И оживут слова (СИ) - Способина Наталья "Ledi Fiona"
— А откуда они появляются, эти Прядущие? — с детским любопытством спросил тот самый курносый воин, который жаловался, что успел увидеть Альгидраса только мельком.
— Приходят, — коротко ответил тот.
— Да откуда же приходят? А то у тебя получается, что вот они пришли и давай судьбу менять да человеком повелевать…
— Они не меняют судьбу, когда им вздумается, и человеком не повелевают. Они… просто закручивают нить, когда та оборваться готова.
— От беды уберегают, что ли? — откликнулся один из свирских воинов.
— От смерти.
Негромкий ответ Альгидраса прозвучал очень четко. Казалось, будто разом все смолкло, и в этой тишине раздались два слова. Мое сердце неожиданно заколотилось, как сумасшедшее. Знакомое чувство смешения реальностей снова подступило. Я с ноткой паники ожидала того, что могу увидеть.
— Так все ж, приходят откуда? — спросил все тот же курносый воин, глядя на Альгидраса почти с благоговением, и мгновение разрушилось, а в голове у меня прояснилось. Только остался озноб вдоль позвоночника. Захотелось увидеть Радима, потому что мне вдруг стало страшно в этом освещенном факелами дворе.
— Всегда по-разному. Они просто чужие, они… ниоткуда, — Альгидрас сделал неопределенный жест, подбирая слова.
— Не с людьми? — подсказал кто-то, и Альгидрас повернулся к говорившему.
— Иногда да, — медленно ответил он воину.
— Так если не с людьми, они же наоборот… смерть… — воин стушевался и осекся, нервно оглянувшись на товарищей.
— Они прядут только для одного человека. Другие неважны, — ответил Альгидрас и сделал попытку встать.
— А они всегда только женщины? — спросил кто-то, и Альгидрас снова уселся на перила, а я вновь почувствовала шум в голове и схватилась за дверной косяк, чтобы не упасть. Меня опять посетило смутное узнавание. Прядущие? Я потрясла головой.
— Нет. Мужчины тоже бывают. И дети. Только прядут все по-разному. Так, женщина может сделать на один поворот колеса меньше.
Раздались неуверенные смешки, а кто-то откровенно расхохотался и сказал:
— Да куда уж девкам против мужчин? Даже у этих Прядущих.
— Просто каждая женщина однажды скручивает нить и дает ей начало, когда дитя рожает, ‒ пояснил Альгидрас. ‒ Потому Боги так и поделили.
— И ты в это веришь, хванец? — раздалось у меня над ухом, и я подскочила, потому что даже не заметила, что Миролюб стоит за моей спиной. Альгидрас резко развернулся всем корпусом, скользнул взглядом по мне и посмотрел на Миролюба.
— Неважно, верим мы с тобой, княжич, или нет. Они просто есть.
— Старая хванская легенда? — усмехнулся Миролюб.
— Старая, но не хванская. Она есть во многих народах.
— Что-то у нас я такого не слыхал, — не унимался Миролюб.
— Потому у нас Прядущих и нет, — откликнулся кто-то из воинов.
— Почем знаешь, что нет? — тут же отозвался второй. — Сказано же, не узнаешь ты их. Вот так тебя щитом в битве заслонили, а это не просто так. Верно, Олег?
— Может, и щитом в битве, — негромко откликнулся Альгидрас.
— Скажешь тоже. Коль щитом, так сразу Прядущие, — неуверенно пробормотал первый и оглядел воинов.
— Раздор ты своими сказками сеешь, Олег, — шутливо сказал Миролюб, обнимая меня за плечи.
— Прости, Миролюб. Не со зла, — Альгидрас неожиданно улыбнулся Миролюбу и спрыгнул с перил на верхнюю ступеньку, намереваясь уйти.
А я вдруг поняла, что не могу его отпустить. Во всяком случае, не раньше, чем он расскажет мне о Прядущих. В голове у меня шумело, пульс в ушах отдавался равномерными щелчками. Как будто рядом кто-то вправду вертел колесо прялки. Я уже с трудом понимала, где нахожусь.
Прядущие… Прядущие… Приходят ниоткуда… Скручивают нить, когда та оборваться готова.
И тут же в голове вновь возникли строчки о Каменной Деве.
Вот кого я обо всем расспрошу! Он точно должен знать, что это за легенда.
