Malice Crash - МЭЛИС КРЭШ И ТАЙНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ

-Хуже уже не сделаешь, – откуда она знала, как продолжается эта бредятина? Я отошла, чтобы не мешать новому лицу в этой трагикомедии и совершенно случайно бросила взгляд на свою тень. По идее, последний луч уходящего за горизонт солнца не должен давать такого эффекта, но она была ярко-алого цвета. Словно разлитая кровь, я даже на автомате проверила. Нет, просто цвет тени. Вероятно, из-за преломления лучей в куполе защитного поля. Все просто. Ты был здесь раньше, Рингил. И эта женщина уже слушала странные стихи, белеющие при переводе. Непредельщица делала что-то неясное мне. Попытка проанализировать действие ничего не дала. Вроде бы просто смотрела, но кто знает, что за процесс мог быть закодирован на начало по такому знаку? Дэз тоже ничего не делала там, под землей… Я бы смогла пресечь то, что она сотворила с Рингилом, в самом начале, если бы… это было вообще возможно.

-Я не думала, что она настолько сошла с ума, – несмотря на то, что состояние Рингила не изменилось, непредельщица прервалась и подошла ко мне. – Не смотри на него, он должен отдохнуть. Жаль, что Дэз нашла тебя первой. Я бы до такого не докатилась, – женщина обнажила голову. Я с трудом удержалась на ногах. Предупреждать надо перед такими сюрпризиками! Черно-рыжие волосы, уложенные в аккуратную прическу, казалось, ничем не отличались от тех, что красовались на моей голове. Только вот кожа непредельщицы была светло-голубой. Она внимательно посмотрела в мои глаза. Ее собственные были огромными, как у Велки или героев анимешек. И ярко-зелеными, похожими на глаза хищных кошек, естественно, с вертикальными зрачками. Где-то там, за гранью памяти, отделявшей меня от небытия первых лет жизни, лежало воспоминание о таких же. – С меня хватило за глаза прошлого раза, – добавила непредельщица. – Будем знакомыми, идеальная – я отдала свое имя организации, которая меня кинула, так что возвращаю его обратно. Я – Эанис Джайнис. Думаю, тебе уже сказали, кто я для тебя.

-Мэлис Крэш, – представилась я. Не знаю, зачем. И этого демона Рингил ненавидит сильнее, чем Дэз? Интересно, что же она предпримет, когда решит, что заполучила меня?

-Не думай так, – попросила Эанис. – Нет, я не читаю твои мысли напрямую, хватает того, что написано на лице. В отличие от моей не совсем здоровой в умственном плане коллеги, я признаю тебя идеалом прямо сейчас. И не требую ничего взамен. Я еще не разучилась верить в то, ради чего пришла сюда. Не нужно меня ненавидеть.

-Вы создали меня такой, – я показала на себя, надеясь, что эта женщина – признаюсь, я не понимала, почему не похожа на нее. У Эанис было то, чего мне не хватало – красота без потери неординарности, и она оставалась не только относительно свободной, но и бессмертной. – Думаете, это не причина для ненависти?

-Ты еще не знаешь, какой облик получишь после завершения формирования оболочки, – на автопилоте ответила Эанис, и до меня дошло, с кого брали пример в процессе создания моего сознания. Нет, все-таки хорошо, что не с Дэз… – А он может и не узнать, – женщина посмотрела на Рингила. – Чистой воды безответственность.

-А самоликвидаторы демонам ставить – хороший показатель ответственности? – я вскипела. Реакцией на близость Рингила, могущего в любую минуту очнуться (перестанет же доверять, если узнает, что обманула!) было полное отсутствие малейшей сдержанности. – Любуйтесь на дело рук своих, бабуля, вот ваш нарушитель всех глобальных законов, – я опять показала на себя. – Приятно знать, что в любой момент можешь откинуть копыта? Одно хорошо – теперь я с собой могу забрать много тех, кто мне устроил такую жизнь. Вы тоже в этом списке, вторая после Сильвер, муж ее Контер…

-Парочка что надо, а ведь сошлись только потому, что на нее его очарование не действовало, – отреагировала Эанис, совершенно не обратив внимания на мою угрозу. – Мэл, буду звать тебя так, очень уж длинное имя тебе дала мать, не стоит сходить с ума раньше времени, – знакомая фраза, одна из моих любимых. – Это Дэз, мир праху ее мозгов, уверена, что у тебя срок окончания жизни поставлен на двадцать лет. На самом деле самоликвидатор, как ты изящно выразилась, я монтировать не стала. У тебя впереди такая же бесконечная жизнь, как и у всех остальных демонов, если ты сможешь удержаться перед соблазном закончить ее досрочно. А вот за недоработки типа той, что все нанесенные твоей оболочке ранения автоматически записывались в энергетическую матрицу и очень медленно регенерировали, прости, пожалуйста. Средство от этого я почти что додумала, но у меня его сперли. Хорошо, с одной стороны, сделали, теперь Дэз на тебя точно воздействовать не сможет, но у меня талант одноразовый и память никакая, так что свое достижение я повторить не могу. Тот, кто спер – тоже, ведь среди нас его нет, и где он – даже Хаос не в курсе. Ну как, прошла депрессия?

