Кристофер Раули - Меч для дракона

А потом темнота. Больше Лагдален ничего не помнила.

Девушка попробовала освободиться, но тот, кто связал ее, очевидно, хорошо знал свое дело. Она едва могла пошевелиться.

Лодка тем временем продолжала плыть. Скрипели блоки, шелестела проходящая через них веревка.

Внезапно память вернулась. Девушка вспомнила, что услышала за дверью какой-то странный шум. Она повернулась и увидела троих мужчин. Они схватили ее, и один быстро поднес к ее лицу пропитанную эфиром тряпку. Тогда-то она и потеряла сознание. А теперь очутилась в лодке, связанная. Ее похитили – другого объяснения быть не могло.

Девушке стало страшно. Она думала, что находится в руках врага, который везет ее в Дзу. Никогда больше не увидеть ей своей маленькой дочурки. Она боялась этого с самого начала страшного путешествия в Урдх. Лагдален уже не раз приходилось глядеть в лицо смерти, и она прекрасно знала, на что идет. И сейчас девушка понимала, как ничтожны ее шансы на спасение. Бедняжка Ламина! Бедная Лагдален!

Лодка стукнулась о причал, и кто-то не слишком бережно выгрузил девушку из лодки. Ее закинули на повозку, щелкнул кнут, и они куда-то поехали.

Поездка оказалась недолгой. Миля, от силы две. А потом Лагдален услышала, как открылись и снова закрылись за ней ворота. Ее переложили на носилки. Кругом раздавались женские голоса – это был не улд, а какой-то другой, похожий, но совершенно непонятный девушке язык. Ее внесли в помещение, гулкое и прохладное. Из носилок девушку вывалили на солому. Чья-то густо пахнущая жасмином рука коснулась ее лица. Затем раздался звук сперва открываемой, а потом закрываемой двери.

Кругом было тихо, и девушка решила, что осталась одна. Она попыталась сдвинуть с глаз повязку, и после долгих трудов ей удалось частично открыть левый глаз. В помещении царил полумрак. Перед собой девушка увидела громадную статую Гинго-Ла в своем самом страшном обличий. Красная, словно пламя, она в семи руках держала обнаженные кинжалы и отрубленные человеческие головы. Лицо ее, однако, было прекрасно, глаза покойны, как будто думала богиня только о возвышенном.

В храмах Аргоната никогда не ставили статуй Великой Матери, и Лагдален стало не по себе.

Лезвия кинжалов, солнце, луна и звезды над головой Гинго-Ла были намазаны светящейся краской. В исходившем от них сиянии девушка разглядела еще стол с парой стульев и какой-то темный, напоминающий сундук предмет.

Она еще раз попыталась освободиться, но быстро убедилась в безнадежности своих усилий. Она ничего не могла сделать. Оставалось только лежать и ждать, пока за ней придут.

Известие о том, что Император отказался впустить аргонатские легионы в город, окончательно вывело Рибелу из себя. Проклиная все и вся, она отправилась прямиком к генералу Пэксону. Вскоре после этого, в сопровождении капитана Кесептона и шести талионских кавалеристов, она подъезжала к дворцовым воротам.

При виде вооруженных аргонатцев стражники схватились было за мечи, но ведьма несколькими словами околдовала их, и они без возражений пропустили небольшой отряд северян.

Рибела прекрасно помнила советы Лессис по возможности не пользоваться магической силой в работе с обычными людьми. Но более терпеть наглость глупых и лживых, коварных и неблагодарных урдхцев она не собиралась.

Внутри дворца ведьму снова встретила стена молчания. Дюжина евнухов в алых халатах, заткнув уши затычками, загородила аргонатцам вход в императорские покои. Недолго думая, Рибела кивнула капитану Кесептону, и он быстро вырвал затычки из ушей самого важного евнуха.

Ведьма произнесла несколько Слов Силы в соответствующем склонении, и вскоре северяне шли по дворцу вслед за покорным евнухом. Пройдя через несколько залов, они добрались до высоких двойных дверей, охраняемых парой глухонемых стражей. По приказу Рибелы евнух что-то написал им на специальной дощечке, и стражи с поклоном открыли перед ведьмой двери.

Император и его придворные никак не ожидали подобного вторжения. И Рибела не дала им ни малейшего шанса оправиться от изумления. С порога она принялась ругать на все лады и их самих, и их политику, и их трусость. И одновременно ведьма незаметно накладывала на всех довольно хитрое заклинание.

При виде Рибелы Император Урдха Бэнви хотел было позвать на помощь. Хотел повелеть, чтобы эту женщину в черном немедленно казнили. Но, к своему ужасу, не сумел даже открыть рта. Он мог только сидеть и слушать. А потом Рибела наклонилась поближе и в самых кошмарных деталях описала Императору, какая судьба ждет его, если сипхисты одержат победу и утащат его к себе в Дзу.

Бэнви изо всех сил старался об этом не думать. Только сегодня утром за завтраком высунувшаяся из вареного яйца петушиная голова снова рассказала об уготованной ему судьбе. Демон Дзу съест его живьем, медленно, с наслаждением, словно конфетку.

Взвыв, Император свалился с трона на пол. Дрожа как в лихорадке, он катался по полу. На губах его появилась пена.

Один из монстикиров, толстяк Борнок из Чаджа, нашел в себе мужество вмешаться.

– Сгинь, ведьма, ты достаточно натворила зла! У Императора припадок.

В этом он был совершенно прав. Император ревел от страха и злости, пытаясь одновременно грызть толстый ковер на полу. В следующий миг парой магических слов Рибела прекратила припадок. Бэнви затих.

Вперед выступил другой монстикир. На нем был сложный костюм из желтого и зеленого шелка с белым капюшоном и громадными набивными плечами.

– Госпожа ведьма с Островов, – начал он. – Я думаю, нам следует положить Императора в постель.

– Нет! – рявкнула Рибела. – Сперва он должен приказать, чтобы легионы впустили в город.

Монстикиры, стикиры, визири даже опешили от такого неслыханного заявления. А Рибела уже едва сдерживалась:

– Вы не можете оставить их снаружи. Только они помогут вам выдержать штурм сипхистов.

Вельможи нервно переглянулись. Ситуация явно вышла из-под контроля. Они все слышали о гигантской армии сипхистов, идущей к их блистательной столице. Если верить слухам, то через несколько часов передовые отряды приближающейся орды достигнут пригородов.

Бэнви тихо скулил от страха.

– Тихо мне тут, – цыкнула на него Рибела и, наклонившись, заглянула Императору в глаза.

Бэнви неуверенно поднялся на ноги. Он был бледен. Срывающимся, нетвердым голосом он велел подать ему письменные принадлежности. Аргонатские легионы должны были войти в Урдх.

Получив подписанный приказ, Пэксон сразу же начал вводить войска в город.

В городской стене Урдха было всего пять ворот. Каждые находились внутри настоящей, хотя и маленькой, крепости. Каждые охранялись, во всяком случае по плану, двумя тысячами воинов. Еще вдоль стен располагались семь бастионов вдвое меньших, чем крепости над воротами. В них предполагалось разместить по тысяче воинов. Всего крепостная стена Урдха протянулась на семнадцать миль. В высоту она достигала сорока футов, с пятидесятифутовыми башнями через каждые двести ярдов. В принципе даже и не очень большой отряд, скажем тысяч в пятнадцать-двадцать, мог достаточно успешно оборонять город.