Альгидрас попрощался с Миролюбом и воинами, отдельно пожелал доброй ночи мне, и выглядело это, на мой взгляд, приторно вежливо. Едва он развернулся, чтобы уйти, как я, извинившись перед Миролюбом, ухватила его за край взметнувшегося плаща. Кто-то из воинов рассмеялся, когда Альгидрас удивленно обернулся, перехватывая плащ.
— Мне спросить у тебя кое-что нужно. Это быстро, — скороговоркой произнесла я, с мольбой глядя в серые глаза.
Он преувеличенно бодро кивнул, хотя, судя по его лицу, желал мне свалиться с лестницы. Но прямо сейчас мне не было дела до его злости. Я открыла было рот, чтобы предложить отойти в сторонку, но потом сообразила, что единственная «сторонка», которая приходила на ум, — тот закуток, где мы уединялись с Миролюбом. Может, в дом?
Мои размышления были прерваны появлением молодого воина, подошедшего к крыльцу.
— Да неужели? Мы уж думали, ты там на пару с конем и себе подковы меняешь, — пошутил кто-то из людей князя, и во дворе раздался смех.
Воин отмахнулся, а кто-то крикнул:
— Миролюб, вон твой Ярослав, а ты тревожился!
Миролюб обратился к пришедшему, а я обрадовалась, что всеобщее внимание переключилось с меня и Альгидраса на кого-то другого, и можно незаметно улизнуть. Я шагнула ближе к Альгидрасу, все еще сжимая в кулаке край его плаща, и только собиралась попросить его вернуться в дом, как он развернулся и поприветствовал вновь пришедшего воина. Я тоже решила поздороваться и как можно скорее утянуть Альгидраса, потому что сейчас бурная радость по поводу появления опоздавшего сойдет на нет и снова все внимание будет приковано к нам.
С этими мыслями я открыла было рот, да так и застыла, когда поняла, кто стоит на нижней ступени лестницы. В этот раз не было головокружения, не было звона в ушах и ощущения смешения реальностей. В здравом уме и твердой памяти я смотрела на молодого воина, одетого в синюю форму. Почему-то в тот миг, растянувшийся в бесконечность, меня волновал один-единственный вопрос: как Всемила могла считать его красивым? Кудрявый, смазливый и невероятно отталкивающий. Он смотрел на Миролюба и улыбался в ответ на его слова. И улыбка эта была натянутой, а от него самого так и веяло напряжением.
Альгидрас тронул меня за руку, напоминая о себе. Ярослав повернулся, заметив его движение, и встретился со мной взглядом. На его лице появилось выражение неподдельного ужаса. Я же смотрела на него и понимала, что пути назад нет. В эту самую минуту горели все мосты и разбивались вдребезги все иллюзии. Всемила мертва. И никто и ничто не в силах вернуть ее в этот мир.
Если до этого я еще могла надеяться на то, что совпадения не будут настолько детальными, что случится какое-то чудо и в этой истории будет другой финал, то реакция Ярослава разбила все надежды. На миг он просто застыл, нелепо открыв рот, точно еще до конца не поверил своим глазам. А потом его рука взметнулась в защитном жесте, словно я бросила в него кинжал. Он резко дернулся назад, путаясь в полах своего плаща, и даже не попытался ухватиться за перила. Через миг он уже сидел на земле под дружный хохот товарищей. Я смотрела на него, сидевшего у крыльца и беззвучно открывавшего и закрывавшего рот, и понятия не имела, чем объясняют этот внезапный испуг его товарищи.
— Пьян ты, что ли? — услышала я смеющийся голос Миролюба и попыталась улыбнуться вместе со всеми, но губы не слушались.
Я почувствовала, как кто-то сжимает мое запястье, и не сразу поняла, что это Альгидрас, который каким-то образом оказался рядом со мной. Я изо всех сил старалась услышать, что именно он говорит, но у меня ничего не получалось — так громко грохотала кровь в ушах. На миг я испугалась, что потеряю сознание прямо сейчас, и помотала головой, пытаясь отогнать наваждение. Мир вокруг слегка прояснился.
— Все хорошо… Слышишь? Все хорошо! — лихорадочно шептал мне на ухо Альгидрас.
Миролюб что-то спрашивал у Ярослава, а тот бессвязно бормотал в ответ. Я резко повернулась к Альгидрасу и с усилием разжала кулак, выпуская его плащ.
— Да, все хорошо. Ты иди, я потом спрошу, что хотела, — выпалила я, желая только одного — убежать отсюда подальше.
