Олег Рой - Приключения на «Зеленой дубраве»

— Жених-то твой женится да не на тебе! — зубоскалили они.

— А у него невеста-то гладкая, нарядная, вся в золоте, не то что наша дуреха! — хохотали завистницы.

— А то нос задрала, прям княгиня, не иначе!

Услышав это, дочь мельника опрометью кинулась в дом. Слезы текли ручьем, а сердце разрывалось от боли.

Через некоторое время мельник с дочкой поехали в город на ярмарку. И там несчастная девушка увидела князя с его невестой. Он нежно заглядывал избраннице в глаза и целовал ручки — точь-в-точь так же, как дочке мельника в ту ночь. И закралась тогда в душу девушки ненависть. Вернулась мельникова дочь домой, поплакала, а на следующий день пошла на речку и утопилась.

— Ну и дура, — заключил юноша. — Это что же, из-за каждого парня сразу топиться? Замучаешься к речке бегать туда-сюда…

— Я сказала, не мешай! — обиделась Оля. — А то не стану рассказывать.

— Ладно, не буду, — пообещал Юра. — Передай-ка мне ножницы. Так что там было дальше с князем?

— А что с князем? — отвечала Оля. — Князь даже и не вспомнил о бедной девушке. Дело шло к его свадьбе, уже все было готово. И вот наступило долгожданное венчание, и князь поехал в церковь со своей красавицей-невестой. А дорога туда шла как раз мимо той самой мельницы. Когда молодые проезжали мимо реки, вдруг налетел сильный ветер, сорвал с головы невесты фату и унес в воду, на то самое место, где утопилась дочь мельника.

— Моя фата! Моя фата! — вскричала невеста. — Как я войду в церковь с непокрытой головой?!

— Успокойся, любовь моя! Я достану твою фату! — пообещал князь и помчался к реке. У берега он немного поколебался, но все же решился войти в воду. И тут случилось такое! Когда князь был уже по пояс в воде, вокруг фаты вдруг появились огромные пузыри. Внезапно фата стала приподниматься, и из реки показалась голова утопленницы, на которой оказалась надета фата невесты. Этой утопленницей была дочь мельника. Она шла прямо на князя, выставив вперед руки, опустив голову, не говоря ни слова. Длинные слипшиеся черные волосы, словно тина, закрывали ее лицо. Она ступала медленно, но размеренно, словно стрелки часов. А князь, тем временем дрожа от страха, отступал. Вот уже берег близок, еще немного — и князь убежит. Но и утопленница совсем рядом, рукой подать, вот-вот схватит… И тут князь споткнулся о камень и упал. Дочь мельника подошла к нему, наклонилась, двумя руками раздвинула свои слипшиеся волосы, и князь увидел уродливое, разбухшее от воды лицо. От испуга он громко закричал, а утопленница, расхохотавшись, спросила:

— Что ты кричишь, князь? Али не узнал ты меня, свою невесту?

И князь вдруг понял, кто перед ним. Он что-то забормотал, посмотрел на небо и принялся отчаянно креститься, затем с мольбой в глазах поглядел на дочь мельника. Но утопленницу это не разжалобило.

— Ты обещал жениться на мне, помнишь? — прошипела она. — Так вот, я согласна! Теперь мы с тобой будем вместе всегда!

Она схватила его за ногу и потащила в реку. Князь отчаянно сопротивлялся, но утопленница тянула его в омут. Окунув своего жениха с головой в воду, мельникова дочь нырнула вслед за ним. Пузыри еще немного побулькали и исчезли, а спустя несколько минут на поверхность всплыла фата. А князя с тех пор уже никто не видел.

— Да уж. Вот так познакомишься с девушкой, а потом. — начал было Юра, но испуганно замолк под суровым взглядом рассказчицы.

— Но на этом дочь мельника не успокоилась, — мстительно добавила Оля. — С тех пор она постоянно всплывает со дна реки и ищет себе жениха. И если видит поблизости молодого и не совсем страшного мужчину, то тут же утаскивает его к себе в речной омут. Так что, Юра, будь осторожен, когда соберешься искупаться.

К тому времени, как Оля закончила свой рассказ, Дори подбегал к реке. По дороге он вновь сделался видимым, чтобы ребята его заметили. Ему оставалось только перейти мост. И вдруг с рекой произошло что-то непонятное. Вода в середине вспенилась, и на поверхности появились пузыри — большие и маленькие, которые тут же стали надуваться все сильней и сильнее. «Тук-тук», — послышался глухой звук, и гремлину показалось, что в середине реки, под огромной льдиной, кто-то отчаянно бьется, пытаясь выбраться наружу.

— Я помогу вам! — закричал Дори и, схватив большую палку, побежал к мосту. Встал в центре моста, наклонился и ударил как следует дубиной по льду. Лед раскололся, и на поверхности показалась черная голова. Длинные волосы, слипшись, закрывали все лицо. Девушка (а Дори уже отчетливо разглядел, что это существо, скорее всего, женского рода), вытянув руки, медленно вышла из реки, и, ступая босыми ногами по обледенелому мостику, двинулась прямо на Дори. Открыв от удивления и ужаса рот, гремлин так и стоял, не шевелясь. А утопленница подошла прямо к нему, руками раздвинула свои слипшиеся волосы, поглядела на ушастого гремлина… и прошипела простуженным голосом:

— Нет, такой уродец мне ни к чему!

— Фух! — с облегчением вздохнул Дори и привалился спиной к перилам моста.

— А знаешь что, Оля? — заявил вдруг Юра, укрепляя на стволе елки палочки-ветки. — Я ведь тоже читал в Интернете страшилки с этого конкурса.

— Да ладно! — не поверила девушка и потянулась за новым листком цветной бумаги.

— Вот провалиться мне на этом месте! — заверил молодой человек. — И историю, которую ты сейчас рассказывала, я помню. Ты напутала, там все не так было.

— Не так? — удивилась Оля. — А как же?

— Ну, во-первых, дочь мельника вовсе не красавица. Она была очень, ну просто невероятно, толстая. И потому никто не обращал на нее внимания.

Дори все смотрел вслед утопленнице. Ему казалось, что ничего более странного произойти уже не может, но девушка вдруг остановилась и начала раздуваться со страшной силой. Буквально за одну минуту она из стройной превратилась в толстуху. Похоже, утопленница и сама не ожидала подобного — вскрикнув, она поспешными движениями стала ощупывать свое тело.

— Что-то я такого не помню. — с сомнением покачала головой Оля. — По-моему, она не была толстой.

— Ну, пусть не толстой, — не стал спорить Юра, — но страшной была точно. Лицо уродливое, нос крючковатый, и уши торчат, как лопухи. А еще она была немного не в себе, в смысле, с головой не дружила.

— Ме-ме-ме, — промычала вдруг девушка, обернувшись к Дори, и вмиг похудела, сдулась, словно воздушный шарик. Но лучше ей от этого не стало, потому что ее лицо, бывшее хоть и злым, но красивым, вдруг сделалось безобразным. Глаза маленькие, как у поросенка, нос — огромный, словно ружье, а уши не меньше, чем у Дорн. Гремлин так и замер от такого внезапного преображения. А девушка то мычала, то вдруг принималась смеяться непонятно чему, точно неразумное дитя.