Принцесса на мою голову (СИ) - Шельм Екатерина

Настроение совсем испортилось.

Вечером меня выкупали в королевских купальнях женского крыла, которое после смерти пятой супруги короля пустовало, и я легла спать у себя в покоях, нервно и взволнованно ворочаясь с боку на бок.

Уснуть я не могла, так что когда что-то пошевелилось в углу, тут же вскочила и села на постели.

— Кто здесь? — я зажгла огонь в руке подняла его повыше.

— Да тихо ты! — проворчал Олав, задвигая потайную дверь. — Сейчас все твои служанки всполошатся.

Он подошел к постели, а я все сидела, потеряв дар речи.

— Ну привет, — сказал маг.

— Привет. — ответила я и погасила пламя.

Я сотню раз представляла себе нашу встречу. В каких-то мечтах я давала ему оплеуху, в других набрасывалась с поцелуями. На деле я замерла и не могла пошевелиться. Боялась, что если встану и коснусь — проснусь. И то, что он тут, окажется просто сном, просто бредом разгоряченного воображения.

— Как ты попал сюда?

— У них тут полно потайных ходов, а для меня их найти раз плюнуть.

Олав подошел и присел на мою постель. То, как от его веса прогнулся матрас, стало для меня целым откровением. Он правда был здесь.

Я протянула руку и робко коснулась его плеча.

— Тебе не идет эта мантия.

— А почему ты думаешь я сбежал из ордена?

Я прыснула. Тут меня прорвало. Внутри вспенилось и загорелось, я кинулась на Олава с кулаками.

— Ты меня бросил! Ты бросил меня! — зашипела я, раздавая тумаки. Маг повалился на спину на постель и прижал меня к себе.

— Да не мог я! Ну ладно тебе! Я же пришел за тобой, эй! Да хватит меня лупить, Сан!

Он перекатился и зажал мои руки своими.

— Подлец! Негодяй! Предатель! — бросала я ему в лицо. Но гнева я не испытывала — скорее ослепляющий страх. Весь тот страх и ужас, который я пережила, когда думала, что никогда больше не увижу его.

— Я должен был уйти! Августин снял бы мне голову! Я был предатель ордена он мог это сделать запросто. Вот скажи что он тебе этим не грозил?

Я сдула с лица прядку и прошипела:

— Ну грозил и что?

— И то! Я был бы мертв и никто бы уже тебе не помог.

— Да нужна мне твоя помощь! — взорвалась я.

Олав вытаращил глаза, а я тут же осеклась.

— Прости! Я не знаю, что говорю. Все время злюсь и стала такая…

Олав наклонился и прижался носом к моей шее. Чувственности в этом не было, он словно врач, осматривающий пациента, слышал что-то внутри моего тела.

— Мда… Магия твоя совсем взбесилась. — сказал он, отстранившись, и отпустил меня.

От мысли, что мы могли бы поцеловаться, стало горько. Нет, не могли. Я была здесь невестой Августина и любой поцелуй был украденным у него. От этого было горько и мерзко, словно вездесущий жених отравил даже мою любовь к Олаву.

— Ты сможешь помочь? — испуганно спросила я, отодвигаясь и садясь у изголовья.

— Смог бы… Но я не смогу. Ты… ты послушай меня, Сан. Послушай внимательно. — он сглотнул тихо заговорил. — Я убедил Боригара приехать за тобой. Но я сглупил. Не нужно было вестись на подначку принца. Не нужно было ввязываться в этот проклятый турнир. А он знал, что я влезу вот и начал выступать, что он лучший маг. Это была уловка, а я — дурак дураком — попался. Я все испортил. Боригар и старик король договорились бы может. Но принц не отпускает тебя и все летит прахом.

— Ты не можешь победить его.

— Я могу! И не могу. Он принц. Это турнир в честь его свадьбы. Если он не победит — это смертельное оскорбление монаршей особе. Ни один принц Дюжины не стерпит такого от простолюдина вроде меня, даже от Хранителя Мира. Я должен проиграть, Боригар требует от меня этого. Я должен показать, что Орден подчиняется Дюжине, этого все ждут от меня.

У меня затряслись губы.

— Так что завтра… — Олав набрал в грудь воздуха. — Ты не грусти ладно? И не делай глупостей. Я за этим пришел. Чтобы ни было — они тебя пальцем не тронут, пока ты будешь сидеть в ложе как принцесса и невеста. Вот и сиди. Не вздумай вмешаться. Поняла?

— А где Виз? — спросила я сипло.

