Любовь Черникова - Защитница. Киррана-1

доплетая свой венок. У ног лежал целый ворох полевых цветов, все синие: васильки,

аконит, синий лен.

Вернувшись домой, охотница случайно уснула – сказались ночевка на камнях и

тяжкие думы. Анасташа не стала её будить, позволив выспаться, насколько возможно.

Ведь следующую ночь полагалось провести без сна. Вот и запоздала Кира с венком

немного. Не страшно. Веселиться все равно настроения нет, что-то не до того.

Со вздохам протянула руку, так и не решаясь добавить дубовый лист. Что

означало бы – желание привлечь сильного мужчину. Такого, кто сможет защитить.

Крапиву же выбирали те, кому хотелось покладистого и сговорчивого спутника жизни.

Кира долго не могла решить, что нужно именно ей. Даже хотела оставить венок просто

из цветов, так поступали, когда полностью полагались на волю богини. Внезапно

нахлынула тоска по другу. Сколько праздников подряд они вот так же, как и остальные,

наслаждались жизнью, объедаясь сладкими пирожками с малиной и ежевикой.

Впервые Кира всерьез задумалась о том, что у неё до сих пор нет жениха.

Раньше он ей как-то и не был нужен. Да и мать не давила, не спешила сплавить дочку

из дома. А теперь? Все чаще накатывали странные непривычные чувства. Или это

легкая зависть? Если то, щемящее душу ощущение, возникающее когда видит, скажем,

Ламиту с Лютобором, зависть и есть? Хорошо, наверное, вот так прижаться к широкой

груди, и не думать ни о чем...

Так дуб или крапива? Надо быть честной перед богиней. Кира решилась и

вплела дубовые листья. Пусть случится чудо, и друг окажется рядом. Пусть уже Микор

вернется, выйдет навстречу по лесной тропинке, стянет свой кушак и набросит ей на

талию, притянет к себе. Усмехнется с хитринкой и ляпнет какую-нибудь колкость. Да

пускай, хоть и про репу… А потом сорвет поцелуй. Да не так, как обычно, а такой вот –

жаркий, как тогда в избе, перед уходом, чтобы было даже немного больно...

Её окликнули, и охотница подняла голову.

Перед ней стояли Федул и Егорша – старые приятели Микора, а с ними ещё

несколько парней помладше:

– Ты что это здесь делаешь?

– Венок плету. Или не видишь? – Кира продолжила заниматься своим делом.

У них с Федунькой, когда-то ещё в незапамятные времена, образовалась

взаимная неприязнь. Как и большинство, он полагали, что девке с Защитником

тренироваться не след, и даже пригрозить попытался. Но особенно крепко все в этом

уверились, после того, как она ему и Егорше по разу бока намяла. С тех пор и

задирались, но теперь все больше издалека. Микор же только посмеивался, но не лез.

– Но ведь Микора тут нет, – как-то холодно и серьёзно ответил Федул.

– И что с того?

– Микора тут нет, – с нажимом повторил парень, – зачем тебе венок?

– Да ещё и с дубовым листом! – в голосе Егорши прозвучала праведное

возмущение.

Кира вдруг разозлилась. Не столько словам, сколько не понравилось ей

выражение лиц у парней. Хмурые, будто бы и не праздник вовсе.

– А вам вообще чего надо-то? – она нахлобучила на голову законченный венок,

поправила распущенные, чуть волнящиеся, волосы и поднялась. – Идите к своим.

Девчонки, небось, заскучали без вас. Того и гляди – другие уведут.

– Наших не уведешь. Они не такие, как некоторые, – Егорша окатил её

презрением с ног до головы. Кира даже внутренне вздрогнула от его взгляда.

– Шла бы ты, охотница, домой подобру-поздорову, – внезапно выдал Федул.

– А ты, Федунька, когда это такой храбрый стал? – взъярилась Кира, делая шаг

навстречу. – Или решил, коли я теперь в сарафане, так и управы на тебя не найду?

– А почто ты такая сильно смелая? С чего бы?

Федул не пошевелился и не сошёл с места. Он уже вырос и ничуть не напоминал

того худенького, вечно боящегося всего и вся мальца.

– Да она ж теперь с Паситой, чего бы ей тебя боятся? – выкрикнул кто-то из-за

спины, но Кира не разобрала, чей это был голос.

– Чего болтаешь? – она даже растерялась от такого заявления.

– Да видели все, как он тебя домой провожал. Ты с ним милуешься, только

потому что он первый, кто тебя побить смог? Так можешь особо не гордиться.

Остальные просто не дерутся с девчонками, – Федул снова скривился.

– Да и Микор бил, но ему-то ты все равно отказала.

– Наверное, в полсилы бил, или мы чего-то не знаем? – Егорша

многозначительно посмотрел на глумливо хихикающих товарищей.

– Защитник, знамо дело, крепче бьет! – добавил снова голос балагура,

прячущегося за спины остальных.

Парни зло расхохотались, и Кира поняла, что ребятам мед, да пиво горячат

кровь. А иначе, чем объяснить недобрые речи, да ещё в такой вечер, как сегодня?

– А ежели мы тебя все вместе поколотим, ты с каждым станешь миловаться? –

не унимались насмешники.

– Убирайся, Федул, не доводи до греха! – Кира, сжала кулаки и глубоко вдохнула,

пытаясь успокоиться. Негоже в праздник затевать драку. А ну случайно спалит кого, как

пугал Пасита?

– А и правда, иди-ка своей дорогой, Федул. Я с тобою позже побеседую.

Никто не заметил, как сзади подошёл Лютобор. Строго посмотрел на каждого

охальника и встал рядом с Кирой. По другую руку возникла Ламита и взяла охотницу

под локоть, поглаживая по плечу, успокаивая.

– Люта, а ты что же? На её стороне? – Федул явно удивился, ведь Микор никогда

не дружил с Лютобором, но встал на защиту его недостойной подруги.

– Ну уж точно не на вашей.

– Люта, ты хотя Микору другом и не был, ужели одобряешь, как она поступает?

– Да и ты, похоже, Микору не друг. Иди своей дорогой и не попадайся мне

сегодня боле. Не стерплю!

Парни нехотя отошли в сторону.

– Не обращай внимания. Это Глафира их завела, – шепнула Ламита.

– Глафира? – удивилась Кира. – Она-то тут причем?

– Полюбила она Паситу, не смотря ни на что. Даже про Микора думать забыла. А

тут его с тобой увидала, разозлилась – оба ведь около тебя крутятся, – Ламита

произнесла это каким-то извиняющимся тоном. – Обозлилась она и ну языком трепать.

Вот ребят и раззадорила. Ты же знаешь, язычок-то у Глашки острый.

– Киалана Заступница, – вздохнула Кира, – вот только этого ещё мне не хватало.

Да я, и правда, с радостью бы ушла, если бы можно было! – взгляд непроизвольно

скользнул по берегу, отыскивая среди гуляющих знакомую фигуру. Хвала богам, Паситы

нигде не было видно.

– Выпей меду, и идем веселиться. Нет у тебя такого права – в ночь Киаланы