Смерть - лучший учитель - Крис Войт

— И где все те скелеты, которые должны тебе прислуживать? — съехидничала я, выжимая тряпку. Некромант смерил меня темным взглядом и снисходительно вздохнул.

— Я же сказал — для этого мне нужны трупы. И мы возвращаемся к старому вопросу — где их брать?

Я пожала плечами, но вскоре меня осенила простая и, как часто бывает, гениальная мысль:

— Приезжай летом ко мне, в Хермет. Если ты будешь на каникулах у матери — там два шага от ее мира до меня. Я тебе добуду несметную кучу скелетов. У меня стража знакомая, могут отдавать бесхозные трупы или костяшки каких-нибудь бандитов.

Атрас на миг остановился и задумчиво нахмурился.

— Декан Натаниэль против не будет?

— Это моя лавка, в конце концов! Приезжай в любое время. А если сразу после окончания учебы — будет отлично. Поможешь мне с лавкой, а я тебе с костями. Все равно одной там будет скучновато.

Мы закончили с восточными коридорами к обеду, и деканат милостиво разрешил нам отдохнуть оставшееся время. А в столовой я снова поймала на себе пристальный взгляд этой странной первокурсницы, Клои.

Приближался конец года. С ним по традиции наваливались оставленные на самый конец магические дисциплины. Наконец я сдала все предметы до единого и облегченно вздохнула. Оставались установочные лекции на будущий год, подведение итогов и уточнение выбора направления учебы. Все, кто сдал экзамены, прогуливались по коридору неспешной походкой и вели светские беседы на отвлеченные темы. В эти последние недели я успела осознать простую вещь — в школе, где не проводят уроков, очень грустно и удивительно одиноко.

Весь год меня нагружали занятиями так плотно, что просто не оставалось времени на мысли и чувства. А вот теперь я изнывала от одиночества, от близости привычно холодного и кажущегося безразличным Натаниэля, от желания скорее очутиться в своей лавке. И от понимания, что еще пройдет месяц, прежде порог моего дома переступит декан Сфер.

За узкими бойницами стены, на которой я стояла, уже начиналась осень. С ее желтыми листьями, последними полевыми цветами, темными дождями и ощущением вечности. Эти запахи сырой земли, затяжная и тусклая морось и нескончаемая облачность, заполонившая все небеса над Академией, загнали меня в глубочайшую меланхолию. Я часами стояла на влажной стене или сидела в сырой дозорной башне, глядя на осенний мокрый пейзаж внизу. Иногда порыв ветра доносил шум штормящего моря, иногда дождь прекращался, и на ослепительно синем небе, среди рваных облаков, сверкало едва теплое солнце.

Я плела из серебряной нити магическое украшение, завязывая узел за узлом, переплетая тонкие тесемки и выкладывая узоры. Это единственное рукоделие, которому научила меня моя мать в далеком детстве. Всегда, когда я впадала в задумчивость или не могла успокоиться, я бралась за нитки или тончайшую проволоку, а руки уже все делали сами, без моего вмешательства. Всего три типа узлов позволяли создать почти любой узор и рисунок. Вот и сегодня мне случайно попалась серебряная нить в пустом кабинете. Потом я, конечно, выяснила, что в этой аудитории проводила занятия Лантия у третьего курса. Но эта новость не заставила меня пойти и вернуть находку.

В Хермете сейчас, как и всегда, тепло и душно, а море ласковое, как согретое солнцем вино. Со второго курса все стало входить в спокойную колею. Фредерик уже привычно груб и подчас несправедлив, но словно бы и он смирился с моими недостатками. Лантию я перестала видеть с этого года, когда было принято решение оставить мои манеры в покое. Роберт — как всегда спокоен и надежен, словно каменная стена Академии. Команда Звездных, в которой так много первокурсников, постепенно набирала опыт и знания, что позволяло действовать слаженно и мощно. У меня есть свой дом и бизнес, а если верить рассказам Натаниэля — дела там шли вполне успешно. Арчидоз звезд с неба не хватал, но с присущей всем драконам бережливостью приумножал мое небольшое состояние. И даже с родными все как-то стабилизировалось… так почему же на душе так паршиво? Я завязала последний узелок и оборвала нить.

На моей ладони лежала плетеная подвеска, тускло мерцая серебром в рассеянном и дождливом свете. Я огляделась. Вокруг уже начали сгущаться ранние осенние сумерки, а тяжелые рваные тучи окрасились багровым по краям. Ветер полностью стих и не тревожил ни замерший лес, ни полы моего плаща.

Я вздохнула, положила поделку во внутренний карман и встала с холодного камня, ощущая покалывание в занемевших ногах. За ужином в Главном Зале я торжественно вручила подвеску Атрасу, пообещав следующее творение подарить Шину или Эльке. Я всегда раздаривала те редкие вещицы, что сплетала. У меня так и не было ни одной — все разошлись по рукам братьев, сестер, друзей и знакомых. Некоторые я даже умудрилась проиграть в карты, а другие — отдать совершенно незнакомым людям, с которыми мы напивались в «Малютке».

Я обнаружила Натаниэля одного посреди опустевшей Арены, он неспешно выполнял упражнения, становился в стойку, кружился и двигался вместе с посохом, хотя и не использовал магию. Мне показалось, что ему просто потребовалось побыть одному и о чем-то своем подумать. Я присела на мокрый край карниза и тихо наблюдала за его плавными движениями и взлетающими в такт белоснежными одеждами. Он казался удивительно чистым на фоне осенней сырости и грязи, даже бело-желтый песок был темнее его одежд и волос.

Натаниэль очертил круг по Арене, что заставило меня подобрать ноги и немного отодвинуться назад. Периметр тренировочной площадки и так укреплен массой заклинаний с целью удержать магию внутри. Дополнительное заграждение требовалось в исключительных случаях. Декан глядел вниз, когда концом посоха вел по земле, замыкая магический круг, поэтому не заметил меня.

Он встал в центр и положил посох на песок, что-то произнеся над ним. Затем прикрыл глаза и развел в сторону руки, замерев на миг, словно человек, собравшийся прыгнуть со скалы. Резкий порыв ветра взметнул покрытый вышивкой и серебряной тесьмой край жилета, привел в беспорядок длинные белые волосы, что лежали по плечам, поднял в воздух отяжелевший от влаги песок Арены. Затем вокруг Натаниэля разгорелось пламя, сначала это был небольшой круг огня, ярко мерцающего в пасмурном свете утра. Но вскоре он стал расширяться и увеличиваться по высоте, разгораясь все сильнее, превращаясь в безумно ревущий магический пожар. Я невольно