Патриция МакКиллип - Арфист на ветру

Эти слова словно разбудили Моргона. С минуту он глядел на короля, затем бесхитростно сказал:

– Нет. Чего ты ни пожелаешь, я все тебе дам.

– Это, – мягко заметил Хар, – звучит как готовность справедливо расплатиться за землезакон. Ты можешь свободно странствовать по моему сознанию, если я вправе свободно странствовать по твоему.

Тут он, кажется, почуял что-то в незаметном повороте головы чародея.

– У тебя есть возражения?

– Только одно: у нас очень мало времени, – ответил Ирт.

Морген посмотрел на него.

– Ты советуешь мне брать знание у самой земли? На это уйдут недели.

– Нет.

– Значит, ты мне советуешь вообще не брать его?

Волшебник вздохнул:

– Нет.

– Тогда что же ты мне советуешь?!

Рэдерле шевельнулась под рукой Моргона. Хар неподвижно сидел в огромном резном кресле; волк у его колен внезапно открыл глаза, чтобы поглядеть на вспылившего Моргона.

– Да никак, – с изумлением проговорил Хар, – ты затеваешь ссору с Иртом в моем доме?

Волшебник покачал головой.

– Это моя вина, – объяснил он. – Существует способ исследовать мысли, о котором Моргон даже не догадывался. Я применил его несколько дней назад, чтобы удержать его в Исиге, когда Хед подвергся нападению. Это представлялось мне злом меньшим, нежели чем позволить ему угодить в ловушку.

Моргон, стиснув руками свою чашу, удержался от гневного отклика. Нун спросила озадаченно:

– Что еще за способ?

Ирт молча посмотрел в ее сторону. Лицо Нун стало на миг спокойным и отрешенным, как будто она спала с открытыми глазами. Ирт отпустил ее, и она подняла брови.

– Где, во имя Хела, ты этому выучился?

– Я догадался о такой возможности давным-давно, исследовал ее и наконец применил. – Чародей словно оправдывался. – Я бы к ней никогда не прибег, если бы не крайние обстоятельства.

– Что же, мне бы это тоже не пришлось по вкусу. Но я, безусловно, могу понять, зачем ты это сделал. Если Властелины Земли ищут Моргона на другой окраине мира, то нечего ему лезть на рожон, раскрывая себя.

Голова Моргона склонилась. Он почувствовал прикосновение взгляда Хара как нечто осязаемое, побуждающее его поднять лицо. И с обреченностью встретил любопытный, неприветливый взгляд. Внезапно король отпустил его:

– Тебе надо поспать.

Моргон уставился на свое вино.

– Да.

Он почувствовал, как Рэдерле гладит его по щеке, и груз отчаяния стал чуть меньше давить на его плечи. Он нарушил молчание, повисшее над залом, когда сказал, запинаясь и нервничая:

– Но сперва скажи мне, как ты привлек туров к защите землезакона. Я, когда был туром, ничего такого не уловил.

– Едва ли я и сам это улавливал, – признался король. – Это древние чары, как мне думается; туры исключительно могущественны, и, полагаю, они предназначены для защиты страны, равно как и землезакон. Но в течение столетий они не боролись ни с чем, кроме волков, и эти чары дремали в глубинах моего разума... Разумеется, я покажу тебе их. Завтра. – Он поглядел через огонь на волшебника, который медленно подливал себе горячего пряного вина. – Ирт, ты был на Хеде?

– Да.

Высота звука, с которым текло в чашу вино, изменилась, когда напиток поднялся до краев, и волшебник поставил горшочек на место.

– Как ты пересек Имрис?

– Очень осторожно. Дорога туда заняла у меня не больше времени, чем требуется, но на обратном пути я на несколько минут задержался, чтобы поговорить с Алойлом. Наши сознания связаны, и я не сумел найти его, не прибегая к мощи. Он был с Астрином Имрисом и с тем, что осталось от королевских сил у Кэруэддина.

Снова повисло тяжелое молчание. Ветка хрустнула в огне, и россыпь искр взлетела к дымовому отверстию в крыше.

– А что осталось от королевских сил? – осведомился Хар.

– Астрин не знал наверняка. Полвойска было оттеснено в Рун, когда они потеряли Равнину Ветров, остальные бежали на север. Мятежники, кем бы они ни были – живые, мертвые, Властелины Земли, не нападали на Кэруэддин или любой другой из крупных городов Имриса. – Он задумчиво поглядел чьими-то глазами на огонь. – Они берут один за другим все разрушенные древние города. Таких немало по всему Руну, один или два в восточном Умбере и на Равнине Королевских Уст близ Кэруэддина. Астрин и его военачальники непрестанно спорят – военачальники утверждают, что повстанцы, если они прорвутся на Равнину Королевских Уст, нападут на Кэруэддин. Астрин не желает губить воинов, сражаясь за мертвый город. Он начинает думать, что войско Хьюриу и мятежное войско ведут разные войны...

Хар усмехнулся, поднялся, и волчья голова соскользнула с его колена.

– Этот одноглазый зорче других... А видит ли он конец войне?

– Нет. Но он поведал мне, что его преследуют сны о Равнине Ветров, как если бы там таилась разгадка. Башня на равнине все еще под наваждением, наложенным кем-то из живых.

– Башня Ветров, – неожиданно вырвалось у Моргона. Слова чародея пробудили в его памяти обрывок какой-то загадки. – Я забыл...

– Однажды я пыталась на нее взобраться, – задумчиво припомнила Нун.

Хар взял со стола свою чашу, чтобы налить еще вина.

– Я тоже, – заметил он и спросил, когда Моргон посмотрел на него: – А ты?

– Нет.

– Но почему?

– Первый раз я был на Равнине Ветров с Астрином. Тогда я утратил память. И была только одна загадка, разгадка которой меня беспокоила. Второй раз... – Он немного передвинулся. – Да, тогда я миновал равнину очень быстро, ночью. Я преследовал арфиста. Ничто не могло бы меня остановить.

– Тогда, возможно, – мягко заметил Хар, – тебе следовало бы попытаться.

– Ты спятил, – возразила Нун. – На равнине, поди, кишмя кишат Властелины Земли.

– Я всегда в здравом уме, – ответил Хар.

У Моргона вдруг мелькнула мысль; он опять сдвинулся, не осознавая того, и Рэдерле, затрепетав ресницами, подняла лицо.

– Ее окутывает наваждение... никто не может достичь вершины. Никто не напускает наваждения, если только нет чего-то, что надо скрыть, утаить... Но что могло быть скрыто так надолго на вершине башни?

– Высший, – сонно предположила Рэдерле. Все присутствующие с удивлением взглянули на девушку. Нун – с дотлевающей трубкой в пальцах, Хар – с недонесенной до губ чашей.

– Ну, – добавила она, – это как раз то, чего ищут все и каждый. А башня – единственное место, куда, возможно, никто не заглядывал.

Взгляд Хара переместился на Моргона. Тот пробежал рукой по волосам, лицо его прояснилось.

– Может быть. Знаешь, что, Хар, я попытаюсь. Но я всегда думал, что мысленная связь этого наваждения была неким позабытым деянием мертвых Властелинов Земли, а не живого. Погоди. – Он сел, глядя прямо перед собой. – Башня Ветров. Ее название... название... ветер...