Раймонд Фейст - Доспехи дракона

- А что если он переменится? - осторожно спросил Арута.

- Об этом лучше даже не помышлять!

Тьма сгустилась. Арута огляделся вокруг и понял, что "Рассветный Бриз" вошел в пролив. Обшивка судна затрещала под напором высоких волн, и палуба вдруг резко взметнулась вверх.

Аруте пришлось ухватиться за переборку, чтобы не упасть.

В следующее мгновение "Рассветный Бриз" нырнул в пучину. У принца захватило дух. Он зажмурился и изо всех сил вцепился в переборку, вспоминая всех богов, которым когда-либо молился, и взывая к их милосердию. Но вот корабль вознесся на гребень новой волны. Арута открыл глаза. Повсюду царила мгла. Палубу слабо освещал лишь раскачивавшийся из стороны в сторону штормовой фонарь. Рядом с Арутой у переборки стоял Мартин и тоже вглядывался в окруживший их со всех сторон хаос водяных брызг и снежных хлопьев. Единственным, что казалось устойчивым и твердым в этом мире волн и ветра, стали для обоих узкие, скользкие поручни, за которые Арута и Мартин держались теперь обеими руками.

Противостояние корабля и его команды неистовству стихий длилось уже несколько часов кряду, но шторм все не стихал.

Пальцы Аруты свело от усилий, с какими он сжимал поручни.

Внезапно корабль накренился на бок и лег на другой курс. Ноги Аруты оторвались от поверхности палубы, и он едва не перелетел через борт. Огромная волна, обрушившаяся на судно, чуть не сбила с ног его и Мартина. Небо вновь прорезала вспышка молнии.

Арута взглянул вверх и с ужасом увидел, что руль качался из стороны в сторону. Рулевой перевесился через перила мостика.

Изо рта его потоком хлестала кровь. Новая волна еще сильнее качнула корабль, и матрос, раскинув руки, свалился на палубу бездыханным.

Амос, выкрикивая ругательства, бросился к рулю. Арута с трудом разжал пальцы и, держась за веревки, что были протянуты вдоль палубы, побрел к мостику. Он взобрался по узкой лестнице и молча встал рядом с Амосом. Ценой огромных усилий им удалось выровнять руль. Корпус корабля дрогнул.

- Да поворачивайся же ты, дырявая посудина! - крикнул Амос, налегая на руль всем своим немалым весом. Вдвоем с Арутой они заставили "Рассветный Бриз" лечь на прежний курс. Рев шторма усилился, заглушив все остальные звуки. Внезапно корабль снова качнуло так сильно, что Арута выпустил руль и перелетел через перила мостика. Не окажись поблизости Мартина, поддержавшего его, принц неминуемо разбился бы о палубу. Кивнув Длинному Луку, он ухватился за веревку и стал снова пробираться к лестнице. Когда он встал у руля рядом с капитаном, Амос весело усмехнулся и прокричал:

- Я уж было подумал, что вы свалились за борт!

Арута, не сочтя такую возможность сколько-нибудь забавной, молча налег на колесо руля. Когда "Рассветный Бриз", повинуясь им, с протяжным скрипом повернулся влево, Амос вдруг разразился неистовым хохотом.

- Что вас так рассмешило? - с тревогой спросил Арута, наклонившись к самому уху капитана. Мысль о том, что Амос мог сойти с ума от нечеловеческого напряжения, которому подвергался в течение последних дней, привела его в неописуемый ужас.

- Смотрите!

Арута взглянул туда, куда указывал Амос. Впереди них слева по курсу чернели громады каменных утесов.

- Это Большие Южные скалы! - крикнул Амос, все еще продолжая хохотать. - А справа острые рифы! Крепче держите руль, ваше высочество, если хотите когда-нибудь снова почувствовать землю под ногами!

Принц молча повиновался ему. Вдвоем они направили судно в узкий просвет между двумя выступами скал. Требовалась немалая сноровка, чтобы не попасть в их каменные объятия. Корпус корабля дрогнул. Послышался протяжный, жалобный скрип обшивки.

Амос присвистнул и пробасил:

- Я не удивлюсь, если у нашей лохани, когда мы минуем пролив, на месте днища окажется одна большая дыра!

Не выпуская руля, капитан то и дело отдавал приказания матросам, которые тотчас же бросались выполнять их. Напряжение, владевшее Арутой с начала шторма, достигло своего предела. Но теперь к нему примешивались и другие чувства. Опасность, которой они подвергались, пьянила его. Сжимая руль побелевшими от усилий пальцами, он внезапно стал вторить сумасшедшему смеху Амоса.

Принц давно утратил чувство времени. Он не знал, сколько минут, часов или дней продолжалось их единоборство со смертью.

Единственное, что заботило его - это правильный курс, на котором им с Амосом надо было любой ценой удержать скрипевший всеми своими швами "Рассветный Бриз". Ветер то и дело швырял ему в лицо пригоршни снега и ледяной воды, одежда его промокла насквозь, но он не чувствовал больше ни холода, ни усталости.

Никогда еще он не был так близок к смерти и никогда не ощущал в себе столько жизни, как теперь. Корабль продолжал идти мимо скал и рифов пролива Тьмы. Амос с Арутой то и дело разражались смехом, стоя на мостике и удерживая руль.

Капитан искусно и неутомимо управлял продвижением судна через пролив и действиями его экипажа. Он помнил имена всех до единого матросов, знал их достоинства и недостатки и поручал каждому именно ту работу, которая была ему по силам. По скрипу обшивки он мгновенно определял, нет ли в днище пробоин и каково состояние корпуса. Команда повиновалась ему беспрекословно. Все матросы понимали, что им удастся выйти в спокойные воды Горького моря, только если они доверятся чутью и опыту Траска.

Все кончилось так же внезапно, как и началось. Только что они боролись со встречным течением и, оглушенные ревом ветра, налегали на руль, чтобы обойти острые рифы, и вдруг кругом стало тихо, штормовой ураган сменился легким бризом, а волны, едва не потопившие корабль, - чуть заметной рябью на спокойной глади моря.

Арута с недоумением взглянул на свои ладони, вцепившиеся в руль и не желавшие разжиматься, и потерял сознание. Амос успел подхватить его. Подбежавшие матросы помогли снести принца на палубу. Он очнулся через несколько минут и увидел сидевшего у борта Амоса. У руля капитана сменил Васко.

- Мы все-таки выстояли, - сказал Амос. - Теперь идем по Горькому морю.

- А почему здесь так темно? - слабым голосом спросил Арута.

Амос расхохотался:

- Так ведь скоро ночь! Мы проболтались в проливе Тьмы почти сутки.

Арута слабо улыбнулся, а потом вдруг стал вторить хохоту Амоса. Он все никак не мог остановиться. По щекам его потекли слезы.

Капитан наклонился к нему и веско проговорил:

- Вот теперь вы знаете, что значит смеяться над смертью! Вы никогда больше не будете прежним, Арута!

Принц отер слезы со щек.

- Там на мостике мне сперва показалось, что вы спятили, Амос!

Капитан взял из рук подошедшего матроса мех с вином и, сделав изрядный глоток, протянул его Аруте.