Владимир Журавлев - Девочка и эльфы

Вьехо сидел на створке ворот от крепости и благодушно взирал на круговороты толпы. Замечательный вечер, побольше бы таких. Даже духота как будто уменьшилась. Рядом чинно восседала провидица. По случаю победы ее покинуло обычное состояние снулой рыбы, эльфийка даже явно интересовалась происходящим. И — о чудо! — ее прозрачно-розовые нежные пальчики уютно расположились в ладони командира. Эльфы старшего древа, заинтересованные столь странной композицией, любые свои перемещения совершали так, чтоб пройти вблизи руководства отряда и собственными глазами убедиться: командир и провидица сидят рука в руке!

А напротив командира на правах друга эльфийки прямо в пыли устроился старшина гоблинов. Он блаженствовал. Что пыль?! Это же не грязь.

— Ну теперь-то была настоящая эльфийская магия, да? — продравшись сквозь толпу, завопили разгоряченные танцами сестры-маркетки. — Мы сами видели, что была! Отчего бы еще стражники бежали? И с моста, и из крепости? И луки свои побросали!

— Да разве ж это магия? — лениво пробасил старшина гоблинов. — Магия у нас на крайний случай припасена, на твердыню Черного Властелина то есть — а пока что психологией обходимся!

— Да какая это психология, когда магия?! Стражники как дунули от нее!

— Стражники от нас дунули! — вступился за справедливость гоблин. — Потому что мы на них жути нагнали! Мы же на них в полный рост шли, без щитов, без строя даже — как нас не испугаться? Сразу видно, что идем всех убивать за Светлое дело — и убьем! Они-то кто? Наемные стражники, им обязательно выжить надо, чтоб плату истратить! А мы — бессмертная жуть! Мы — воины Добра, тратить нам нечего, потому что за просто так всех убиваем, потому и жизнью можем не дорожить!

Гоблин запнулся, сообразив, что загнул куда-то не совсем туда. Маркетки озадаченно молчали, не в силах обнаружить в его разъяснениях изъяна. Но тогда выходило, что и они — бессмертная жуть? А в силу того, что на бессмертие все же претендовать не стоило — просто жуть?

— Да еще кто-то из местных догадался за нашими спинами построить своих людей цепями! — добавил, поразмыслив, гоблин. — А их же несметные полчища везде! Как пошли следом за нами из тростника, и конца воинству не видно! Из крепости-то не разобрать, копья у них в руках или палки! Ну стражники и дунули, чтоб в осаду не угодить! В поле бежать в любую сторону можно — а из крепости уже никуда! Мы ведь тоже только за счет чистого поля выживаем: бегаем по камышам в любую сторону, Черные Всадники сроду не догадаются, где нас излавливать в очередной раз…

Гоблин в раздумье почесал затылок. Командир с неудовольствием отметил, что тонкий эльфийский слух — не всегда благо. Ведь уже половина отряда поблизости болтается, страшно заинтересованная, как их Черные отлавливать станут! А другая половина уши у костров навострила, им и подходить не требуется, и так прекрасно всё слышат!

— А вот как подойдем к твердыне Черного Властелина — тут нам кайтан и настанет! — выдал гоблин очевидный вывод. — У твердыни, поди, войск немерено — и все нас ждут не дождутся! А еще провидица всем вражинам предложила, что, мол, встретимся на стенах твердыни! Здоровьичка ей, конечно, да деток тройнями — но кто ж ее за язык тянул?! Нам только черных эльфов средь врагов на стенах не хватало! А ить там же и Черный Властелин собственной персоной болтается, как с ним с одним управиться, и то не представляем!

Взгляды эльфов задумчиво обратились к недалекому уже побережью, где, по слухам, на высоченной скале попирала твердь неприступная крепость самого Черного. Потом те же взгляды переместились на провидицу, и столько в них было намешано всяких чувств, что эльфийка не выдержала, встала и пригласила Вьехо погулять куда подальше от лагеря и от эльфов.

На дальней дамбе царила тишина — и тьма. Для эльфов, обладающих прекрасным ночным зрением и удивительно острым слухом — самое то для прогулок. И аборигены все куда-то подевались — наверно, толклись в лагере среди костров, нюхали похлебку.

Они свернули на тропу, белеющую во тьме. В одном месте тропа просела, и через темную топь была переброшена пара жердин. Эльфийка в затруднении остановилась. Вьехо сочувственно ухмыльнулся — с жердинами и топями у провидицы были очень непростые отношения, и за время пути через страну болот уже не раз случались забавные ситуации…

Потом командир опомнился и устыдился. Эльф он или не эльф? Эльфам своих дам через ручейки положено переносить на руках! Потому и выбирались для прогулок места, изобилующие звенящими водами, чтоб имелась возможность возвышенному кавалеру прикоснуться к трепетному телу — ибо немотивированных вольностей строгий эльфийский этикет не допускал. А вот мотивированных — сколько угодно, лишь бы ручейков хватило да фантазии для мотивации! Так что Вьехо припомнил, как оно положено по этикету, приблизился, опустился на колено и протянул руки… и жутко удивился странной реакции Высшей дамы на стандартную в целом ситуацию. Эльфийка взвизгнула, живо отпрыгнула, изогнулась и прикрыла некую часть тела руками! Потом обернулась на застывшего с вытянутыми руками командира — и страшно смутилась.

— Наши гоблины — надежные спутники в прогулках, но не всегда деликатны в проявлении чувств! — пролепетала она невнятное оправдание. — Простите, ради Предвечных Владычиц! Я машинально.

Потом она посмотрела на вытянутое лицо Вьехо, который пытался представить, как именно должна выглядеть неделикатность гоблинов, что требовалось вот так отпрыгивать и прикрываться — и насколько часто это происходило, если даже выработалась привычка! — и окончательно растерялась. И им обоим пришлось приложить титанические усилия воли, чтоб кое-как вспомнить этикет и таки преодолеть треклятую топь. А потом еще и справиться с путаницей в конечностях при опускании дамы на твердь тропы. У Вьехо даже мелькнула дикая мысль, что провидица вообще не предполагала покидать место у него на груди. Машинально не предполагала, так сказать… Но эта мысль была точно кощунственной, и Вьехо поспешно выкинул ее из головы подальше.

Все же, пусть с трудностями, но они переправились через топкую грязь, заменяющую в этих местах звенящие ручейки, и углубились совсем уж в тьму кромешную, пошли не спеша вдоль канала. Тростник шумел по сторонам тихо и как-то как будто даже томно…

А с Высшей дамой творилось что-то непонятное. Дыхание прерывистое, вся в огне, ладошка в кои-то веки горячая, а не как обычно — что-то среднее между лягушачьей лапкой и дланью утопленницы — а уж взгляды исподтишка на командира бросала такие, что даже в мыслях невозможно было перевести в словесную форму! Командир шел и беззвучно обращался с мольбой и к Предвечным Владычицам, и к прелестям их несказанным, чтоб защитили, одарили своей милостью и отвели нежеланных свидетелей! И дали наконец провидице возможность высказать то страшное, что сжигает ее из нутра! Ведь любопытно, мочи нет!