Отверженный IV: Эскалация (СИ) - Опсокополос Алексис

— Сегодня же съедет! Отвечаю тебе! А если хоть раз этой козе… если Ксюхе на глаза покажется или ещё что замутит, я его лично кончу.

Рыжий поднял руку, на которой у него была набита татуировка, хлопнул по знаку банды ладонью и сказал:

— Отвечаю!

Видимо, это было что-то типа клятвы.

— Хорошо, — сказал я. — Сейчас я приведу в нормальное состояние Коляна. Объяснишь ему, что он должен делать. Тебя он охотнее послушается. Не забудь сказать, что если будет чудить, то никакой поддержки от тебя ему ждать не стоит.

Я привёл в чувство мужа Оксаны, бедняга тут же присел на стул, схватился за голову и застонал. Примерно через полминуты он перестал стонать и уставился на меня взглядом, полным страха и ненависти.

— В общем, дело такое, Колян, — сказал рыжий. — Тебе надо сегодня съехать с этой хаты и забыть сюда дорогу.

— Что? — возмущённо переспросил Колян. — Ты чего гонишь, Слон?

— Что слышал! Этот человек работает на уважаемых орков, и он может сделать так, что мы все хорошо присядем. А может и не сделать. Ему надо, чтобы ты дал Ксюхе развод и сегодня же съехал с хаты.

— Что за подстава, Слон? Ты на что меня разводишь? — не сдавался Колян.

Мне надоело на это всё смотреть, и я внушил Оксаниному мужу ощущение такой дикой боли, что он упал со стула на пол и взвыл. Даже Слон поёжился, глядя, как катается по полу от боли его друг. Я подождал две минуты, снизил боль до такого состояния, чтобы Колян мог понимать, и спросил его:

— Хочешь, я оставлю тебя так на сутки?

— Нет! — заорал Оксанин муж и стал лупить ладонью по полу, словно находится на ринге или арене.

Я снял с Коляна заклятие, он со стоном поднялся и вытер рукавом кровь, что текла у него из носа.

— Всё ещё не хочешь съезжать? — со злостью спросил Слон, ему явно было плевать на Оксану, и он очень не хотел попадать в неприятности из-за друга.

— Я съеду, — сказал Колян.

— И развод Ксюхе дай! — добавил Слон.

— Дам.

— И никогда в её жизни больше не появляйся! — добавил уже я. — Даже если случайно попадёшься где-то ей на глаза, это будет воспринято, как агрессия против неё.

Колян молча кивнул, продолжая вытирать текущую из носа кровь. Лицо его при этом было почти синим — полопались многочисленные капилляры. Глядя на это зрелище, я понял, что стоит себя контролировать — неодарённым надо намного меньше, чем одарённым, и я запросто мог убить этого парня.

— Вытри лицо, — сказал я. — Сейчас я позову Оксану, сообщишь ей эту радостную новость. И извинись для приличия, ты её год донимал.

Колян взял со стола салфетки и начал вытирать лицо, а я вышел из комнаты. Оксану нашёл на кухне, она сидела на стуле и была очень напугана.

— Всё хорошо, — сказал я, войдя на кухню. — Я с ними договорился.

Оксана посмотрела на меня и неожиданно заплакала. Да не просто заплакала, а натурально заревела. Она бросилась мне на шею и сквозь слёзы произнесла:

— Я думала, они тебя убью.

— Они сначала хотели. Но передумали. Пойдём!

— Куда?

Я не стал отвечать, а просто взял Оксану за руку и отвёл в комнату мужа. Колян почти полностью пришёл в себя, как мог, оттёр кровь, но выглядел неважно. Синее в кровоподтёках лицо, красная от крови рубашка — зрелище было не для слабонервных. Оксана аж вздрогнула, когда увидела своего мужа. Заметив нас, Колян некоторое время молчал, видимо, собирался духом, но в итоге сказал:

— Ксюха, не обессудь, извини, если что не так было. Я сегодня съеду. И на развод подать можем хоть завтра.

Оксана хотела что-то сказать, но не смогла — заплакала и отвернулась.

— Ты подожди ещё немного на кухне, я пока ребят провожу, — сказал я ей.

Кивнув, Оксана ушла на кухню, а я обратился к её мужу:

— Сейчас уходи, приди в себя, отдохни. Но до конца дня ты должен приехать с машиной и забрать все свои вещи. И если вдруг ты совершенно случайно заберёшь что-то, что тебе не принадлежит, то тебе будет очень больно. Не факт, что в следующий раз ты после такой боли выживешь.