-Прошла, – честно ответила я. Хотелось вопить и прыгать до потолка. – В упор не понимаю, чем вы так полосатику не понравились…

-Поделилась с ним своими мыслями относительно хейтеров, – Эанис рассмеялась. Я поддержала. – А он решил, что это часть воздействия. Только вот я не садистка, и обошлась бы вообще без этих ужасных приемов, – голос непредельщицы посерьезнел. – Мэл, послушай меня внимательно. То, что планирует Дэз – это подрыв последних устоев, на которых держится наша организация. Выход есть, но только один. Если все – от руководителей проектов до последних из их подчиненных – узнают, кто ты и чего на самом деле хочешь, ее просто задавит масса тех, кто еще верит в идеал. Понимаешь? Пока она походя плевала в коллектив, будучи нам нужной – мы утирались, но теперь она сама не понимает, во что ввязалась. Только нужно быстрее все провернуть, пока она тормозит, как все истинные. Поправка, один понимал значение времени, только где он теперь…

-Это вы кого имеете в виду? – заинтересовалась я. Истинный, обладающий каким-то достоинством – редкость бешеная, в смысле с точки зрения полукровок.

-Отца твоего, светлая ему память, последнего истинного, – отрезала Эанис. – Не повезло ему с жизнью, только теперь ничего не поделаешь. Он у меня, кстати, и взял ту программку, чтобы тебя вылечить, только использовать не успел. А я теперь не знаю, где она, потому что определенный вид ей придать не успела. Ну так что, Мэл, соглашаешься или нет? – резко сменила тему она. – Отрицательный ответ принимается только с твоими предложениями по сути дела.

-Можно подумать? – не дожидаясь ответа, я отошла к краю крыши. Из двух повисших передо мной проблем вопрос с родителем мужского пола отполз на второе место, как менее важный. Концентрироваться пришлось на втором. Похоже, мое желание воспользоваться мозгами здесь приветствовалось. Непредельщица, по совместительству – бабуля, осталась там, где стояла, не сделав попытки ко мне прицепиться. Несмотря на это, думалось мне с трудом. Видела я уже, чем гипотетически может закончиться мое пребывание на высоком посту. Ничего хорошего из моего согласия, соответственно, не выйдет. И не потому ситуация плохая, что игры с непредельщиками ничем положительным не могут закончиться, просто я на руководящую должность не тяну по определению. «А как же ваш бесценный опыт работы оперативным руководителем?» – ехидно подсказала родная память. Конечно, какие-то лидерские данные мне должны были заложить, только вот камушки считают, что мне их не хватит. Интересно, а ошибаться они могут? Вот первые, по идее, очень даже должны были к их советам прислушиваться, и где они теперь? Хотя вполне реально, что они сейчас находятся там, где находятся, просто потому, что пропустили не вовремя ценный совет мимо ушей. Идея права на жизнь не лишена, но все-таки слишком красивая перспектива передо мной открывается, чтобы забивать на все из-за каких-то мелких неясностей. Или из-за двух инициативных кусочков камня, которые еще и разошлись во мнениях по поводу того, как мне следует поступить. Нет, так я ни к какому определенному решению не приду. Оторвавшись от зрелища темной улицы далеко внизу, я внимательно посмотрела на все еще отдыхающего Рингила (похоже, решил отработать весь недосып за последние семь лет) и подумала, что мне до лампочки, на что любоваться в процессе обдумывания сложнейшего решения, долженствующего повлиять на остаток моей жизни. Поскольку Рингил вполне мог положительно воздействовать на мое эстетическое чувство, я подошла ближе. Впрочем, картину несколько портила хорошо заметная царапина на лице созерцаемого объекта. Можно было обойти Рингила и смотреть с другой стороны, но я решила поступить иначе. Если змеюк обладал какой-то положительной силой, действующей на таких недоработанных демонов, как я, то вполне мог помочь и полосатику. Прикинув, как на привлекательном лице (и как я могла подумать, что он на меня похож? Ничего ведь общего с тем кошмаром, что я ежедневно наблюдаю в зеркале!) будет смотреться тонкий, почти незаметный шрам, я подумала, что можно попробовать, всяко хуже не будет, а пока Рингил в отключке, его голос не требуется. Я жестом подозвала Змея и объяснила в двух словах, что от него требуется. Бывший змеюк согласился. Когда на щеку чем-то интересующего меня хейтера упала змейская слеза, я ожидала повторения чуда. Конечно, кроме как чудом, такое назвать нельзя, если элементарную регенерацию в меня не заложили намеренно, а в него и не думали. Ведь Эанис прямым текстом сказала, что он может и не дожить до подросткового возраста. Но никакого чуда не произошло.