивать с просто тяжеловооруженным конным воином, то и десяти. Конечно, всадник должен еще и управлять конем, а здесь единая воля управляет руками и копытами…

Я прижал лоб к земле, сверху сыпались комья земли, выброшенные копытами, а когда грохот утих, осторожно поднялся.

Чуть ниже, куда промчались кентавры, отряд троллей отбивается от таких же копытных. Тролли встали в круг и так умело работают топорами и палицами, что усталые кентавры только кричат в бешенстве, но откатываются, получив новые раны.

Земля затряслась под копытами спешащего на помощь отряда. Собратья перед ними с готовностью расступились, я видел только блестящие крупы. Дикие крики зазвучали громче, оружие зазвенело, словно на металлические листы высыпали тысячи стальных заготовок для мечей.

Кентавры врубились в защиту троллей, проломили, начали расчленять на две половинки. Я уже видел, чем закончится, пробирался поближе, прячась за кустами.

За считаные минуты отряд троллей был разорван на части. Сражение разбилось на отдельные группки, тролли упорно старались пробиться к спасительному лесу.

Кентавры, для которых густой лес хуже топкого болота, нападали с яростью, гибли, но и зеленых тел распростерлось на поле боя, словно свирепый ураган сорвал свежие молодые листья с целой рощи.

Одна группка троллей, отчаянно сражаясь, почти пробилась к лесу. На помощь своим поспешили два могучих кентавра, настоящих великана. Поспели вовремя: их раненые собратья кричали громко, но нападали слабо, тролли успели вломиться в спасительные заросли кустарника, но в это время их и настигли оба ревущих в ярости гиганта.

Я смотрел, как упали один за другим трое зеленокожих, но оставшиеся два тролля сумели вонзить в одного копытного с двух сторон копья, и тот с диким ревом завалился на бок.

Второй кентавр рассек одному плечо, второго разрубил до половины, снова занес ужасную секиру, чтобы добить раненого, но тролль поскользнулся в крови и упал, однако и лежа ухитрился так умело шарахнуть кентавра по передним ногам, что я услышал треск костей.

Кентавр с диким ревом упал на колени и, не удержавшись, завалился на бок, отчаянно брыкаясь и пытаясь вскочить. Тролль из последних сил обрушил усеянную шипами палицу на голову врага, а затем еще и еще.

Я слышал треск костей, хруст, кровь забрызгала поляну. Я подбежал к ним, уже слыша со стороны поля приближающийся топот копыт. Тролль нанес последний удар, выронил дубину, и сам опустился на колени.

– Эй, – крикнул я негромко, – я друг!.. Убегай, сюда уже скачут!

Он медленно оглянулся, лицо тоже в крови, явно получил копытом, но глаза заволакивает пелена смерти, если и увидел меня, то через туманную дымку.

Я подбежал и, уже не опасаясь, что ударит или укусит, схватил его под мышки и потащил в густые заросли. Топот копыт приближался, как ураган. На всякий случай я зажал троллю пасть и втиснул в землю. Топот прогремел совсем рядом, еще и еще, наконец начал удаляться так же быстро, как и налетел.

Тролль часто задышал, едва я убрал руку. Рык его сразу же стал свирепым и воинственным:

– Ты кто?..

– Друг, – повторил я.

– Ты человек, – рыкнул он. – Человек даже человеку не друг! Зачем ты здесь?

– А я в каждую бочку затычка, – пояснил я. – Миротворец, значит. Благословенны миротворцы на земле. Люби всех, доверяй избранным, не делай зла никому, как сказал святой Уильям Шекспир.

– Лучший миротворец, – прорычал он, – смерть!.. Но… что с моими ранами? Это ты сделал?