— Да понял я всё, — ответил Колян. — Чужого мне надо. Найду машину, до вечера съеду. Отвечаю. И Ксюха меня после развода больше не увидит.

— Тогда забирайте своих друзей и надеюсь, никогда вас больше не увидеть!

После этих слов я снял заклятие с мелкого и толстого. Мелкий тут же упал на пол, схватился за нож, торчащий у него из ягодичной мышцы, и истошно завопил. Толстый бросился ему помогать. Он быстро вытащил нож и попытался прижечь рану алкоголем из бутылки и как-то остановить кровотечение, но ничего не вышло — рана была глубокая.

Я подошёл к мелкому, заморозил ему рану и спросил у Слона:

— Есть лекарь, который не задаст вопросов?

— Конечно, — ответил рыжий орк.

— Тогда везите к нему этого любителя ножей, пока рана заморожена и кровь остановилась.

— Кабан, хватай Штифта, — крикнул Слон толстому. — Он сам не сможет сейчас идти. Сваливаем!

Толстяк искренне удивился, но вопросов задавать не стал, он поднял мелкого и потащил его к выходу. Колян со Слоном направились за ними. Я проводил их до двери, по пути привёл в чувство парнишку, что всё это время стоял коридоре, и пятёрка любителей ночной карточной игры покинула квартиру.

Я пришёл на кухню. Оксана сидела за столом и уже не плакала.

— Кто ты? — спросила она, едва я вошёл в комнату. — Зачем тебе это всё?

— Я твой друг, — ответил я. — И я не даю друзей в обиду.

— Друг… — повторила Оксана и грустно улыбнулась.

— Извини.

Я подошёл к девушке и обнял её, она взяла меня за руку. Так я простоял минут пять. Очень не хотелось уходить. Страшно хотелось перевести отношения с Оксаной из дружеских обратно в романтические. Между нами ничего толком и не было, но почему-то мне ужасно не хотелось терять эту девушку. Возможно, потому что она очень напоминала мне Милу. А может, по какой-то другой причине. Может, просто потому, что я хотел иметь нормальные человеческие отношения хоть с кем-нибудь вместо всего того, в чём я варился уже два года.

Но где-то там в Польше около тысячи ребят нуждались в моей помощи, и я не мог их подвести. Я не мог подвести кесаря, которому дал слово. Не мог подвести Ивана Ивановича и того же Аполлона Ерофеевича, который вкладывал сейчас все свои силы в моё обучение. Я погладил Оксану по волосам и сказал:

— Мне пора. Вызовешь такси?

— Да. Сейчас, — ответила девушка и достала телефон. — Куда поедешь?

— В Королёв, а там на месте покажу.

Оксана вызвала такси, я поблагодарил её и сказал:

— И будь добра, напиши мне на бумажке, номер своего телефона.

— Зачем? — удивилась девушка. — Ты ведь не позвонишь.

— Я обязательно позвоню. Но только для того, чтобы убедиться, что у тебя всё благополучно разрешилось с мужем.

— Он раньше не был таким. Мы поженились на последнем курсе университета. Сначала всё было хорошо, а потом связался вот с этими.

— Теперь опять всё будет хорошо.

Оксана улыбнулась и ушла. Через минуту вернулась, протянула мне клочок бумаги с номером телефон и сказала:

— А ты, оказывается, человек. Удивительно.

— Почему?

— Ты так много рассказал о Петербурге. Я думала, ты эльф.

— Я тоже думал, что я эльф. До шестнадцати так лет думал.

Мы вышли в коридор, Оксана отворила дверь и сказала:

— Спасибо тебе огромное! Ты просто спас меня. Я никогда не забуду ни тебя, ни то, что ты для меня сделал.

— И тебе спасибо за прекрасный вечер и ночь!

— Если вдруг ещё когда-нибудь будешь в Москве…

Оксана недоговорила, видимо, по моим глазам поняла, что смысла договаривать нет. Она грустно улыбнулась и поцеловала меня. В щёку.

Я вышел из квартиры, за спиной сразу же захлопнулась дверь, ставя жирную точку в моих затянувшихся ночных приключениях.

Глава 23

В центр специальной подготовки одарённых бойцов при московском отделении КФБ я прибыл без пяти десять, предъявил на КПП пропуск и без проблем зашёл на территорию. Понятно было, что в этот день тренировку в зале придётся пропустить. До занятия с Аполлоном Ерофеевичем оставалось ещё два часа, и мне надо было как-то за это время привести себя в порядок — прежде всего избавиться от замороженной колотой раны в плече.