Оксана Панкеева - Поспорить с судьбой

Веселись, Этель, половой агрессор, шантажистка и вымогательница. Развлекайся, как умеешь. Может, раз-другой с кем-нибудь перепихнешься в укромном уголке, действительно, мне меньше достанется. Что ж с тобой поделать… Остается только, как советовала Ольга, расслабиться и попытаться получить удовольствие. Так и сделаю. Может, ты не первая красавица на этом балу, и твоя сексуальная невоздержанность вошла в легенды и баллады, но все же ты интересная личность. И не только из-за подвигов. Наверное, многие за восемьдесят лет твоей жизни потешались над твоей нелепой внешностью. Те, кто не знает. А те кто знает, удивлялись – почему ты такая? Ведь твоего могущества с лихвой хватит, чтобы изваять из себя красавицу, перед которой померкнут мои придворные дамы, но ты упорно продолжаешь носить то лицо, которым наделила тебя природа. И фигурку тоже, хотя она, на мой взгляд, и так ничего, бюст у тебя очень даже… мда… Твои собратья маги не понимают, почему. А я догадываюсь. Твой носик-кнопка, треугольный подбородок, светлые бровки, веснушки, редкие и нелепо подстриженные волосики – это плевок в лицо всем, кому ты не нравишься. Это твои два пальца, показанные зеркалу, обществу, классическим канонам красоты и вообще всему миру. И за это я тебя уважаю, поскольку у меня так не получается. Веселись, вредная девчонка. Развлекайся. А после бала приходи, и пусть никто не скажет, что короли Ортана не держат слова.

Веселись, Кира, отважная воительница и прекраснейшая из женщин. Прекраснейшая, несмотря ни на что. Пользуйся случаем. Вряд ли у тебя было настроение веселиться последние три недели. Да и сегодня ты была какая-то скованная и унылая, и видно было, что ты действительно очень неуютно чувствуешь себя здесь, в бальном платье вместо привычной мужской одежды, с новой прической, прикрывающей щеку и висок, с повязкой на глазу, под любопытными бестактными взглядами. Зря, девочка. Не стоит. Веселись, плюнь на все. Для меня ты по-прежнему прекрасна, что бы с тобой ни случилось. Интересно, о чем говорил с тобой Кантор, когда ты танцевала с ним? Кому советовал показать два пальца? А то он любит советы давать, и всем примерно одинаковые. Веселись, хотя бы сегодня. А в следующую среду приходи, поговорим. Может, в среду у меня получится сказать хоть что-то умное, а то сегодня я отчего-то мычал и заикался, не находя слов, и производил впечатление полного идиота. И почему у меня так упорно отнимается язык в твоем присутствии? Разве подобает взрослому мужчине, да еще королю, так робеть перед девушкой, пусть даже она ему глубоко небезразлична? Что это со мной, в самом деле? Как мальчишка, даже хуже. Стыдно вспомнить.

Веселись и ты, причина всеобщего веселья, таинственный и удивительный человек, научивший меня любить. Я рад, что у тебя хватило наглости все же прийти, несмотря на то, что ты меня до сих пор опасаешься. Спасибо тебе за твое веселье, которым ты так щедро делишься с окружающими. Без тебя этот бал был бы куда скучнее. Танцуй, ты это любишь… и умеешь, ты же и в этом, кажется, профессионал. Высмеивай моих придворных бардов, и не думай, что я обижусь, они того стоят, да ты и сам лучше меня знаешь, какого сорта барды подаются в придворные. Уж не знаю, с чего ты вдруг сегодня так развеселился, поколдовал кто-то или наркотиков набрался… Сегодня ты особенно похож на того, прежнего себя, которого так хорошо знал весь континент. Ведь тогда ты, помнится, вообще не носил амулета. Ты излучал только положительные эмоции и не считал нужным ограждать от них кого бы то ни было. Ты и сегодня снял амулет, скорей всего, по старой памяти. И мне посоветовал, несомненно, с самыми лучшими намерениями. Что ж, веселись, и пусть всем вокруг тебя будет весело. Но я, уж извини, твоему совету не последую. Не хочу. Не нужно мне чужого веселья, радости с чужого плеча. Пусть будет, что есть, но собственное. Может, я не прав, но… впрочем, кому какое дело? Веселитесь. Все. И пусть никто не останется грустным в этот вечер. Даже обойденные моим вниманием невесты. А мне бы пережить этот вечер… и эту ночь. А завтра, может быть, и мне будет весело.

В десять часов утра его величество Шеллар III изволил показаться из своей спальни. Он повел глазами по гостиной, с трудом фокусируя взгляд, и к великой радости обнаружил в одном из кресел своего шута. Это было очень кстати, а то король уже опасался, что ему придется либо выглядывать в коридор в неподобающем виде, либо приводить себя в порядок, что было равносильно подвигу.

– Доброе утро, ваше величество! – улыбнулся Жак. – Ну как?

– Выгляни в коридор, – попросил король. – Прикажи кому-нибудь подать кофе и коньяк. Побольше.

– Чего побольше? – уточнил Жак.

– Всего, – проворчал король и снова скрылся за дверью. Постояв немного и поморгав, чтобы разогнать радужные круги перед глазами, он сделал несколько шагов и крепко вцепился в ручку двери, ведущей в ванную. В голове у него звенело, как в кузнице в разгар рабочего дня, колени подгибались, а круги перед глазами немедленно вернулись на место. Помимо всего прочего, мир слегка кружился и покачивался, и невыносимо ломило спину, плечи и руки, как когда-то в молодости после чрезмерных физических упражнений.

Король нажал рычаг и попытался наклониться, чтобы сунуть голову под холодную воду. Мир немедленно завертелся сильнее, и он поспешил выпрямиться и не искушать судьбу. Выпрямившись, он наткнулся взглядом на свое отражение в зеркале, и приостановился. На него смотрела помятая небритая физиономия с мутными опухшими глазами и взъерошенными волосами, торчащими во все стороны. Выглядела физиономия жутковато, и показывать ей что-либо было бы бесполезно.

– Мда, ваше величество… – сказал сам себе король, чуть пригладил волосы, и снова обратил свой взор на кран, не рискуя больше к нему наклоняться. Потом вздохнул, залез в ванну, сел, крепко держась за края и снова нажал рычаг. На этот раз вода все-таки попала на голову, потекла ледяными струйками по спине, разгоняя радужное мельтешение в глазах и отвлекая от боли в мышцах. Слегка придя в себя, Шеллар с трудом выбрался из ванны, оглянулся в поисках полотенца и обнаружил, что оно валяется на полу. Наклонятся за ним вышло бы себе дороже, поэтому король плюнул на все, снял с вешалки халат и побрел в гостиную, с трудом попадая в рукава на ходу. Пояс от халата валялся рядом с полотенцем, так что он просто запахнул его и дернул дверь. Жак полюбовался, как он бредет, шатаясь, к ближайшему креслу, и поинтересовался:

– Ваше величество, это какая-то новая методика лечения, или вы просто забыли вытереться?

Король рухнул в кресло и пояснил:

– Не могу наклоняться. Полотенце на полу.

– Что ж такое? – посочувствовал шут, разливая коньяк. – Вроде вы вчера не так много выпили. Да и не страдаете вы такими вещами, даже если бы и много. Это Этель вас так уделала?