Юлия Бражкина - Сон длиною в жизнь (СИ)

   - Да, я здесь! - она подошла ко мне, пока я укладывал Арину на кровать.

   - Найди какие-нибудь бинты. Живо!

   Она пулей вылетела из комнаты. Я в первый раз в такой ситуации! Мне уже давно нет дела до обычных людей и не приходилось сталкиваться с их смертельными ранами. Я знал, что бинтами тут не обойтись. У Валерии наверняка что-нибудь в комнате найдется, но как найти нужное? Почему они еще не вернулись? Они уже давно должны были прийти.

   Отин довольно быстро вернулась с бинтами. Я посадил ее рядом с Ариной и приказал промыть ее раны и забинтовать их.

   - Ты сама лучше меня знаешь, что делать, - сказал я и собрался выйти из комнаты. Но на секунду остановился и снова повернулся к Отин.

   - Только попробуй куда-нибудь уйти, - хватив ее за предплечье, предупредил я. - И я постараюсь, чтобы ты пожалела об этом, - она посмотрела в ответ непонимающим и невинным взглядом, как будто ничего особенного не сделала, чтобы я к ней так переменился.

   И только после этого ушел. До сих пор не могу поверить, что Отин сегодня меня так подвела! Она никогда не обладала трусостью, что же сейчас ее заставило испугаться? Я знаю, что она была в доме, она была в сознании, она была достаточно близко, и она меня слышала. Я точно знаю. Ей повезло, что я сам справился с Ариной, иначе я задушил бы ее собственными руками.

   Юрий с Валерией уже должен был вернуться. Надеюсь, что они просто задержались, и уже направляются сюда. Чем меньше времени мы потратим, тем лучше будет для Арины. Как бы мне хотелось не думать сейчас о ней, но мысли так и лезут в голову. Мне не давало покоя сегодняшнее происшествие. Больше всего меня поразил не ее поступок, а то, какой она была, совершая все это. Она изменилась. Я не знаю, навсегда или только на сегодняшний день, но этот образ не отпускал и мучил меня своими предположениями. И это изменение не выражалось во внешности, каких-то жестах, мимике, оно не было видно вооруженным глазом, оно скрывалось в каждой частичке ее души, и это заставило мои глаза видеть Арину совсем в другом свете. Либо она сама каким-то чудесным образом смогла так измениться, что, практически, невозможно, либо ей кто-то помог, что вполне вероятно. Я думал, что это чушь, как и остальная половина, которую наговаривают на бету, но должно быть это окажется правдой.

   "Две доминанты", - вспомнил я слова Валерии, и не поверил, что мне не пришло это в голову раньше.

   У меня было два предположение. Одно хуже другого. Первый вариант. В ней до сих пор борются две души, и Арина никак не может заглушить настоящую хозяйку тела. Нам повезет, если это так. Это не так трудно исправить. А второй вариант. Арина и есть настоящая хозяйка своего тела, и душа беты пытается убить тело, и, высвободившись, она обретет новый сосуд. Никто не знает, что случилось с предыдущей бетой. Она просто исчезла. И ее больше никто не видел.

   Я решил, что первым делом, как Арина очнется, я ее досконально расспрошу.

   Все так навалилось в этот день, причем в один час, даже меньше. С каждым прожитым днем рядом с Ариной, я все больше сомневаюсь, что смогу справится с задачей, которую я поставил себе давным-давно. Иногда меня посещает мысль, закончить на этом, все прервать на этом этапе. Я предчувствовал, что все может закончиться не так, как я планировал, и не далеко не в мою пользу.

   Я сидел в гостиной за кожаным черным креслом и лихорадочно опустошал все запасы тиминского нектара, которые только находил. Сколько раз она еще заставит меня переживать за нее? Сколько еще она принудит меня следить за каждым биением еще такого слабого незащищенного сердца и ее поверхностным дыханием? Бояться, что каждое биение сердца может стать последним?

   " Почему же я сижу и ничего не делаю? - спрашивал я себя. - Можно пойти за Валерией и укоротить время до ее прихода. Вдруг сейчас каждая минута на счету, и Валерия может не успеть, если я не вмешаюсь?"

   Но все еще сидел в кресле и даже не сдвинулся с места. Дрожала лишь рука, периодически поднимающаяся, чтобы я сделал глоток нектара, обжигающий мое горло. Ответ не заставил себя ждать. Я внезапно поймал себя на мысли, что, возможно, Арине сейчас лучше всего умереть. Я содрогался только от единого намека, как она может погибнуть, если я все-таки сломаюсь, если она станет частью моей жизни. Она, конечно, и сейчас ею является, но сейчас у меня есть возможность от нее отказаться. Просто забыть о том, что она была когда-то кусочком моей цели, что она была когда-то моим шансом на победу. Самую большую победу в моей жизни.

   Неужели я хочу отказаться от нее? И ради чего? Ради жизни какой-то девушки? Конечно, нет. Но дело в том, что сейчас она для меня "какая-то девушка", и все может измениться мановением ветра. И она станет для меня чем-то большим. Тогда история повториться.

   Я резко кинул в камин бокал с еще недопитым нектаром, и в нем все воспылало. Я вскочил с места и отошел от него к окну, облокотившись на подоконник. От нахлынувших воспоминаний, которые я всяческим образом старался подавить, меня бросило в жар. Еще раз я такого не смогу пережить. Вот почему меня мучает сейчас такая дилемма, вот почему я хочу, что Арина умерла. Чтобы она никогда не проснулась и не смогла мне навредить.

   Я услышал медленно приближающиеся шаги. Кто бы это ни был, лучше ему меня не злить. У меня сейчас такое состояние, что могу натворить что угодно. Я понял, что это Отин, как только она вошла, и от нее пришел поток ландышевого аромата, которым она всегда отличалась. Я не повернулся к ней и все также стоял спиной к ней. Я ждал, когда она заговорит первой. Возможно, она пришла что-то сказать об Арине. Я знаю, что она не умерла, но все же...

   - Я слышала какой-то шум..., - робко начала она, не решившись продолжить. Я чувствовал ее страх, и меня это только еще больше всего взбесило. К счастью, она продолжила говорить. - Я зашла в комнату Валерии и нашла кое-какие настойки. Я в этом немного понимаю. И мы пока что остановили кровотечение. Но без Валерии никак не обойтись и..., - она снова неожиданно запнулась. Я не знаю, что она хочет мне еще сказать, но мне этого вполне достаточно.

   - Я тебе сказал не отходить от нее. Так что тебе лучше вернуться, - холодно ответил я. Но она не уходила. Неужели она понять не может, что меня сейчас лучше не трогать? Не уж-то за два года не научилась, как правильно вести со мной с моими постоянными переменами настроения?

   - Я хотела бы извиниться за сегодняшний инцидент, - начала она, но тут же замолчала, когда я резко повернулся с освирепевшим лицом.

   - Я же сказал, можешь идти, - сквозь зубы повторил я, еле сдерживая свой пыл. Хорошо, что хоть тут она подумала головой, и ее ка след простыл.