Лорд Дансени - Дочь короля эльфов
Ночь надвигалась на них, и торфяники, и самый воздух над ними стали черными, как плащ ведьмы. И, все еще смеясь, Жирондерель исчезла в темноте, и скоро в ночи остались только мрак и ее смех, но, как ни старался Алверик, он не смог разглядеть старой колдуньи.
Он побрел обратно к своему лагерю, пробираясь среди камней на свет одинокого костра.
Как только над пустошью занялось утро и все бесполезные валуны и камни озарились его неярким светом, Алверик достал облегченную гирю и осторожно провел ею по обеим сторонам кринка, так что его магический меч оказался расколдован. Все это Алверик проделал, укрывшись в палатке, пока его спутники спали, так как ему не хотелось, чтобы они знали, что он последовал постороннему совету, не имевшему отношения ни к пламенным пророчествам Нива, ни к тем откровениям, которые нашептывала Зенду луна.
Но болезненный сон безумия не был настолько крепок, чтобы Нив не услышал негромкий скрежет гири по металлу и не приоткрыл хитрый глаз, желая подсмотреть за Алвериком.
После того как тайное дело было закончено, лорд разбудил двух своих спутников, и они, явившись на его зов, сложили палатку и нанизали на шест свои жалкие пожитки. В тот день Алверик сам повел отряд дальше вдоль края хорошо знакомых нам полей, так как ему не терпелось поскорее увидеть страну, которая так долго от него скрывалась. А Нив и Зенд шли за ним и несли шест, с которого свисали их тощие узелки и изорванный тент палатки.
Сначала они приблизились к границе нашего мира, чтобы пополнить запас продовольствия, которое после полудня они и приобрели у одного фермера, жившего на уединенном хуторе так близко от края известных нам полей, что его дом был, наверное, самым последним на всем обозримом пространстве. Путешественники приобрели у него и хлеб, и овсяные лепешки, и сыр, и копченую свинину, и многое другое, и, сложив провизию в мешки, повесили их на шест, а потом попрощались с фермером и повернули прочь от его владений и от всех обработанных человеком полей, которые мы хорошо знаем. И не успел пасть на землю вечер, как над живой изгородью они увидели странное голубоватое сияние, озарившее луг незнакомым мягким светом, который – они знали! – не мог быть земным. То был сумеречный барьер, граница Страны Эльфов.
– Лиразель! – вскричал Алверик и, вытащив меч из ножен, зашагал прямо к сумеречной стене. За ним поспешили Нив и Зенд, чьи подозрения тут же вспыхнули с новой силой, мигом превратившись в жгучую ревность к любой магии и откровениям, которые исходили не от них.
Только раз позвал Алверик свою Лиразель, а потом, зная, что в этом зачарованном мире нельзя полагаться на голос, взялся за свой охотничий рог, висевший у него на боку на тонком ремешке, поднес его к губам и затрубил, и голос рога был усталым, словно и его утомили долгие скитания. И вот Алверик уже почти вступил в толщу сумеречного барьера, и на его роге заиграли отблески магического света из Страны Эльфов…
И тут Нив и Зенд вдруг швырнули свой шест в эти синие неземные сумерки. Он упал на землю и остался лежать там, словно обломок бушприта неведомого корабля на берегу еще не открытого моря, а оба безумца неожиданно схватили своего господина.
– Страна снов и мечты!-сказал Нив. – Разве мало я видел снов?
– Там не бывает луны! – поддержал товарища Зенд.
Алверик ударил Зенда мечом по плечу, но расколдованный клинок оказался настолько тупым, что лишь несильно ушиб его, и тогда они выбили у него меч и поволокли Алверика назад. Их сила оказалась гораздо большей, чем можно было предположить, в конце концов они одолели и вытащили своего господина обратно в знакомые нам поля. Они вернулись в мир, в котором оба почитались безумцами и, будучи чрезвычайно этим горды, безмерно ревновали к безумию других. Они потащили его прочь, подальше от границы, над которой вставали бледно-голубые вершины Эльфийских гор.
Но хотя Алверик так и не попал в Страну Эльфов, голос его рога преодолел плотные сумерки барьера и потревожил воздух зачарованной страны долгим и печальным земным звуком, раздавшимся среди ее сонного спокойствия. И Лиразель услышала его.
Глава XXVII
ВОЗВРАЩЕНИЕ ЛУРУЛУ
А над замком Эрл и над селением вовсю бушевала весна. Она заглядывала во все щели, во все потайные места, и ее разлитая в воздухе благодать будила своим теплом все живое, не пренебрегая даже ростками самых скромных растений, заселивших наиболее укромные уголки.
В это время года Орион не охотился на единорогов. Он не знал, когда эти сказочные обитатели Страны Эльфов начинаются плодиться, ведь время в зачарованной земле шло совсем не так, как у нас, но от своих предков-охотников он унаследовал стойкое отвращение к убийству живых существ в пору, когда начинают распускаться цветы и отовсюду несутся беззаботные песни. Поэтому он только и делал, что ухаживал за своей сворой да глядел на холмы, ожидая возвращения тролля.
Весна отшумела, и в полях запестрели первые летние цветы, а Лурулу все не возвращался. Вечерами Орион подолгу вглядывался в темнеющие дали, пока гряда холмов не становилась совершенно черной, по так и не увидел, как над травой подскакивают круглые головы спешащих в Эрл троллей.
Орион все еще ждал Лурулу, хотя сырые туманы и желтеющие листья давно нашептывали ему об охоте, а собаки негромко скулили, тоскуя о просторах полей и пахучей цепочке следов, которая, словно таинственная тропа, тянется через весь широкий мир. Но Орион не хотел охотиться ни на кого, кроме единорогов, и продолжал ждать своих троллей.
В один из дней, когда земной закат сверкал малиново-алым, а в воздухе ощутимо пахло близкими заморозками, Лурулу в зачарованной стране как раз закончил свой разговор с троллями, и ноги бурого племени – гораздо более проворные, чем заячьи – мигом домчали своих обладателей до сумеречного барьера. Если бы кто-нибудь из людей, живущих в наших полях, поглядел в сторону таинственной границы, то мог бы увидеть странные серые фигуры троллей, осторожно скользящие в вечерней мгле. Один за другим они приземлялись на нашей стороне после своих головоломных прыжков через сумеречную границу и тут же начинали скакать, носиться и кувыркаться, то и дело разряжаясь нахальным хохотом, словно только так и можно было вести себя на планете, которая отнюдь не числилась среди последних в ряду подобных себе.
Они проносились мимо одиноких домов с шорохом, похожим на тот, какой производит ветер, играющий соломой крыш, и никто из тех, кто слышал этот тихий звук, даже не заподозрил, насколько чуждые существа бегут в эти минуты мимо. Исключение составляли лишь собаки, чья работа заключается в неусыпном бдении; они одни знают, какие странные твари порой проскальзывают в ночной темноте вблизи наших домов и насколько они далеки от всего земного.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});