Константин Бояндин - Умереть впервые

— Да не трать времени зря, — посоветовал Рамдарон. — Вот на следующем этаже — там да…

Там придется заняться рисованием плана. Хотя, есть такое подозрение, он мало чем поможет. У меня есть чувство, что нам для начала неплохо бы попасть в тот памятный желоб, который меня прямо к булавке привел.

— Ну так веди прямо к нему, — сказал Тарц. — Что нам мешает?

— Да много чего, — покачал головой Рамдарон — Прежде всего, там стены иногда меняют свои места. Проходы открываются, закрываются… и живность появляется разная.

Тарц выразительно похлопал по зачехленной секире.

Рамдарон только вздохнул.

— Держите оружие наготове, — посоветовал он, — только смотрите, не снесите друг другу головы.

— Мы что, прямо сейчас туда? — спросил Таилег, разминая руки.

— Ну уж нет. — Рамдарон отошел подальше от лестницы и сел прямо на пол. — Сначала привал. Надо будет как следует отдохнуть.

— Небеса, какое блаженство, — восхитился Иррген, когда все уселись, пересчитали друг друга, кота и снаряжение и пустили по кругу фляжку. — А я-то думал, что страшнее могильников и драконова логова ничего не бывает.

Таилег вспомнил свой сон на берегу подземной реки и содрогнулся.

Спустя шесть часов (все дежурили по очереди) компания принялась собираться идти дальше. Таилег спал плохо, урывками, и ему снилось, что он ходит босиком по сложным, запутанным коридорам, что бегут то вверх, то вниз, а из пола постепенно вырастают иглы. Все длиннее и длиннее… Он проснулся, прежде чем кошмар стал невыносимым.

Все уже проснулись и выглядели менее чем довольными. Довольно долго все переглядывались, прежде чем Рамдарон сказал вполголоса:

— Ну, пора.

На краю лестницы возник Даррилхоласс и тихонько зашипел, прижав уши и чудовищно сгорбив спину.

— Он дальше не пойдет, — пояснил Рамдарон и без опаски подошел к своему другу. — Что ж, я его не виню. Жди нас здесь, дружище.

Кот отошел, неуверенно пятясь, подальше от лестницы и исчез.

— Да, неутешительно, — нарочито бодро произнес Леглар. — Ну что, кто первый?

Первым вниз спрыгнул Тарц, с секирой в руке. В холодном свете «фонаря» лезвие оружия блеснуло ярко и грозно.

К удивлению Таилега, Иррген двигался плавно. Его кажущаяся неуклюжесть бесследно исчезла. Движения стали мягкими и бесшумными. «Я был о нем слишком плохого мнения», — подумал Таилег, спрыгивая следом.

…Они стояли в такой же комнате о семи выходах, что и уровнем выше. Никаких признаков обитания не имелось, комната была так же чиста и пустынна.

Рамдарон прижал палец к губам и огляделся.

До слуха путешественников донеслись слабые, но явные звуки беседы.

Осторожно, не издавая ни звука, Рамдарон подошел к ближайшему проходу, держа кинжал наготове, и заглянул внутрь. Постоял и поманил остальных жестом.

Те подошли к проходу. За ним, в такой же комнате, сидели они сами — вокруг весело горящего костра, весело о чем-то болтая. Таилег отвернулся. Что-то странное почудилось ему в окружающем пространстве. Пока остальные осторожно подглядывали за своими двойниками, он лихорадочно осматривался и прислушивался.

Узкие щели приоткрылись в стенах.

Легкий скрип донесся до его слуха.

— Ложись! — гаркнул юноша, не ожидая, что сможет крикнуть так громко. Все немедленно упали на пол: реакция их не подвела. В следующий момент свист и шорох наполнили комнату.

Ярко блестящие металлические диски вылетали, вращаясь, из щелей и с отвратительным визгом высекали снопы искр, ударяясь от стену. Кошмар длился всего лишь несколько секунд, и щели, похожие на оскаленные пасти, сомкнулись.

Все поднялись с пола, отряхивая одежду и не веря своим глазам.

— Я, похоже, потерял чутье, — признался Рамдарон. — Сам же говорил, что здесь уже не получится ничему доверять. Спасибо, старина, вынимать из себя эти тарелочки было бы крайне неприятно.

«Тарелочки» меж тем постепенно погружались прямо в камень, словно тот был вязкой жидкостью.

— Я схожу с ума? — вопросил Иррген. — Я вижу то, что вижу?

— Похоже, что да, — отвечал Даал. — Но лучше не глазей слишком долго. Рамдарон, куда теперь?

— Странно. — Рамдарон лихорадочно вертел свой план. — Либо я все уже забыл, либо мы стоим в двух шагах от комнаты с желобом. И с сокровищами, кстати.

Глаза у Тарца заблестели.

— Никаких сокровищ, — сказал Даал сурово. — Сокровища после. Сначала дело.

— Какое там дело! — проворчал толстяк, стирая с плоскости клинка своего оружия невидимую грязь. — Еще непонятно, доживем ли… тьфу ты, зараза… вернемся ли сюда обратно.

Таилег сидел у ручья, что вытекал из-под одной стены и втекал под другую. Вода была чистой и на вид безопасной, но пить ее он все же не решился.

События предыдущих нескольких часов изрядно утомили юношу. Их, событий, что случились с ними за этот краткий период, было не меньше, чем за три предыдущих месяца.

Таилег помнил все смутно. Летающие оскаленные черепа, каменные руки, что вылезали из стен, огонь, охватывавший комнаты. Иллюзии, после которых впору было поседеть от ужаса.

И последний сюрприз. Под ними разверзся пол, складываясь гармошкой, и под ним оказался действительно желоб.

Но не один.

Все разъехались в разные стороны, не успев даже крикнуть. Таилег помнил, что падал довольно долго, и уже стал припоминать, что там Рамдарон говорил о колодце с шипами, как падение неожиданно завершилось.

Он уселся с размаху в текущий ручей и сильно ушиб себе копчик.

Все ужасы предыдущего пути уступили место одной, но крайне ощутимой неприятности. Боль была почти нестерпимой, но отрезвляющей. Она вправила Таилегу мозги намного лучше, чем самое сильнодействующее лекарство.

Убедившись, что все еще цел, он поднялся, ежась от холода, и услышал чьи-то шаги.

Кто-то, небольшой и медлительный, двигался во тьме.

Таилег погасил факел и еще раз порадовался своему ночному зрению. Без факела было видно лучше, чем с ним.

Мягкие шаги доносились откуда-то спереди.

— Кто здесь? — спросил Таилег, поднимаясь на ноги.

Проход впереди него слабо осветился.

Величественная мозаика украшала стены. Таилег видел только часть ее, но даже небольшой фрагмент поражал воображение. Куски цветного камня были подобраны, казалось, безо всякого видимого смысла, но ощущения, которые приносило созерцание картины, впечатляли. Словно истина, давно понятная, но не описываемая существующими словами, вертелась на языке.

Юноша встал, перешагнул через ручей и направился в проход.

Зал, в который он вошел, изобиловал ходами, норами и сталактитами. Все стены его были заняты мозаикой — поднимаясь на четыре человеческих роста, она создавала огромную, подвижную и непонятную картину. Таилег задрал голову, стремясь понять, откуда надо начинать ее рассматривать, как тихий, почти бесплотный голос коснулся его слуха.