Марина Дяченко - Хроники мегаполиса (сборник)

Оглядываюсь, как воровка. Я пришла сюда без спросу. Меня не звали…

Вытягиваю альбом. Раскрываю; подсознательно жду компромата. Знойные красавицы, яхты-теплоходы, негритянки в баре, или, на худой конец, бесконечные боксерские будни, рефери с поднятыми руками, чемпионский пояс в двенадцати ракурсах…

Внутри нет ни одной цветной фотографии. Все старые, черно-белые, аккуратно приведенные в соответствие со стандартным форматом: некоторые ножницами, а некоторые при помощи бумаги и клея. Альбом имени милосердного Прокруста…

Разглядываю его детские фотографии.

С Дед-Морозом. С родителями. В песке на берегу реки. В лодке. С игрушками в детском саду. С букетом на школьной линейке (он стоит впереди строя, почти на голову выше одноклассников, а лицо – испуганное, растерянное, и, кажется, ему больно. Наверное, он так сжал в кулаке свои розы, что шип воткнулся в палец… Или новые туфли жмут… Впрочем, это все мои фантазии).

Сажусь за стол. Переворачиваю страницу. Увлекаюсь; замечаю неладное, только когда язычок свечи колеблется. Поднимаю голову: рядом с моим лицом в темном экране монитора отражается его лицо. Того, что так растерялся когда-то, впервые отправляясь в школу.

– Не злись, – говорю быстро.

И, прежде чему он успевает меня упрекнуть, поднимаюсь на цыпочки и обнимаю его за шею.

Тепло.

– Ты здесь?

– А где же?

Лежим в полной темноте. Сквозь плотные шторы не пробивается ни лучика. Фонарь под окном не горит.

– Мне иногда кажется, что ты уплываешь, – говорит он. – Удираешь. Я протяну руку – а тебя нет.

– «Лап-лап – i нема. Пiдманула-пiдвела»?

– Ленка, – говорит, помолчав. – Ты точно не ведьма?

Я стою в меловом кругу и не смею дохнуть. А вокруг ходит и ищет меня, ищут..

Тянется руками. Натыкается на границу мелового круга.

…Как если бы приласкать ожогового больного. Невинная ласка – пытка для человека без кожи. Я – внутри, ты – снаружи. Уходи…

…Просыпаюсь.

Оказывается, спарринг-партнера подбирают, как невесту. Он должен быть в точности похож на предстоящего противника – по росту, весу, сложению и манере вести бой. И таких вот «клонов» нужно несколько – чтобы менять их, как памперсы, каждые три раунда.

– Объясни мне: если спарринг партнер так же крут, как ты, почему он сам не выходит на большой ринг? А если он не так крут, как ты – как ты можешь тренироваться, ведь для боя нужен равный!

Объясняет. Оказывается, многие боксеры как раз из спарринг-партнеров и получались; киваю, просвещенная и счастливая.

Спрашиваю, чем двойная комбинация с джебом отличается от тройной комбинации с джебом.

Показывает. И заодно объясняет, что такое левый хук и почему он так полезен.

Искренне восхищаюсь.

Вот делать мне нечего, своей работы у меня нет, только вот сидеть в зале и смотреть, как он молотит своих «невест» одного за другим – и только пористые маски (пародия на рыцарские шлемы!) спасают их морды от участи отбивнушек. Парни все здоровые, высоченные, шесть человек всего – баскетбольная, блин, команда…

В корзине растет гора мокрых маек. Воздух сгущается – он пахнет свирепыми мужчинами. Запах свежий, не застоявшийся, и потому приятный даже, щекочущий ноздри, рождающий в груди сладкое, блин, томление.

– «…Здравствуйте – а где тут у вас принимает уролог и окулист? – А что у вас? – Да не пойму – то ли я дальтоник, то ли моча синяя…»

Все ржут. Криэйтер Дима громче всех. Но, кажется, он просто хочет мне угодить…

Снова смотрю на экран. «Загадочные Преступления Прошлого! В разделе «Пытки» можно прочесть новую, расширенную версию очерка «Клеймение преступников в Российской Империи». В разделе «Маньяки» размещен новый большой очерк: Дин Коррл, убийца по кличке «Леденец»…

Выхожу из Интернета.

– Леночка, – Дима подсаживается ближе, – у тебя будет сегодня пару минут переговорить… конфиденциально?

Курим в кабинете шефа. Сам шеф куда-то выдернут три минуты назад.

– Это, в общем-то, не мое дело, – начинает Дима. Стандартное вступление.

– Ну? – поощряю.

– У тебя с Дымко… Как, серьезно?

Поднимаю брови:

– Боже упаси, Димочка. «Серьезно» – лексикон девочек-пэтэушниц. Что с тобой?

– В общем-то ничего особенного, – мямлит. – Только среди, тэк-скэть, сотрудников компании имеет место тотализатор… когда Дымко надоест с тобой трахаться?

– И большие ставки? – интересуюсь.

Кажется, бравый криэйтер удивлен. А какой реакции он ждал, интересно?

– Я тебе скажу по-товарищески, – говорю. – Предупрежу, когда надумаю его бросить… Только выигрыш пополам, идет?

Звонок в дверь. Я никого не жду.

Иду в прихожую, готовая к обычной череде «ктотамов» и вариаций на тему «почта», «счет за квартиру» и прочее. В последний момент – в самый-самый последний, когда рот уже открылся для первого «ктотама», когда уже потянулась, чтобы заглянуть в глазок, – в этот самый последний момент интуиция вдруг говорит мне: стоп.

Замираю.

За тонкой небронированной дверью – шелест, вроде бы как целлофана. Втягиваю ноздрями воздух; нет, запах одеколона не чувствуется, это же не дымовая шашка, чтобы через двери благоухать…

Снова звонок. Я стою почему-то на цыпочках и сдерживаю дыхание.

Тот, кто за дверью, чует мое присутствие. Неуверенно спрашивает:

– Лена?

Хоть бы соседи не догадались вывалиться сейчас на лестничную площадку. И сообщить приветливо, что дома, мол, дома, и присоединиться к звонкам и стукам, и громко удивляться, почему хозяйка не открывает, и даже начать беспокоиться…

О, где ты, мой уединенный домик на необитаемом острове!

Прижавшись ухом к дерматину, слышу, как там, за дверью, набирают номер на мобилке.

В комнате звонит телефон. Снаружи отлично его слышно. Третий гудок, шестой…

Замолкает.

Ну все, думаю я, прижавшись к двери щекой. Теперь уходи.

– Лена, – говорит тот, что на лестнице. – Ты… чего, а?

Универсальный вопрос.

– Слушай… Я ведь прекрасно понимаю, что без приглашения и все такое. Выгляни на секунду – и все. Я даже в дом не войду…

Большое спасибо.

– Ленка, – говорит почти шепотом, и что-то такое в его голосе заставляет меня подобраться. – Что ты от меня прячешь? Скажи, не бойся…

Он не может меня слышать. Я даже не дышу. И пол не скрипит под моими ногами.

– Лена… Я хотел тебе сказать…

Закрываю глаза.

«И это снилось мне, и это снится мне, И это мне еще когда-нибудь приснится, И повторится все, и все довоплотится, И вам приснится все, что видел я во сне. Там, в стороне от нас, от мира в стороне Волна идет вослед волне о берег биться, А на волне звезда, и человек, и птица, И явь, и сны, и смерть – волна вослед волне»…