Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – маркиз

Еще одна гостиница, на первом этаже просторный трактир. Гомон, смех и грубые возгласы я услышал еще на крыльце, а когда распахнул дверь, передернуло от дикого рева, смеха, гогота и пронзительных криков. В ноздри ввинтился острый запах жареного мяса с луком, разлитой браги и дешевого вина. Только привычного чада от светильников с дешевым жиром нет: свет в трактире ровный, чистый, а идет как будто с потолка и стен.

Я осторожно перешагнул порог, лицо стараюсь держать неподвижным, словно все это вижу ежечасно, привык. Отыскав место, я осторожно сел на темную лавку, стараясь понять, блестит грязь или же такое странное дерево. Или даже имитация дерева.

Хозяин, заметив нового клиента, приблизился достаточно скоро. Плотный, мускулистый, хоть и с брюшком, выполняет, похоже, и обязанности вышибалы.

– Что пить изволите?

– Сперва бы я хотел поесть, – сообщил я. – А уж потом пить.

Он кивнул.

– Разумно. А то все сразу пить… Что предпочитаете?

– Того здесь не найти, – сказал я. Раз уж я похож на разочарованного жизнью аристократа, по дурости пересекшего роковую черту, то надо держать хвост трубой. – Так что… знаешь, на свой вкус. Держи.

Я положил на стол серебряную монету. Хозяин взял, привычно потер пальцами, убеждаясь, что не обман, кивнул и удалился. Я осторожно осматривался, народ в тавернах несколько отличается от тех, что встречаешь на улице, здесь всегда квинтэссенция мира, соль земли и краткая аннотация. В основном кладоискатели, их отличаешь по пыльным и потертым кожаным штанам и таким же кожаным курткам, одетым на голое тело, два-три перекупщика, эти одеты чище и наряднее, а также те несчастные, что вечно странствуют с места на место, в надежде сразу отыскать ценный артефакт, что к их приходу поднимется из глубин земли, как уже бывало, судя по рассказам.

Не сразу я уловил, что ко мне тоже присматривался человек в плотной коже, голова и лицо голые – без бровей и ресниц, из-за чего взгляд кажется недобрым, цвет кожи серый настолько, что в сумерках он, наверное, становится невидимкой. Даже губы серые…

Я неспешно тянул вино, удивляясь тонкому вкусу и аромату, как вдруг дверь распахнулась так, что с треском впечаталась в стену. Через порог перешагнули двое рослых стражей, в хорошо подогнанных доспехах, в руках алебарды, а следом за ними вошел человек в темном плаще и с надвинутым на глаза капюшоном.

В таверне разом смолк гул голосов, я видел, как опускаются головы, большинство пугливо смотрят в чаши и тарелки, только самые отважные осмеливаются поглядывать искоса. Я сидел спокойно, эта закапюшоненная таинственность пугала только в самом начале, а потом привык. Напротив, это преступники стараются не показывать лица…

Чересчур громко топая, думаю – нарочито, стражи прошли к моему столу. Я насторожился, готовый метнуться в сторону, одновременно выхватывая меч. Стражи остановились, из-за их спин вышел человек с капюшоном на лице. Они расступились, он встал посредине, маленький и тщедушный рядом с ними.

– Маркиз, – произнес он неприятным скрипучим голосом.

– Это я, – согласился я. – И что?

Он произнес тем же голосом:

– Вам приказано явиться с нами.

– Ого, – ответил я. – Даже приказано… а я ну ни у кого не служу. И к кому явиться?

– К младшему магу Юлиану, – ответил человек с капюшоном на лице. – С нами.

– Я и сам не прочь повидаться со здешними магами, – заверил я миролюбиво, – и если меня приглашают вежливо…

Он отчеканил резко:

– Вам велят!..

Я вздохнул.

– Вынужден отклонить такое не слишком вежливое приглашение. Что делать, я обременен хорошим воспитанием.

Он отступил на шаг.

– Если предпочитаете, чтобы вас привели силой…

– Я предпочитаю договариваться по-доброму, – ответил я громко, чтобы слышали все в таверне. – По-хорошему, как говорят еще.

– Последний раз велю, – сказал он резко, – поднимайтесь! И следуйте с нами.

– Пошел вон, – произнес я отчетливо.

– Что-о-о?

– Что слышал, дурак.

Он вскрикнул гневно и взмахнул широким рукавом, где, наверное, пряталась хилая рука. Стражи выставили копья и двинулись на меня, сверля злыми глазами из-под надвинутых на брови шлемов. Я вздохнул, рука вытащила меч. Когда острия копий приблизились чересчур близко, коротко сверкнула бледная молния острой стали.

Стражи удержали в руках копья, но сухое дерево поддалось металлу, как будто я перерубил два стебля травы. В мертвой тишине наконечники ударились о пол с таким звоном, что все в таверне вздрогнули и снова застыли, глядя на меня выпученными глазами.

– Брысь, – сказал я громко. – Брысь со своими деревяшками.

Они застыли на месте, растерянные и обиженные, как дети, у которых отняли игрушки и не позволяют играть. Тщедушный человек за их спинами произнес нечто коротко и внушительно. Стражи поспешно расступились, даже отпрыгнули в стороны, будто их ударили.

– Ты… посмел? – донесся голос из-под опущенного на лицо капюшона.

– Забирай дураков и уходи, – посоветовал я.

Он начал медленно, как я понимаю, нарочито медленно поднимать голову. Край капюшона открыл сперва тонкий нос, который принято называть хищным, но просто худой и даже интеллигентный нос, запавшие щеки и острые скулы, блеснули внимательные глаза.

Такое лицо я назвал бы аскетичным, что само по себе мне симпатично, однако такие хороши для человечества и очень нехороши для отдельных людей.

– Ты пойдешь с нами, – велел он холодным безразличным голосом. – И, может быть, господин Юлиан еще и простит тебя… если найдешь достаточно слов, чтобы объяснить свою вину и выпросить помилование.

– Ух ты, – сказал я ровно, хотя сердце уже колотится в испуге и предчувствии неприятностей. – А если не найду?

– Тогда моли его о пощаде.

– Ладно, – сказал я. – Понятно. А теперь иди. Понял? Иди, иди, иди…

Он покачал головой, вздохнул. Стражи испуганно отступили, а он вытянул по направлению ко мне обе руки и выкрикнул нечто злое и обрекающее, судя по тону. Вспыхнул огонь и охватил меня с головы до ног. Я ощутил сильный жар, злость и страх смешались, я выбросил вперед руку с обнаженным мечом. Острое как бритва лезвие с хрустом вошло в плоть мага.

Пламя мгновенно погасло, маг смотрел ошалело. Из полуоткрытого рта хлынула кровь, ноги подломились. Я дернул рукоять на себя, и тело мага рухнуло мне под ноги. Я чувствовал, что пламя не обожгло и даже не подпортило одежду, направил меч острием на стражей.

– А вы… живите.

Они попятились, морды разом утратили буряковый цвет, став свекольными, Глаза лезли на лоб, в крохотных мозгах не укладывается, что простой благородный вот так легко убьет их повелителя.