Е. Кочешкова - Зумана

— Разве тебе уже не щекотно, Пат? — в голосе холодная усмешка.

Но тонкие ладони прочно сплелись у него на поясе, и спиной — каждой частицей своего тела — Шут чувствовал ее тепло, такое пьянящее… такое родное…

Радуясь, что Элея не видит его лица, он зажмурился как от боли. Ему хотелось петь, хотелось кричать, хотелось остановить коня и сделать то, чего он не делал никогда — сбросить опостылевшую маску дурака и схватить, стиснуть в своих объятиях женщину, которая была так желанна… осыпать ее лицо поцелуями, рассказать ей как она прекрасна…

«Светлые боги! — думал Шут, — Я ли это? Что же со мной случилось? Прав был Виртуоз… Пропал я теперь…» — все что он знал раньше, все его притворные воздыхания у ножек милых дам оказались даже не отблеском теперешних ощущений. Так… бледной тенью.

Но боги, конечно же, молчали, а конь, хоть и хилая скотина, стремительно несся через степь к становищу, где странный и загадочный шаман зачем-то желал видеть наследницу Белых Островов.

Чуть за полдень они остановились у ручья, вдоль которого вилась тропа, и Шут, сбросив свой плащ, разостлал его на земле, чтобы уставшая Элея могла отдохнуть. У них была с собой запеченная рыба, вино и сухие, как древесная кора, лепешки, которые приходилось размачивать в воде. После нескольких часов непрерывной скачки эта пища показалась Шуту прямо таки королевским угощением.

— Патрик, — промолвила Элея, когда с обедом было покончено, и абсолютно довольный жизнью Шут завалился прямо в сухой ковыль, позволив еде спокойно улечься в желудке, — я помню про твой дар чувствовать, как беда близится… Скажи, ты в самом деле уверен, что этот человек не желает нам зла?

— Угу, — улыбнулся Шут, щурясь на яркое солнце и покусывая стебель какой-то травинки. — Уверен — не то слово. Я с ним говорил, Ваше Высочество… Он… в нем нет зла. Только сила. Очень большая сила. Ну, вот, как в вашем отце. Или, к примеру, в Дени… Нет, не могу объяснить! — он рассмеялся, отбросив стебелек. — Это только почувствовать можно. Но он вам понравится, я знаю точно! Этот парень умеет держаться за угли голыми руками!

21

— Я предлагаю вам уговор, принцесса, — сказал Кайза и длинно затянулся, пуская дым уголками рта.

Он встретил свою титулованную гостью, удобно устроившись на том же самом месте, что и в первый раз, и также курился перед ним небольшой костер, наполняя воздух пряным ароматом. И также покрывали лицо неизменные черные узоры.

Элея сидела напротив и смотрела на дергита с решимостью воина. Она не пожелала отдохнуть и дождаться нового дня, чтобы встретиться с единственным обитателем этих земель. Едва оказавшись в становище, велела вести ее к шаману. И сэр Дорвел не сумел убедить принцессу, что для начала следовало бы отужинать да хоть немного вздремнуть после утомительной скачки. К его величайшему огорчению Элея, как всегда, все сделала по-своему.

— Я готова выслушать ваше предложение, — с достоинством ответила она шаману, и Шут от волнения закусил губу — вот оно! В ушах у него тонко зазвенело от предчувствия больших, очень больших перемен. Тех самых, на которые он так надеялся…

— Условия просты, принцесса, — сказал Кайза, спокойно и ясно глядя прямо в глаза наследнице. — Я исцелю всех твоих людей. Взамен мне нужно лишь одно — ты должна остаться здесь. До той поры, пока луна трижды не станет такой, как сегодня.

Шут подумал, что оглохнет — столь неистовый крик подняли стражи. Но сама Элея сидела безмолвно, а Кайза между тем негромко продолжал, будто и не слышал этого гомона:

— Моя сила позволит твоим людям вернуться домой живыми. А от тебя самой не так уж много требуется… всего лишь остаться ненадолго. Вместе с ним, — и шаман кивнул на Шута. От удивления тот раскрыл рот, да так и замер. Десять пар глаз уставились на него с неменьшим изумлением. Шуту от этих взглядов стало совсем неуютно, он повел плечом и осторожно спросил:

— Кайза, зачем?

— Так велят мне сны, — шаман выпустил красивое колечко дыма и нагнулся подложить в костер кизяка.

Уж кто-кто, а Шут знал, что сны нельзя игнорировать. Знала это и Элея. Она растерянно смотрела на дергита, но тот сидел с совершенно невозмутимым лицом, словно предложил принцессе прогуляться пешком до ближайшего ручья.

— Об этом не может быть и речи! — воскликнул сэр Дорвел. — Это немыслимо!

— Тихо! Тихо все, — Элея встала со своего места. — Решение принимать мне.

Она подошла к шаману и, пока Шут ломал голову, зачем же Кайзе понадобилась принцесса, Элея прямо спросила дергита:

— Я пойду на ваши условия, но прежде мне надо знать, каков смысл этого действия. Для чего я вам?

— Как скажешь, белая принцесса. Я объясню. Но только тебе, — он встал, подав руку Элее, и изумленные хранители в отчаянии смотрели, как их наследница бесстрашно последовала за чужаком. Принцесса с шаманом отошли на расстояние достаточное, чтобы ветер не донес до остальных ни слова. Как и все, Шут напряженно вглядывался в эти две фигуры, застывшие посреди высоких трав. Но Элея стояла к ним спиной, и лицо ее оставалось сокрыто.

Когда принцесса вернулась, она решительно обвела взглядом своих людей и сказала:

— Я остаюсь. А вам нужно вернуться.

Стражи расшумелись хуже стаи воронов.

— Да как можно, Ваше Высочество?! — воскликнул сэр Дорвел. — Даже и не думайте! Мы не оставим вас одну с этим сумасшедшим! Если уж вам нужно задержаться в этом месте, все хранители будут оберегать вас доколе срок не выйдет!

Кайза тихонько засмеялся.

— Не пойдет, — сказал он рыцарю. — Вы здесь лишние. Вы должны уйти. То, что предназначено вашей наследнице, нельзя взять чужими руками.

Однако сэр Дорвел ничего не хотел слышать.

— Нет! — почти кричал он. — Я не позволю! Вы ничего не сделаете со мной, я просто останусь здесь!

Кайза спокойно приподнял бровь.

— Да? Тогда сделка не состоится. Можете возвращаться к своим людям. Уверяю вас, до дому из них не дотянет и половина.

Шуту показалось, что предводитель хранителей готов рвать на себе волосы.

— Наш долг быть рядом с вами, — в отчаянии сказал он Элее. — Мы не в праве отступиться от него!..

— Вы забыли, сэр Дорвел, — грустно улыбнулась она хранителю, — у меня ведь тоже есть долг. Долг перед моим народом. Как вы поклялись в верности короне, так и я дала обет защищать и оберегать людей Белых Островов. И если бы даже мне пришлось отдать жизнь за спасительное колдовство, пошла бы на такой шаг без колебаний. По счастью, — спокойно закончила принцесса, — это вовсе не требуется.