Наталья Ручей - К черту! Но если ты сделала все эти глупости…

Ну, а после беседы Виллы и Дона, Марбас телепортировался на улицу и ждал наравне с остальными — вдруг одумаются. Дон, чувствуя, что суть требует вмешаться, телепортировался до полета Виллы, а зря. И сам полет, и то, чем он закончился — зрелище, от которого Марбас не сумел отказаться.

Моль, примостившаяся на хвост дракона, вне подозрения. А если бы вдруг, — что невероятно, — его рассекретили, он бы сказал, да, а как вы думаете, я должен вернуть ваш облик обратно? На расстоянии в десятки километров? Простите, у меня титанические возможности, но не орлиный взгляд, и вместо вас выросли бы камни, которых и без того в Наб валом. Давайте не будем засорять город. Ну, примерно так бы и отбрехался.

Вилла великолепна в гневе! Сказать «нет» черту, когда он включил обаяние и наметил цель — таким не могла похвастаться ни одна девушка. Она подходила Дону, несмотря на свой статус и то, что жива.

Увеличив ее, дракона и черта до прежних размеров, Марбас не спешил удаляться. Такие сцены! Такие эмоции!

Папа в ее глазах выглядел спасителем, но почему не вмешался раньше? Почему выдерживал паузу и ждал, пока Дон, Вилла и Адэр выяснят отношения? Он пребывал в тени и во время ее болезни, хотя был там, видел и слышал все.

Запах розы и миндаля, который первым почувствовал Дон, а потом уловили другие демоны. Так и корпело сказать: «Здравствуйте, ваше императорское величество! Добро пожаловать на последний акт трагедии, которую вы написали!»

Дон мысленно предупредил молчать и усилил блок. Городу не нужны новые неприятности — кто спорит. Но если бы Вилла знала все, абсолютно все, как знать, не грозили бы неприятности самому императору?

В любом случае, дождь в городе вряд ли когда пойдет.

Можно переживать по этому поводу, можно забить косяк, как Хаос, а можно найти ванну, как Аббадон, и наполнить водой, если тянуло мокнуть. Летхе нравились такие забавы, Хаосу нравились сигареты, а Марбас и Аббадон всегда поддерживали эксперименты.

Еще одна ванная, огромная, абсолютно новая, обернутая синей шелковой лентой, стояла нетронутой на чердаке в его доме. Подарок для хозяина города и его женщины. Жаль, покрывается пылью.

А вдруг пригодится?

Марбас застал Дона в столовой. Он смотрел на чашку с дымящимся кофе так, будто она собиралась сбежать.

— Где был? Что видел? — спросил Марбас беспечно.

— Считывая твой вопрос правильно: никто не пострадал.

Дон взял в руки глиняную чашку, поморщился, сделав глоток.

— Вкусно? — суетился Чупарислиодиусс, покосился на Марбаса. — И ты, что ли, будешь?

— Спасибо за приглашение, — усмехнулся демон.

Дон сделал еще глоток, третий, принюхался к черной жидкости, выдохнул и допил залпом.

— Добавки? — с надеждой спросил Чупарислиодиусс.

— Нет, — прокряхтел Дон.

— Вот так вот, ждешь его, ждешь, — Чупарислиодиусс выхватил кружку, вымыл и тер полотенцем чуть не до дыр, — а он даже притвориться не может, что рад, что ценит. Для кого я обыскивал город в поисках кофе? Для кого вытряхивал эти гнилые ковры? Для кого?… А, не ценишь меня и ладно! Главное, что я знаю, что стою больше, чем ты, — он сверкнул глазами в демона, — или кто-то там еще себе думает!

Кто-кто, а Марбас с ним ссориться не хотел. Впрочем, кофе он хотел еще меньше. Когда Чупарислиодиусс, обиженно посопев, важно вышел из комнаты, он поинтересовался, что это было.

— Он привык заботиться о Вилле.

— Но ее нет.

— Он думает, что она вернется и не хочет растерять кулинарных навыков. — Дон повел рукой. — А посмотри, во что он превратил дом.

Треснутые рамы на картинах сменились новыми, ковер изрядно похудел после чистки, паутина, угнездившаяся по углам, лишилась местожительства. А на самом видном месте, по центру, прикрывая дыру, висело зеркало!

— Он думает, она вернется?!

— Кладовая скоро треснет от запасов. Но я не хочу, чтобы ты говорил с ним на эту тему. Не позволю его расстраивать.

— С чего бы это?

— Он слишком разговорчив, когда не в духе.

Отмазка Дона звучала именно как отмазка.

— Ну, да, пусть лучше треснет кладовка или ты от кофе.

— Как Летха?

Перевел разговор на другую тему.

— Она не виделась с братом.

— Значит, он до сих пор думает, что она мертва?

— И что в этот город ее сбросил Ризгор. Так говорят.

— Что еще говорят?

Последняя новость как раз таки и привела Марбаса.

— Говорят, через несколько дней Вилла пройдет обряд превращения в легал.

— Когда точно?

— Через три дня.

Дон поднялся, бросил быстрый взгляд в зеркало, на секунду мелькнула иллюзия: темные, чуть волнистые, влажные волосы, волевое лицо с упрямым подбородком, наметившейся двухдневной щетиной, ровный нос с тремя маленькими веснушками. Эта деталь особенно поражала Марбаса. Дон как-то обмолвился, что так и было когда-то, но демон считал это прихотью Виллы и ее желанием дать Дону что-то свое. Точнее, что-то, что напоминало бы ему о ней, когда ее нет рядом.

Ее веснушки. На его носу.

— Пойду отдохну, — приняв настоящий облик, соврал Дон, потому что никогда не нуждался в отдыхе. — Но ты не говори Чупарислиодиуссу о Вилле.

— Почему?

— Потому что тогда он точно поймет, что она не вернется.

Дон дематериализовался. Вот так, посреди беседы, не дожидаясь, пока гости соизволят откланяться. Куда он спешил? Очередной бег по городу? Да нет, тихо.

Марбас вернулся к себе.

Переступив порог комнаты, выбросил иллюзию о девушке, которая могла бы его полюбить. На огромном ложе, обернувшись шелковой красной простыней, ждала Летха. Секс — необременительно и приятно, а любовь — это кофе без сахара. Горчит, обжигает и пока распробуешь вкус, остывает.

— Ты долго, — ноги Летхи обхватили сильное тело, — я успела соскучиться.

Марбас напрягся. Серьезные отношения с ней не входили в его планы, но смех и продолжение фразы успокоили:

— Я кое-кого пригласила, не против?

Дверь ванной открылась. Оставляя влажные следы на полу, Аббадон присоединился к паре. Жар сплетенных тел вытеснил мысли о кофе, забрал время на размышления. Разве что самовольно строились планы, как вернуть Виллу для Дона, и где-то далеко в подсознании тлело мимолетное огорчение, что «я соскучилась» произнесла не та и не так.

— Ты не привел девушку, — бросил вместо приветствия Ризгор.

И не было вопроса, как ему самому удалось выбраться из города, который захватил Дон, не поинтересовался, кого удалось встретить и как они сейчас выглядят. Бестелесные, и те не были безразличны, хотя и предали в свое время, а воины, его лучшие, верные воины, отдавшие свои жизни в обмен на три — память их не освобождала. Или удерживали невидимые нити дружбы?