Кристина Уоррен - Каменное сердце (ЛП)

Затем он прикоснулся к спине Эллы, проводя ладонями по изгибу позвоночника и гадая, как в таком маленьком хрупком теле мог находиться такой сильный и несгибаемый дух.

Возникало ощущение, что стоит Кесу обнять покрепче, и ее кости раскрошатся. И в этот момент он вспомнил, когда она лежала под ним, встречая каждый толчок, принимая каждую безумную, грубую от страсти ласку, то умоляла о большем.

Элла восхищала его, и с каждым разом все больше и больше. Кес вновь хотел прикоснуться к ее дикости и силе, погрузиться в них, отметить, заявить права и сохранить для себя навеки.

От таких мыслей он содрогнулся. И как такое пришло в голову? Кес создан быть воином, призван из небытия полностью сформированным и подготовленным лишь для одной цели: сражаться и умереть, защищая человеческий мир, но с самого начала понимал, что в этом мире не найдется места для него.

Стражи не должны общаться с людьми, за исключением Хранителей, берегущих их секрет и помогающих в миссии. Их не создавали чувствовать, желать или удерживать что-то для себя.

Как говорится в истории Стражей, у них не было сердец, а лишь грубо обтесанные камни, и они не должны ощущать эмоции, создавать связи и брать себе пару. Они не создавали потомство для пополнения рядов. После смерти одного, другого вызывали из небытия. Как и высеченные гаргульи, украшающие аббатства и замки Старого Света, Стражи существовали только для борьбы со злом и ни для чего больше.

Так почему же сейчас для Кеса прикосновение к Элле стало единственной целью в бесчувственной и одинокой жизни? Что это было за волнение в груди при каждом взгляде на нее?

Почему он едва ли не благодарен Мраку за активность, раз, пробудившись, он наткнулся на нее? Это люди называли эмоциями?

Любовью?

– Кес.

Ее голос, словно волна, обласкал все его тело. Ему нравилось, как звучало его имя, срывающееся с ее губ. Особенно, когда Элла хваталась за соломинку здравомыслия в океане страсти.

А когда ее лоно, такое горячее и влажное, сжимало его плоть, это чувство подобно раю.

Отгородясь от мыслей, Кес провел руками по бокам Эллы и, зацепив край ее футболки, начал стягивать материал. Он не желал, чтобы им препятствовал даже клочок материи, хотел видеть Эллу и наблюдать, как ее кожа розовеет от его ласк.

Подняв руки, она помогла стянуть с себя футболку, и сама расстегнула застежку бюстгальтера и, подвигав плечами, скинула его на пол.

Элла не сводила с Кеса взгляда, наполненного страстью и сомнением. И он понимал, что его холодность тому причина, поскольку отгородился от нее и затем, прежде чем она смогла понять почему, убрал стену.

Внутри разлилось сожаление, он никогда не хотел делать больно своему маленькому человечку и думал, что иного выхода, кроме как оттолкнуть ее, не было. Считал, что должен оставаться бесчувственным, одиноким, отстраненным, не желающим прикосновений. Возможно, так и было, но даже если это и правильно, сил оставаться таким не осталось.

Элла забрала все решимость своим милым, упрямым и нахальным характером. Если судьба хотела наказать Кеса, пусть так, он побеспокоится об этом позже. Сейчас же все мысли только об Элле.

Не отводя взгляда, Кес обхватил грудь Эллы, идеально подходящей для его рук, упиваясь ощущением тепла и тяжести в своих ладонях.

Розовые вершинки напряглись и прижались к коже Кеса, молчаливо моля о пытке.

И он откликнулся на ее просьбу, пальцами начал поглаживать, пощипывать и перекатывать соски, от чего они еще сильнее затвердели. Дыхание Эллы стало прерывистым, поверхностным и учащенным, и, застонав, она накрыла его руки своими, безуспешно пытаясь их убрать.

– Прошу, – прошептала Элла. – Не дразнись, я хочу большего.

Как он мог отказать?

Она вскрикнула, когда Кес резко встал и приподнял Эллу, видимо считая, что он оттолкнет ее и уйдет. Кес точно не смог бы этого сделать, слишком далеко зашел, но понимал, что ей это нужно доказать. В конце концов, поступки говорят громче слов.

Вместо того, чтобы оттолкнуть, хотя больше никогда не собирался этого делать, он поднял ее и поставил на низкий журнальный столик. Она одарила его удивленным и растерянным взглядом, но промолчала, просто стояла, выглядя при этом нежной, уязвимой и нетерпеливой.

Кесу это понравилось, и он минуту просто любовался ею. Никогда бы у него не получилось забыть кремовую бледность ее кожи, и то, как в свете лампы она почти светилась. И на вид, и на ощупь Элла мягкая, словно атлас, обволакивающий нежную плоть.

Проведя пальцем по ее горлу, он почувствовал, как она сглотнула, и ощутил вибрацию слабого стона, через миг сорвавшегося с губ. Кес опускался ниже по ключице, между прекрасными грудями, по сокращающемуся животику, чтобы подхватить пальцем пояс ее брюк.

Затем подавшись вперед, раз теперь, стоя на столике, она стала выше, он впился в ее губы жестким поцелуем.

Кес крал и смаковал сладкий и пряный, богатый и глубокий вкус, затем отстранился и улыбнулся.

– Хочу увидеть тебя полностью обнаженной, человечек. Каждый очаровательный миллиметр. Разденься для меня.

В ее глазах промелькнул похотливый огонек, которого он ждал. Затем, уронив руки по бокам, отступил и вновь сел на диван.

Она замешкалась, когда Кес начал отходить, но он поощрительно кивнул и сел, раздвинув ноги. Когда Элла опустила взгляд, то увидела внушительную выпуклость на его джинсах, потому как не было смысла ее скрывать.

Она неуверенно прикусила губу, затем глубоко вдохнула и, зацепив большими пальцами пояс брюк, быстро и неловко сдернула их, словно стаскивала повязку.

Проворным движением его маленький человечек откинула ногой одежду, демонстрируя великолепие своего полностью обнаженного тела.

Кес не видел ничего более соблазнительного, чем ее застенчивый, неуклюжий стриптиз. Он задумался, догадывалась ли Элла, что ее смелость и неуверенность возбуждали в тысячу раз сильнее, чем самое умелое дразнящее прикосновение или самый манящий взгляд.

От осознания, что она по своей воле разделась для него, открыла свою беззащитную сторону, ему хотелось одновременно и завернуть ее в безопасный кокон своих объятий, и уложить на пол, чтобы быстро и неистово входить в ее тело. Но на данный момент у Кеса другие планы.

Подавшись вперед, он схватил руки Эллы, которыми та хотела прикрыться. Из-за того, что она стояла на низеньком столике, средоточие ее страсти находилось прямо на уровне его глаз, и для голодного взгляда это было словно пиршество, от которого ни в коем случае не смог бы отказаться.

Элла вскрикнула дрогнувшим, охрипшим голосом, когда Кес коснулся губами ее кожи, затем глубоко вдохнул страстный, опьяняющий аромат ее возбуждения, словно хотел запечатлеть его в памяти. Словно его там еще нет.