Дети Богов - Вячеслав Ялов
Один лишь Икарос до сих пор не понимал, действительно ли ему хочется быть Героем. Если да, то для чего? Мстить за отца, но всему народу Зевса: мужчинам, женщинам и детям? Защищать свою семью, но за сотни миль от дома? Сражаться за родину, но против кровного отца? Каро всегда стремился стать элитой среди военных, однако сейчас, задумавшись о конкретных причинах своего рвения, вдруг осознал, что не может назвать их.
Закованные в доспехи люди шли под палящим солнцем, обливаясь липким потом. Они не смели снять даже шлема, находясь в постоянной готовности отразить атаку врага: несмотря на полное отсутствие укрытий, за исключением редких кактусов и сухих безлиственных деревьев, противник мог без труда слиться с однотонным окружением и выпрыгнуть из-за близлежащей дюны в любой момент. К молодежи постепенно приходило осознание, что в предстоящем сражении выносливость будет являться таким же ключевым фактором победы, как и мастерство владения оружием, а регулярно несущие здесь службу солдаты неспроста считаются самыми могущественными представителями армий каждого государства — в этих беспощадных краях даже смертям Героев нет счета.
Вскоре Димостэнис свернул со взятого изначально курса, ведущего к Густой роще, и направился на юго-запад, поведя подопечных в самое жуткое место, которое он когда-либо видел. Бескрайние пески иногда сменялись островками выгоревшей травы с крохотными растениями, использующимися в качестве ориентиров на местности и для коротких остановок. Тусклая зелень придавала окрестности немного разнообразия и позволяла глазам ненадолго отдохнуть от болезненно-яркого желтого цвета.
Ночью пустыня менее жестоко относилась к своим гостям: жара, сравнимая с той, что в былые времена царила во владениях Аида, сменялась милостивым холодом, который приносил бы намного меньше неудобств закованным в металл людям, добирайся они до барьера по темноте. Однако будущие Герои всегда проходили инициацию при свете дня: в иное время священная земля кишит бесчисленными войсками, отчаянно пытающимися расширить свое влияние в центре Гаиа, и проскользнуть мимо них незамеченными нет ни единого шанса.
Первый привал отряд сделал лишь через несколько часов, когда даже кириосы валились с ног от долгой ходьбы по песку, а солнечные лучи так напекли голову, что реальность начала искажаться, и вдали то и дело возникали миражи. В обнаруженном оазисе, где безмятежно журчала вода, питая почву и сочную растительность, измученные путники, наконец, почувствовали себя в безопасности и обессиленно распластались на мягкой травке. Димостэнис разрешил подчиненным умыться, вдоволь напиться и пополнить запасы истощившихся бурдюков, но не позволил снять доспехи и окунуться в прохладный водоем, беспокоясь о возможной засаде.
Во время отдыха нельзя было услышать привычных разговоров и смеха — им на замену пришли кряхтение, тяжелые вздохи и никак не унимаемая одышка. Сосредоточенные юноши и девушки более не тревожились о таящейся неизвестности впереди, раздумывая лишь о том, как они будут возвращаться обратно, если организм к этому времени истощит все свои резервы и заметно ослабеет. Их лишенные уныния и переживаний мысли медленно стали наполняться сомнениями и беспокойством.
В отличие от собратьев, Икарос, наоборот, испытывал непоколебимую уверенность, что вместе им удастся достичь желанной цели и добраться домой. Проведенный с Аретусой вечер позволил ему отбросить прочь все опасения по поводу тайны своего происхождения: он дал любимой туманные обещания рассказать причину долгих внутренних терзаний по возвращению в столицу, и этих скудных слов оказалось достаточно, чтобы избавиться от страха потерять близких людей. Теперь Фило ясно осознавал, что друзья и родные всегда поймут его нелегкое положение и окажут необходимую поддержку. Может, не сразу и не до конца, однако они никогда не отвернуться от него, а это важнее любых статусов и денег.
Рета сидела рядом с воспрянувшим духом возлюбленным и не могла нарадоваться его убежденности в грядущем успехе. Когда в глазах Икароса сверкали устрашающие молнии, заряжая ее непобедимым настроем, ничто не могло их остановить. В этот важный и знаменательный день подобная незыблемая связь понадобится им обоим как никогда раньше.
Достаточно восстановившись, члены отряда устремились еще глубже в пустыню, всего через час достигнув самого трудного участка пути. Стоило воинам преодолеть крутой холм, как их тела окутал невероятно горячий шквальный ветер, несущий на своих вихрях миллиарды песчинок — они набросились на вторгшихся к ним незнакомцев и стали царапать их неприкрытую кожу лица.
— Это и есть описанные во множестве легенд ревущие мертвецы! — перекрикивая шум в ушах, сообщил Остэн. — Место столь неприятное, что оно непременно будет возвращаться к вам в кошмарных снах даже спустя десятки лет. Не выпускайте друг друга из вида и не смейте отставать от идущих впереди, иначе не заметите, как останетесь с устрашающим воем наедине. Обманчивая пустошь поглотила многих прекрасных солдат, отнесшихся к ней слишком легкомысленно.
Песок в печально известном Крике никогда не опускался на землю из-за вечно бушующего в нем урагана, витая над поверхностью плотным слоем — увидеть хоть что-то дальше собственного носа, находясь в центре единственного в своем роде явления, было невозможно. Проводнику предстояла тяжелая задача, заключающаяся в слепом ориентирование: чтобы не сбиться с маршрута, ему придется рассчитывать не только на глубокие познания местности, но и на интуицию. Он должен будет замечать доступные лишь наметанному глазу детали и видеть то, чего другим видеть не суждено, иначе отряд присоединится к тысячам прочим мучительно погибшим путникам. При самом худшем исходе неутихающий ветер иссушит их быстрее, чем пылающее солнце уйдет за горизонт.
Периодически окрестность прояснялась, и вдали неожиданно возникали размытые силуэты, издающие ужасные крики страдающих от ран зверей, плач тысячи вдов, мольбы матерей о спасении сыновей и шепот несчастных заблудших душ, медленно умирающих от жажды — жуткие звуки пробирали до мурашек и вызывали дрожь, угнетая разум людей ощущением присутствия бесчисленного количества сторонних наблюдателей. Им казалось, будто тени способны ожить и растерзать их в клочья в любой момент, а разбросанные повсюду человеческие кости, то и дело хрустящие под ногами, только усиливали страх. Ничего постыдного в замирающем от несуществующих вещей сердце не было, ведь, несмотря на зной и сложность передвижения, пересечение Крика Мертвеца славилось борьбой с собственными слабостями и проверкой человеческих пределов.
История появления чуда
