Юрий Иванович - Невменяемый скиталец

Тем временем вся толпа придворных, идущая за графской парой, прошла через хозяйственный двор, протиснулась через калитку и теперь огромным полукругом обступила дверь в сарай. Как оказалось из подслушанных разговоров здесь постоянно содержали под арестом провинившихся людей, как со стороны улицы, так и из внутреннего круга. И пока ещё ни разу не было, ни единого побега.

Сам граф, лишний раз подтверждая свои умения Эль-Митолана, проверил створ дверей, недоумённо пожал плечами и о чём-то тихонечко посоветовался со своей очаровательной супругой. Что они собирались сделать, так и осталось неизвестно, потому как в события вмешалась не кто иная, как герцогиня Вилейма. От её властного окрика все слуги и охранники поспешно раздались в стороны, освобождая дорогу. С недовольным, перекошенным лицом местная владычица прошла к графской паре и под завесой полога звука выслушала пояснения от более низкого по росту Стерия Бинокко. Затем презрительно скривилась и решительно шагнула к двери сарая. Магией открыла дверь нараспашку, подняла левую руку вверх и скомандовала Уракбаю:

— Ты! Пошёл первым!

Так как она стояла в уже знакомом жесте прикрытия, то бывший вор и аферист даже не подумал промолвить и слова возражения. Быстро юркнул в дверь, и только за порогом облегчённо выдохнул.

— А теперь ты! — указательный палец правой руки указывал в грудь Невменяемого. Тот как раз с каким-то паническим ужасом пытался сконцентрировать поплывшее вдруг зрение на лице герцогини, ощущая новый приступ сильной головной боли. Ни капельки энергии Эль-Митолана у него так к тому времени и не появилось, зато интуиция уловила жесткое дуновение угрозы от неизвестной женщины, которая распоряжалась здесь, словно в собственной вотчине. Здравый смысл подсказал не сопротивляться приказу и изуродованный, плохо соображающий герой попытался пройти в сарай. Но как только он оказался в створе двери, подлая герцогиня быстро убрала левую руку со структурой защиты и с защитного контура сорвалась внушительная молния. Но вопреки всем ожиданиям она совершенно беззвучно вонзилась в голову нового раба и словно растворилась в его теле. А сам раб спокойно продолжил своё движение. Вот только сознание Кремона вновь при этом кануло в омут безвременья, а в сарай вошёл глупо улыбающийся бывший десятник Заринат.

Но это преображение заметил только Уракбай. Тогда как стоящая снаружи Вилейма весело рассмеялась:

— Ну вот и всех делов! Сразу с этим типом всё ясно без всяких длительных экспериментов. Он просто является уникальным проводником магической энергии. Теперь установи, Стерий, дополнительный заслон против его тела и он уже не «заблудится». А нам с Ортензией срочно надо прогуляться по делам.

После этих слов герцогиня подхватила подругу под локоток и переговариваясь о чём-то на ходу, поспешила к стоящей в створе ворот карете. Граф Бинокко посмотрел вслед парочки каким-то слишком уж странным взглядом, сдержал готовый вырваться из мощной груди вздох, и повернулся к толпе слуг:

— Все свободны! Или давно зрелищ с дикими зверьми не было? Так я вам сейчас устрою! — когда возле него остался лишь начальник его охраны, поманил кивком головы к себе и дал должные инструкции: — Сейчас я установлю ещё один дополнительный контур защиты, так что теперь уникального коневода может вывести из сарая только человек, имеющий вот этот медальон. Не вздумай его потерять, он у меня единственный.

— Ваше сиятельство, как можно!

— Вот, смотри, как я устанавливаю контур на тело и как пользоваться медальоном.

Потом дверь захлопнулась, и парочка рабов осталась в гордом одиночестве. Но теперь Уракбай был совершенно уверен, что его товарищ иногда на короткие мгновения пытается себя осознавать, похоже память к нему начинает возвращаться небольшими кусочками. Вон как сегодня, например, грамотно говорил и распинался перед графом. Хотя опять-таки, сильно смущало: откуда у простого пехотного десятника такие огромные познания в коневодстве? Ведь в Кремниевой Орде все испокон веков только на похасах и ездили. Только в последнее время в столице, да среди наивысшей знати появилась мода на породистых и прекрасных скакунов. А тут складывается такое впечатление, что Заринат как минимум несколько лет служил конюхом в самой знаменитой конюшне Фаррати. Что-то тут явно не сходилось…

Вопросы возникали всё новые и новые, а вот ответов на них не было. Благо ещё что в корзине находилась огромная куча съестных припасов. Заринат сразу отправился к ней с отсутствующим взглядом и принялся методично поглощать всё, что попадалось в руки. Его молодому товарищу ничего не оставалось делать, как присоединиться. Но теперь он с гораздо большим вниманием следил за выражением лица своего старшего сослуживца и старался не упустить тот момент умственного преображения, которое он в обратном порядке подсмотрел совсем недавно.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

ПУСТИ ЛИСУ В КУРЯТНИК

Средний брат купеческой семьи Пиюсов успел в порт Брекдон к оговорённому сроку с большим трудом. Сопровождающие его отряд Эль-Митоланы заметили после прохождения Игольчатых гор очень странную засаду в долине Теней, которую так и не удалось досконально, должным образом классифицировать. Поэтому, чтобы избежать ненужного риска пришлось дать большой крюк, отойти далеко к реке Шела. Уже на её русле выкупить у рыбаков десяток утлых лодчонок и на них под покровом ночи добираться в город Гонгат, как раз на середине этой бурной и изменчивой реки. Мало того, и в самом плавании на них из закрытой для наблюдения отделённым сознанием зоны произвели серьёзную попытку нападения. Скорей всего разбойники, сидящие в береговой засаде сами не ожидали, что путешественники рискнут сплавляться ночью, когда пасмурное небо окунуло всё наземное пространство в непроглядную мглу. И только поэтому большинству лодок удалось проскочить.

Запоздалые стрелы, вперемежку с арбалетными болтами понеслись вслед отряду, когда пригнувшиеся к бортам путешественники проскользнули ниже засады. Держащие защиту Эль-Митоланы оказались на высоте: ни один из их попутчиков не пострадал. Зато три лодки с простыми воинами так и не вышли на тихий, более спокойный плес. Пополнив таким образов список жертв обнаглевших разбойников ещё на девять человек.

Пиюс от такой потери не слишком-то и почесался. Главное что сам жив остался, да ни единого колдуна не потерял. Зато с особым предвкушением и злорадностью потом мчался на более быстроходном паруснике в самое устье реки Шела. В представляемых сценах справедливого возмездия он с особым смакованием представлял себе как закупленные на другом материке наёмники сомнут любое сопротивление и утопят в крови не подлежащие в данное время никакому досмотру независимые горные поселения. Зараза инакомыслия и непослушания вскоре окажется выжжена огнём вместе с корнями. Навсегда и везде.