Дмитрий Кружевский - Ассасин. Зерно Хаоса

   Выбрав лавочку поближе к "пирамиде" и подальше от основного скопления народа, я едва успел до нее добраться, как снова зазвучал невидимый гонг и все повскакивали со своих мест, уставившись на арену.

Глава 11.

   Это было практически невероятно, но кровь врать не могла - Нея была жива, мало того ее кто-то надежно прикрывал. И этот неведомый "кто-то" был настолько силен, что смог надорвать "узы крови" практически вызволив девчонку из-под его власти. Варк раздражённо скрипнул зубами и еще раз провел рукой над колбой с извивающейся внутри струйкой крови - тщетно, кровь молчала. Эндрис схватил колбочку и с каким-то утробным рыком швырнул ее в стену, после чего откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Несколько минут он сидел неподвижно, пытаясь успокоиться и привести "кипевшие" мысли в порядок - в первую очередь нужно было понять, кто это мог сделать. Этот город был практически в его власти и почти все более - менее значимые фигуры давно принесли ему клятву на крови, а те, что избежали этой участи, были слишком слабы. Тогда кто? Эндрис в задумчивости пробарабанил тонкими пальцами по подлокотнику кресла и, поднявшись из него, прошелся туда-сюда по кабинету, остановившись у окна. На ум приходило лишь две кандидатуры: церковь и господин Авикс - таинственный новоявленный защитник семьи Элайс. Кто же из них? Он оперся руками о гранитный подоконник и, скользнув глазами по его поверхности, криво усмехнулся. Больше походило на второе предположение. Церковь его, конечно, недолюбливала, но без хотя бы молчаливого одобрения императора, даже шагу лишнего не сделает, а тот высказался однозначно. А вот Авикс вполне подходил на роль спасителя, только вот последнее означало, что он наблюдал за ним все это время, каким-то образом обходя всю его защиту, да к тому же знал много..., очень много. К тому же если девочка в его руках, и он предоставит ее императору. Эндрис мысленно скрипнул зубами; придется отвечать на вопросы, на очень неудобные вопросы, а этого ему хотелось бы избежать. Хотя с другой стороны, правосудия он не боялся, так как был уверен, что успеет скрыться, однако это означало бросить все, стать изгоем, за которым будут охотиться до конца жизни.

   - Демоны тебя раздери, да кто же ты такой, господин Авикс, кто? - прошипел Варк сквозь зубы. - Откуда взялся на мою голову?

   Он вздохнул и, резко выпрямившись, посмотрел на приютившийся в углу узкий шкаф, подумав, что время еще есть. Применённая магия должна была практически стереть память девчонки и на ее восстановление уйдет достаточно много времени, если конечно не знать нужное контрзаклинание. Судя по всему Авикс его не знал, ибо будь Нея в полном здравии, он давно бы вывел ее в столичное общество, не дожидаясь осеннего бала у императора, и вот тогда попытка от нее избавиться только все бы усложнила. Так что пока обладание этой пигалицей, мало что давало Авиксу, скорее делало ее обузой. А значит, он постарается ее спрятать как можно надежнее и его задача ему в этом помешать.

   Варк криво усмехнулся и, подойдя к шкафу, провел ладонью над замком, размыкая невидимые глазу простого смертного путы охранного заклятия. Дверцы с легким шелестом распахнулись, а замершие в колбах и баночках кровяные человечки вздрогнули, дружно поворачивая маленькие головы в сторону своего хозяина.

   Эндрис обвел ряды полок пристальным взглядом и коротко бросил:

   - Вы нужны мне все.

   Лес пугал. Пугал своей необычной тишиной, в которой словно в густой вате вяз любой звук, но в тоже время звук ее шагов по каменным плитам дороги казался каким-то неестественно громким. Пугал странным туманом, висящим над головой и не дававшим рассмотреть верхушки деревьев, от чего магичке казалось, что она идет по какому-то причудливому тоннелю. Пугал непонятными тенями, изредка проскальзывающими между замшелыми стволами деревьев, шелестящими ветвями придорожного кустарника. Пугал постоянным ощущением чьего-то тяжелого, недоброго взгляда на затылке. Гая несколько раз останавливалась и пыталась разглядеть этого невидимого наблюдателя, но это ей не удавалось, как и понять, кто иногда следует вместе с ней вдоль дороги. Приходилось постоянно быть настороже, держать наготове несколько готовых заклинаний, а это утомляло. Наверное поэтому, несмотря на то, что дорога тут прекрасно сохранилась и идти по ней было одно удовольствие, к середине дня Гая почувствовала себя совершенно изможденной. Несколько раз она ловила себя на том, что буквально засыпает на ходу пока, в конце концов, в буквально смысле не свалилась на землю. Девушка попыталась подняться, но тело словно налилось свинцом. Все что она смогла это сползти с дороги и, забившись в небольшую, но довольно глубокую пещерку из переплетенных корней огромного дерева, забыться тревожным сном, больше похожим на забытье. Ей даже снились какие-то сны. В них она становилась частью дерева, постепенно врастала в землю корнями и пила из земли текущие в ее глубинах живительные соки. Было хорошо и приятно, хотелось тянуться вверх к странному туману, который вливал в ее упитанный ствол непонятные силы. Несколько раз к ее подножью подходила стая красномордых волков и пыталась достать приютившееся в ее корнях существо, но это им никак не удавалось. В конце концов, их отогнал шипохвост, который сам попытался добраться до неожиданного лакомства, но его в свою очередь спугнул донесшийся с каменной тропы противный металлический лязг. Странное неприятно пахнущее дымом создание остановилось напротив, а в ее сторону направилось несколько существ подобных тому, что сейчас срасталось с ее телом, принося ей новые, незнакомые ощущения и забавные картинки чуждых воспоминаний. Эти странные создания принялись ощупывать ее тело своим тщедушными конечностями, и вдруг ее корни пронзила дикая боль, заставившая задрожать даже самый маленький листок. Она беззвучно закричала, а затем ее поглотила тьма.

   Гая невольно вздрогнула от прикосновения ко лбу чего-то холодного и влажного. Несколько минут она лежала неподвижно, чувствуя как холодные капли скатываются по вискам и тонкими мокрыми ниточками утекают за воротник рубахи. Боль уходила, хотя ноги до сих пор горели неведомым огнем. Странный, непонятный, пугающий сон, в котором она была огромным деревом, медленно таял в сознании, исчезал, словно утренний туман под ласковыми лучами солнца. И все же пока открывать глаза не хотелось. Тело было словно одеревеневшее, а во рту до сих пор ощущался привкус полусгнившего животного, чья туша догнивала среди корней.

   - Корин, она вроде очнулась!