— В Твердыне. Боригар приказал оставить его, чтобы я снова не дал деру.

— Ты вернулся туда из-за меня, — горько подытожила я.

Олав скривился и мотнул головой.

— Я все равно бы вернулся рано или поздно. Нельзя вечно бегать от магов Дюжины и от Хранителей. Наш магический мир недостаточно велик для этого. Я вернулся потому что появилась надежда. Что ты будешь там. Что я смогу вытащить тебя отсюда, ты станешь Хранителем и мне будет к кому возвращаться. — он нежно улыбнулся, а я пораженно хлопала глазами. — Но я все испортил. В который раз. Прости меня, если сможешь.

— Ты должен проиграть.

Он мрачно покачал головой.

— Я не могу.

— Ты должен! Ты проиграешь и вернешься домой к Визу. А если выиграешь, они просто казнят тебя как изменника!

— Я не могу проиграть. Не с такими ставками.

— Звание лучшего мага? Это тебе так важно?

— Ты — вот что мне важно. И я не проиграю. Даже если после мне снесут голову.

— Но это же глупо! — прошептала я. — Ты просто умрешь, а толку не будет никакого!

— Так уж мы устроены, — он беззаботно улыбнулся. — Глупые влюбленные мужчины. Кажется, это называют рыцарством и благородством.

— Это называется тупостью непроходимой! — заявила я, хотя в юности не меньше десятка рыцарей получили ранения, а кто-то даже умер в турнирах в мою честь в Кано. Вот только те сражались совсем не за меня, а за глупые почести и славу. А Олав собирался пожертвовать собой именно из-за меня! Пожертвовать глупо и бессмысленно.

Олав рассмеялся:

— Ты знаешь, я тоже так считал. А вот оно как оказалось. Правду говорят — не суди пока сам не вляпаешься.

— Я тебе запрещаю! — я схватила его ладонь, пододвинувшись вплотную. — Откажись от боя. Просто не дерись с ним! Зачем тебе это делать? Ну зачем?

— Потому что ты моя и я хочу забрать тебя.

От неожиданности этого признания я даже его руку выпустила.

— Но тебя убьют. Даже если ты его победишь тебе не одолеть всех магов Ларкии.

Олав пожал плечами.

— Лучше я попытаюсь и сдохну, чем просто оставлю тебя тут.

— Нет, не лучше! — яростно возразила я.

— Почему?

— Потому что ты умрешь, идиот! — я в ярости ударила кулаками по постели. — Я запрещаю тебе! Пошел вон! Убирайся из столицы! Возвращайся в орден и…

— И что? Что? Доживать свою унылую одинокую жизнь?

— Найдешь себе какую-нибудь «сговорчивую селянку».

Олав прыснул в кулак.

— Неа. Не хочу. Лучше уж уйду в блеске славы.

— А я что буду делать?

— Попытаешься полюбить мужа. Вдруг выгорит.

— Ты полный кретин! Полнейший идиот! — я отстранилась еще дальше. — Правильно я считала тебя тупым крестьянином. И с чего ты взял, что я пойду с тобой? Мне тут прекрасно живется. Кормят всякими деликатесами, сплю на шелке.

— Можешь не стараться. Я все решил уже.

У меня задрожали губы, а глаза наполнились слезами.

— Пожалуйста, не надо. Мы придумаем что-нибудь другое! Мы как-нибудь выкрутимся. Ты не должен погибать в проклятом турнире!

— Знаешь, ты чертовски хороша была в том красном шелке. Наденешь завтра красное для меня?

— Нет! Нет, не надену!

— Вот же вредная девчонка. В последней просьбе и то отказывает.

Я бросилась Олаву на шею крепко обняла. Но как бы ни было страшно, я все равно отчего-то не решалась поцеловать его. Сейчас это было слишком слабым и неуместным. Он собрался умереть. Я должна была отговорить его. Как угодно, но отговорить.

— Зачем ты приехал! — застонала я ему в грудь. — Зачем?!

— Я за тобой приехал. И без тебя я отсюда не уеду. Пусть хоть вся Дюжина будет против меня, мне плевать.

— Зачем ты приехал?! — снова и снова горестно повторяла я. Олав сел к изголовью и я обняла его. Так и мы сидели. Он мягко перебирал мои волосы, а я вдыхала его запах.

Он рассказывал мне глупые истории из своей жизни, а я хвасталась своими достижениями в магии и сетовала как меня бесит Ларкия и все в ней. Потом мы молчали и дремали. Летняя ларкийская ночь пролетела очень быстро.