Илья Носырев - Карта мира

Вскоре весь наш Наукоград лежал в руинах, став прибежищем гадам и диким зверям. Начались еще и набеги разбойников, грабивших и маркиза, и сэра Кверкуса, и наш монастырь. Эбернгард взирал на гибель дела всей своей жизни с печалью. Когда удалой казак располосовал своим палашом наш последний генератор, он стал собираться в дальнюю дорогу.

«Прощайте!» — сказал он. — «Я пытался дать вам свет разума, тот естественный свет, о котором писал Картезий.

Ныне же вижу, что не принес ничего, кроме зла. У меня есть новая мысль, как сделать людей счастливее, а подал мне ее старик-нищий, что сидит у ворот вашего монастыря». И с этой загадочной фразой он нас покинул, и мы его больше не видели. Зато уж чертовщина в его отсутствие началась еще большая, и крестьяне вспоминали эпоху Наукограда как баснословные, счастливые времена… Особенно когда сравнивали короля и злодея-маркиза…

— Ну и что, что злодей? Зато полон идей! — возразил сэр Кверкус и нервно захихикал.

— Итак? — спросил брат Кристоф, поднимая бровь. — Вы поможете нам в обороне замка? — Мертвецы приходят каждую субботу, в одно и то же время — точны, как часы. А сегодня, как изволите видеть, суббота.

— Действительно, суббота — согласился Рональд. — Что ж, будем только рады вам помочь — однако что могут сделать два человека против толпы мертвецов?

— Заметано, — брат Кристоф радостно вскочил. — Тогда, сэр, позвольте показать вам нашу мастерскую.

Он едва ли не вприпрыжку помчался по двору. Рональд оставил Иегуду и Сквайра за столом, а сам поспешил за монахом, который то и дело вспоминал, что бежит не сам по себе, а показывает дорогу гостю, и делал сотню шагов назад.

Во дворе трудились монахи, на паперти низенькой Церкви просили подаяния нищие.

— Подай, барин, копеечку-от, — канючил старик со слезящимися глазами. — Отнимут ее у меня, конечно, детки, хулиганы наши-то — а все равно приятно: не зря здесь сижу с протянутой рукой, а чрез меня экономика совершается.

И заплакал. Рональд подал ему золотую монету, старик запричитал и попытался поцеловать носок его обуви, но рыцарь поспешно отошел. Однако старик не унимался — Догнал его:

— Ить, добрый человек, у меня грызь-то нутряная… — здесь он неопределенно почесался по телу, изображая чрезвычайное разлитие этой самой «грызи». — Болею страшно, жизнь не в радость совсем, на белый свет, как на копеечку, смотрю…

Рональд полез в карман за второй монетой, но старик остановил его:

— Да денежка-то мне тож не в радость, ты что! Ты лучше вот что: убей меня, что ль!

— Что? — оторопел Рональд.

— А вот тебе дубинка, добр-человек! — и старик подал ему палку. — Ты по макушке меня-то хрясни, я в Светлый рай-то и вниду…

— Это еще зачем? — удивился граф.

— А грызь-то нутряная? А гармония-то мировая? Люди голодають, люди недоедають, люди впадають в тоску… — надрывно запел старик, а глаза его поленились и заблестели. — Давай, старинушка, сердцем умилися, дубиною сей пребольно перекрестися…

И он стал прыгать с ноги на ногу, распевая песенку.

— Пожалуй, барин, смертию! Смерть — и искус, и новый, насыщенный вкус…

Рональд повернулся и зашагал прочь. Старик бежал за ним и ныл:

— Ну что тебе, трудно что ли? Ну, убей, пожалуйста!

И колотил себя дубинкой по голове. Положение было предурацкое: то ли ударить его, то ли попытаться отнять дубинку.

Слава Богу, подоспел брат Кристоф; при виде его старик подобрал полы рубища, выбросил дубинку и побежал с глаз долой.

— Это Иов из секты циркумцеллионов[19], — пояснил монах. — Тяжко им дожидаться рая, все ускорить хотят процесс. Остальные его собратья уже на тот свет себя отправили — а этот все никак не смеет, других просит грех на душу взять…

— Только попадет он не в рай, а обратно на землю, правда, уже желтым и мерзким мертвецом, — закончил Рональд. Они вошли в каменное здание, явно свежепостроенное.

— Тут теперь находится наш монастырь, — пояснил брат Кристоф.

В просторном, но грязном и пропахшем навозом помещении бывшей конюшни (эх, скряга Сквайр) ютилось полсотни монахов. На дощатом столе перед братьями были разложены разноцветные схемы, где точные чертежи старых времен перемежались с аллегорическими рисунками вроде «Мать-натура и Господин Вольфрам зачинают нового Прометея» (имелась в виду электрическая лампочка), «Фаллос Меркурия расширяется по мановению лучей Гелиоса» (термометр) или «Антей, прижатый Геркулесом к земле, бранясь, выдает слова печатные и непечатные» (типографский пресс). Дальнюю стену закрывал огромный лист брезента, у ближней стоял алтарь.

— Вот наше главное чудо на сей момент! — объявилбрат Кристоф, указывая на алтарь, в который была ввинчена лампочка.

Братья воздели руки и запели молитвы. Лампочка понемногу стала светиться ровным светом — наконец конюшня ярко осветилась: заблестели глаза монахов, Рональд тоже почувствовал радость.

— Вы своими глазами убедились, что и законы физики — это дар, который Господь дает нам по вере нашей. Прошу на балкон.

Оказалось, что балкон — не что иное, как башенка над стеной замка, с которой его сегодня едва не приняли за мертвеца.

— Теперь к делу, — объявил брат Кристоф. — Если вы не шутили, обещая нам помощь и руководство в обороне замка, мы ознакомим вас с нашим чудо-оружием, о котором мертвецы еще не подозревают.

Он дал знак чернецам, те потянули за веревки — и обширный лист брезента заскользил вверх, открывая глазам Рональда спрятанную за этим листом кованную железом осадную башню. Впрочем, нет: это была вовсе не осадная башня — урча и треща, на поляну выехал Левиафан, мощного роста, с большой головой, колесами вместо ног и пушкой вместо носа. Он медленно подполз к самой стене замка, с которой он был вровень, и остановился.

— Что это за страшилище?

— Танк, — с гордостью отвечал монах. — Изобрела его мисс Роксана. Построен не то что без электричества — без единого гвоздя! — гордо добавил он. — Мы создали замену силе электричества: по два брата сидит в каждом из колес, бегая внутри, подобно белкам, и тем самым вращая их; дюжина братьев поворачивает башню, где спрятана древняя пушка, бьющая на десять тысяч шагов без промаха. Еще один брат находится вот в этой каморке, где стоит машина, мечущая пули, — мы долго молились, прежде чем она вновь начала работать. Бока танка покрыты легкой броней, защищающей его от огня и копий. Внутри все устроено как нельзя более комфортно — все освещено факелами, поставлены мягкие кресла и горшки с цветами. Это наше секретное оружие, при помощи которого мы надеемся отстоять нашу свободу от исчадий ада.

— Забавно, — улыбнулся Рональд. — Давно мечтал прокатиться на какой-нибудь из древних машин. Это, конечно, подделка, но довольно живописная.